Хмель и Клондайк - Страница 3

– Давление? – немедленно усмехнулся Денис. – Это чтоб стоял, что ли? По бабам собрался?

– Мой лечащий врач такого не одобряет, – покачал я головой.

– Твой лечащий врач не одобряет баб?

– Категорически, – подтвердил я. – Никаких баб, кроме лечащего врача.

– А! – рассмеялся Селин. – А то уже беспокоиться за тебя начал.

Я нацепил металлический браслет с часами на запястье и защелкнул замок.

– Не стоит за меня беспокоиться.

– Да уж вижу, что не стоит, – хмыкнул Денис, допил пиво и щелкнул пальцем по пустому бокалу. – Вот почему ты нам такого пива не отпускаешь?

– Экономически нецелесообразно. Да и спросом пользоваться не будет.

Селин фыркнул:

– Мне же нравится!

– А как плевался первый раз?

– Дело привычки.

– Люди привыкли к пиву качественному и простому, так зачем их смущать? – усмехнулся я. – Кому нужно что-то особенное, «Мозаик блонд эль» или «Эль американский янтарный», тот всегда может зайти ко мне. Да я такого много и не варю, только для ценителей.

– А стаут? – спросил тогда Денис. – Стаут почему нам не продаешь?

– И стаута много не варю, – пожал я плечами. – Светлый эль хорош тем, что две недели брожения, потом неделя выдержки – и он готов. Две варки в месяц по тонне пива. Оборачиваемость отменная. А стаут выдерживать минимум три месяца надо. Емкости дополнительные понадобятся, капиталовложения…

– Мы обеспечим вложения.

– А выхлоп нулевой выйдет. И смысл?

– Расширяйся, – предложил Денис. – Мы одну точку на Южном бульваре выкупаем, закупки увеличим.

– Не интересно, – покачал я головой. – Денис, ты же знаешь, я по сырью целиком и полностью от поставок из Северореченска завишу. Хмель, солод, пшеница – все оттуда идет. Четыре центнера в месяц – это еще куда ни шло, а запрошу больше – повысят цену или вовсе кислород перекроют. И вы со всеми своими связями ничего с этим поделать не сможете. Плюс людей дополнительно нанимать и за аренду платить: подвал полностью заставлен. В итоге получается, что работать я стану в два раза больше, но за те же деньги. И смысл?

– А…

– Нет, – отрезал я. – «Западный полюс» я без пива не оставлю. У нас долгосрочный договор.

– Что за человек ты такой, Хмель? – кисло глянул на меня Селин. – Как угорь изворотливый. И ведь знаю точно, что лапшу на уши вешаешь, а не подкопаешься.

– И не надо.

– Тащи еще бутылку, – махнул рукой Денис, снял дубленку и кинул на соседний стул. – Но если что – имей нас в виду. Предложение об инвестициях в силе.

– Хорошо, – кивнул я и отправился за пивом.

Вновь наполнил бокал гостя, потом достал из-под прилавка бутыль с настоянным на травах самогоном и набулькал две стопки, себе и Денису.

– Не будь ты таким упертым ослом, Хмель, – вздохнул Селин, – мы бы весь Форт пивом снабжали!

– Мочой, – поправил я собеседника.

– Как сказал один римский император по схожему поводу: «Деньги не пахнут», – возразил Денис и в несколько глотков осушил бокал с пивом.

– Предпочту остаться при своих, – заявил я и взял стопку.

Мы чокнулись и выпили.

– Вот и виски ты не ставишь, – укорил меня Селин, шумно выдохнул и потряс головой. – Крепкий, зараза!

– Все эти виски и коньяки – от лукавого, – поморщился я. – Ты не представляешь, сколько там спирта в процессе выдержки впустую испаряется!

– Крохобор, – фыркнул Денис и взял со стула дубленку.

Вновь распахнулась дверь, с улицы зашел краснолицый товарищ, крепостью сложения под стать Селину, только выше его на голову и с еще более вызывающе выпирающим из-под армейского полушубка животом.

Александр Ермолов, глава всея пограничной службы и цельный подполковник.

– Здоров, Денис! – обрадовался он при виде Дениса.

– Привет, Шурик!

Они обнялись и по-приятельски похлопали друг друга по спине.

– Лысое чудовище не появлялось? – спросил после этого Селин.

– С того лета ни слуху ни духу, – ответил Ермолов. – Но я своим на границу циркуляр спустил, если объявится – маякнут.

Денис подавился смешком и покачал головой:

– Насмешил. До слез, блин! Думаешь, он через пост пойдет?

– А почему нет? – развел руками Ермолов и демонстративно потер костяшками пальцев петлицу с тремя шпалами. – Претензий к нему нет…

– Очень сомневаюсь, – покачал головой Селин, махнул мне на прощанье рукой: – Бывай, Хмель! – и вышел за дверь. Не стал даже шапку надевать, благо идти отсюда до «Ширли-Муры» было от силы пару минут. Требовалось просто перейти через Красный проспект и немного подняться по нему вверх.

– Че стоим, кого ждем? – навалился тогда Ермолов на стойку. – Наливай, Хмель!

Я тяжело вздохнул и вытащил из-под прилавка бутыль с самогоном.

– Вздрогнем! – выдохнул пограничник и влил в себя настойку.

Выпил и я.

– Как обычно, темного крепкого? – спросил после этого, пряча бутылку.

– Ящик, – кивнул Ермолов.

Я сходил в холодную комнату и вынес картонную коробку с дюжиной пол-литровых бутылок русского имперского стаута. Впрочем, с Россией это пиво связывала лишь красивая легенда, а приставкой «имперский» оно было обязано исключительно высокой плотности. Обычный стаут, двойной, имперский… Как-то так.

Такой стаут я варил исключительно под заказ. Ну и для себя немного.

– Чек на неделе пришлю, – предупредил Ермолов, забирая пиво. – Идет?

– Не вопрос, – кивнул я. – А бутылки?

– Старые? – озадачился глава погранслужбы. – Позавчера с нарочным отправлял.

– Секунду! – Я раскрыл гроссбух, отыскал сделанную Грачевым отметку о приеме двенадцати бутылок и кивнул: – Порядок.

– У нас все четко! – рассмеялся Ермолов и поднял со стойки увесистую коробку.

Я прошел к двери и открыл ее, выпуская покупателя на улицу.

Перед самым крыльцом стоял внедорожник УАЗ «Хантер»; он был выкрашен серо-белыми разводами городского камуфляжа и оттого в утренних потемках походил на кучу подтаявшего снега. Рядом переминались с ноги на ногу двое пограничников, с автоматами и в разгрузках.

– Серьезная охрана.

– Статус обязывает, – вздохнул Ермолов, шагнув через порог.

Он спустился с крыльца и вместе с коробкой пива забрался на широкое заднее сиденье; я прикрыл дверь и вернулся за прилавок.

Утро! Я люблю утро, тишину и спокойствие, но в баре это товар нечастый.

Только отметил в гроссбухе отпуск пива, как появился Иван Грачев.

– Здрасте, дядя Слава! – поприветствовал меня помощник, расстегивая синюю «аляску». – Как оно ваше ничего? Какие планы?

– Оставайся за старшего, – сообщил я. – Пойду пиво варить.

– Помочь? – спросил Ваня, выдернул из мишени дротики, отступил и один за другим метнул их обратно в доску.

– Позову дробнину выгребать, – предупредил я помощника и спустился в подвал, где была оборудована пивоварня.

Надо сказать, с домом мне повезло. Кирпичный особняк располагался в непосредственной близости от Красного проспекта, с крыльца даже был виден перекресток, но при этом задним двором выходил он на заброшенный район и потому особого интереса у торгового люда никогда не вызывал. После переноса города в Приграничье здесь какое-то время обитали бандиты, затем квартировала рота дальней разведки Патруля, а когда ее со скандалом расформировали, здание начали долго и муторно продавать. Я выкупил половину и был уверен, что соседей в обозримом будущем не появится, но год назад один оборотистый товарищ открыл во второй части особняка оружейный магазин.

Оно и к лучшему: одному за домом следить было достаточно накладно. Да и ладили мы с Николаем Гордеевым по прозвищу Клондайк неплохо, благо общих знакомых хватало. Кроме того, Николай, как и я, работал с Сергеем Платоновым, и тот факт, что сотрудничество это афишировать не следовало, нас только сближал.

Подвал в особняке был добротным, с высокими сводчатыми потолками и дощатым полом. В первом помещении были установлены варочный котел, фильтровально-заторный чан и бак для промывочной воды, соединенные между собой через насос для высокотемпературных жидкостей шлангами из нержавейки. Такой же шланг через охладительную систему уходил в смежную комнату, где стояли сужающиеся книзу стальные танки для брожения. Там же уместились пластиковые баки поменьше, в них дозревали «эксклюзивные» и экспериментальные партии пива. Проход закрывала массивная деревянная дверь, подбитая для сохранения нужного температурного режима резиной. Здесь было жарко, там – прохладно.