Холод и тьма (СИ) - Страница 3

— Смерть — это боль, — отвечает Джек.

— Маленький дух забыл, что боль бывает только в жизни?

Под ногами Джека расходится в стороны огненная бездна. Везде, куда он может дотянуться взглядом, огонь. Языки пламени обжигают стопы. Джек висит в воздухе и боится, что движение заставит его тело упасть. Тогда он умрет. Растает. Испарится.

— Тебе страшно, маленький дух? — смеется Кромешник. — Он выходит прямо из пламени и проходит вверх, вопреки всем законам. Джек понимает, что для него нет верха и низа. Джек понимает, что спит.

— Ты не можешь, — голос Кромешника превращается в рев, — проснуться от кошмара. Кошмар — маленькая жизнь. И в ней у тебя нет друзей и помощников. В ней ты один на один со своими страхами. Ты боишься огня? Конечно. Разве может Ледяной Джек не бояться огня? Твое тело расплавится от такой жары. Ты исчезнешь. Превратишься в ничто. Умрешь.

— Но ведь это просто…

— … сон? — Кромешник прикладывает ладонь к подбородку и дует на Джека.

Джек падает. Вниз, глубже, туда, где пламя совсем яркое. Его кожа горит, одежда рассыпается пеплом.

— Не возвращайся, Джек, — хохочет Кромешник, — это тебе не по зубам.

На поляне вокруг Джека ледяное озеро. Он встает на ноги и бежит прочь, обещая себе, что не вернется.

***

— Зачем ты приходишь, маленький дух? — Кромешник ждет его у двери в пустоту.

— Я должен знать, что происходит, — отвечает Джек.

— Разве ты не хочешь защитить людей от кошмаров? Разве не для этого ты присоединился к Хранителям? — Кромешник щурит глаза — они светятся в темноте, как глаза его ужасных помощников.

— Я хочу помочь им, — отвечает Джек. — Ты нужен им.

— Нет, — Кромешник разворачивается и первым ныряет в пустоту. Джек послушно идет следом.

Они ступают в коридор, который виляет между бесконечной вереницей комнат. Внутри Джек чувствует зло и темноту.

— Без тебя они застыли, Кромешник. Без тебя все не так, как было. Песочник все время создает веселые сны, а Ник дарит им подарки. И Кролик… Кролик сделал сотни видов новых яиц.

— У него всегда была деловая жилка, — отвечает Кромешник. Он останавливается возле одной из дверей и жестом приглашает Джека войти первым.

— Что это?

— Кошмар, разумеется, — хохочет Кромешник. — У меня ведь больше ничего нет, маленький дух.

— Я не маленький, — отвечает Джек. — Я вырос, разве ты не видишь?

— Ты вырос так же, как твои глупые подопечные, — Кромешник хмурится. Его настроение меняется мгновенно. — Вы остаетесь детьми до самого конца. Вам не хватает смелости даже на то, чтобы взглянуть в глаза своим кошмарам.

Он толкает Джека в спину и тот проваливается в колодец холода.

Холод.

Джек встает на ледяной корке над озером. Здесь все началось. Здесь он умер и стал духом, Ледяным Джеком.

Разве это кошмар?

Луна освещает прекрасный пейзаж. Джек бежит вперед, чувствуя лицом зимнюю прохладу.

Это не может быть кошмаром!

Он бежит к деревне, чтобы посмотреть, что стало с сестрой. Она жива! С ней все в порядке.

Нет, Кромешник, кошмары не бывают такими хорошими. Ты что-то перепутал.

Он поднимает взгляд вверх и кричит:

— Я не боюсь!

Никто не отвечает ему. И тогда он вспоминает о страхе, который преследовал его долгие годы. Этот страх он оставил позади, когда столкнулся… с кошмаром.

— Я все понял! — кричит Джек, придавая голосу твердости. — Я понял, Кромешник! Я понял, для чего нужны кошмары! Выпусти!

Никто не отвечает.

Джек садится на снег, прижимаясь щекой к деревянной стене дома. Внутри остались те, кого он любил, но они уже не услышат его. Долгие годы никто не услышит его. Десятки лет, сотни. Он будет один бродить по свету, развлекая себя вьюгой, играя в снежки с воображаемыми друзьями.

Он один.

— Прошу, Кромешник, выпусти. Я понял, что ты хотел сказать мне. Я понял. Мы забываем кошмары. Мы все забываем, как только наступает спокойное время. Да, я уже все это понял. Не надо!

Проходит несколько часов. Джек разглядывает лунный диск, странствующий по небу. Луноликому нужны были Хранители, чтобы жизнь людей не была ужасной, а еще ему нужен был Кромешник, чтобы в своих снах люди не забывали, какой ужасной может быть их жизнь.

Луноликому было безразлично, что Кромешнику придется противостоять им. Он просто создал их, только и всего. Они не обязаны были подчиняться ему. Он был просто лунным диском. Природой, частью окружающего мира.

— Выпусти меня, — шепчет Джек, засыпая.

***

Когда он открывает глаза, вокруг знакомая поляна. Она покрыта льдом, но этот лед — от него, от Ледяного Джека.

— Я все еще сплю? — спрашивает Джек.

Эхо молчит.

Он поднимается на ноги, делает несколько шагов в сторону — ледяное озеро ползет дальше, следом за ним.

— Скажи мне, я сплю? — просит Джек.

— Нет, — отвечает эхо, исчезая в ледяном покрове.

— В таком случае, — говорит Джек, — спасибо.

— Ты больше не придешь ко мне, — говорит Кромешник.

— Да, — улыбается Джек. — Я все понял.

— Значит, это прощание.

— Нет, — Джек продолжает улыбаться, — это приветствие.

Он отрывается от земли и летит прочь, окруженный потоками ледяного воздуха. Проносится над городами, принося неожиданную метель, и возвращается туда, где всегда холодно. Когда мороз касается его кожи, он ненадолго успокаивается.

— Я знаю, как вас спасти, — говорит он снежинкам, зачерпывая горсти. — Знаю, как сделать вас живыми. Нужно разбудить вас. Встряхнуть, как следует.

***

С каждым годом Кромешнику все сложнее оставаться в тени. Поначалу это была необходимость — он едва мог контролировать кошмары, они то и дело вырывались, причиняя боль и высасывая силы. Слишком много он пообещал им, слишком долго они ждали своего часа. Затем место необходимости заняла гордость. Хранители избавились от него, не задумываясь о последствиях, и он не собирался возвращаться так просто. Пусть придут и извинятся перед ним, пусть скажут, что без него люди стали невыносимы.

Но никто не приходил долгие годы, а когда он почувствовал приближение мальчика, с ним не было остальных. Хуже того, он уже не был мальчиком. Джек вырос, стал настоящим духом, куда опаснее Ника, но взгляд его был таким же по-детски наивным, и это злило еще сильнее.

Кромешник долго терпел, развлекая себя представлениями для одного зрителя. Раньше их были десятки тысяч, миллионы, миллиарды, а теперь — один глупый дух, которого обманули все остальные.

Но Джек продолжал приходить. Какими бы ужасными ни были кошмары последней ночи, он возвращался, будто ничего не произошло. И долгие дни Кромешник думал, что так и есть, пока однажды ночью не выбрался на поверхность. Там, где спал Джек, земля промерзла на много метров. Он еще не знал об этом, завороженный очередным ужасом, но в месте, где он спал, ничто не смогло бы вырасти много лет. Ледяная пустыня, вот во что он превращал землю, пока кошмары Кромешника сменяли друг друга в его снах.

— Ледяной Джек, — рассмеялся Кромешник в ту ночь, впервые за долгие годы.

Джек ушел, когда с кошмарами было покончено. Пережив последний, он взмыл в воздух и растворился в ворохе снежинок.

Кромешник пообещал себе, что не выйдет наружу. Даже несмотря на Джека и его расспросы. Ведь это глупо — нарушать свою клятву ради дурацкого духа. Пусть он теперь один из Хранителей, Кромешник помнил, что раньше Джека никто не видел.

Потом он почувствовал холод. Все началось с легкой прохлады, которая коснулась его глубоко под землей, но с каждым днем холод нарастал. Кошмары беспокоились, им тесно было в подземелье, а холод подогревал их любопытство. Они просились наружу.

Кромешник выдержал еще один день и наконец поднялся вверх в окружении нескольких слуг. Они увидели землю, покрытую снегом. В воздухе бушевала метель, за которой не видно было солнца.

— Значит, вот что ты решил, Джек, — рассмеялся Кромешник.

Он приказал кошмарам искать ледяного духа. Во все стороны разлетелись тысячи черных клякс. Кромешник приготовился ждать, но стоило последнему кошмару исчезнуть за вьюгой, Джек вышел вперед. Вокруг него снежинки опускались на землю легко и непринужденно, будто он застыл в стеклянном шаре. Седые волосы Джека стали острыми сосульками, облако ледяного пара вылетало изо рта, когда он дышал, а пальцы на посохе оставили вокруг себя острый иней.