Хладнокровный ублюдок, яростно рвущий аристократов (СИ) - Страница 48

И почему я таких сказок никогда не слышал? Вернее, не слышал этого названия. В сказках такие маги именовались богатырями и всё в таком духе.

— Тебя это не касается, — отрезал я. — Где Рита?

— А, эта безродная дворняжка? — фыркнул он. — Она здесь. Недалеко. Иди за мной, если хочешь увидеть её живой и здоровой. И без глупостей, Иван.

Мне нужно было потянуть время, убедиться, что Рита действительно здесь, что ей ничего не угрожает. И только потом разнести этот сраный небоскрёб до самого фундамента. Когда девушка будет в безопасности, а не в руках врагов.

— Катя выследила её всего за пару минут, представляешь? Просто вещь в руке подержала, и всё, — сказал Вадик, словно позабыв о нашей вражде, совсем как в старые добрые времена. — А вот с тобой почему-то не получилось.

Мне хотелось забить его добродушную улыбку ему в глотку. Голыми руками.

— Плохо, что ты мне не сказал, что ты Спектр, — сказал Вадик. — Может, совсем по-другому бы всё повернулось.

Да ты бы растрепал эту информацию быстрее, чем восходит солнце. Или вообще продал бы, по своему обыкновению.

— Но Катя сказала, что так даже лучше, — продолжил он. — Сила Спектра… Лакомый кусочек для каждого.

Мы прошли через пентхаус, вышли на огромную лоджию. Вадик достал из кармана электронную сигарету, присосался к ней.

— Перешёл вот на электронки, — зачем-то сообщил он. — От обычных будет рак, а эти вроде как безопасно.

— Тебе рак не грозит, — сказал я. — Всё равно не доживёшь.

На крыше оказалось неожиданно много народа. В центре крыши я увидел Риту, лежащую на каком-то подобии стола, а рядом с ней стояла невеста Вадика. Катя, кажется.

— Наконец-то, — проворчала она.

В изголовье у Риты лежал прозрачный хрустальный шар, напоминающий волейбольный мяч.

— Медленно подходишь и кладёшь руку на шар, — приказала Катя. — И без глупостей, если не хочешь, чтобы твоя подружка обзавелась парой лишних дырок.

Не люблю, когда мне приказывают. Особенно в таком тоне. Но Катя держала над грудью моей девушки золотой трезубец, лезвия которого были остры, как бритвы. И я не видел ни единого шанса успеть сделать что-то прежде, чем она нанесёт удар. Я вдруг вспомнил, с каким кланом собирались породниться Чернышевы. Катя была из рода князей Бельских. Артефакторы.

Артефакторы были одним из самых таинственных и закрытых сообществ всего магического мира. Своими знаниями они не делились ни с кем, а свои поделия продавали за бешеные деньги, имея в своих клиентах абсолютно все роды. И хотя самыми сильными считались артефакты древности, новодел тоже был востребован.

Причём спектр их применения разнился от простейших бытовых амулетиков (чтобы молоко не скисало или чтобы домашние вредители не заводились) и до полноценных боевых тотемов, колоссально повышающих боевые возможности мага. Та же Подвеска Последнего Шанса или Призма Чёрной Луны, всё это дело рук артефакторов. Пусть даже секрет их изготовления давно был утрачен.

И я вспомнил одно непреложное правило. Если где-то прибыло, то где-то убыло. Всё стало ясно. Бельские практикуют человеческие жертвы, чтобы напитывать свои артефакты силой.

— Руку на шар, — капризно приказала девушка.

Здесь точно был какой-то подвох. Ловушка. Шар напоминал тот, которым меня проверяли на входе в банкетный зал. Может, они хотят убедиться, в самом деле я Спектр или нет?

— Правую? Левую? Может быть, обе? — спросил я. — Простите, я в первый раз участвую в тёмных нечестивых ритуалах, и не знаю, как себя вести.

— Ты испытываешь моё терпение! — прошипела Катя, проводя трезубцем по обездвиженному телу Риты.

Остановился трезубец у самого её горла, на молочно-белой коже выступили алые капельки крови, похожие на маленький бисер.

— Ладно, ладно, чего вы! — воскликнул я. — Кладу.

Я медленно начал подносить руку к прозрачному хрустальному шару. Касаться его не хотелось совершенно, я чуял подвох, но выбора не было. Риту лишат жизни быстрее, чем я успею что-то сделать. Даже если я попытаюсь воздействовать магией на трезубец в руках Кати, она почувствует воздействие раньше, чем я успею закончить. А для того, чтобы убить беззащитную девушку, хватит одного короткого движения.

Поверхность шара оказалась гладкой и холодной на ощупь. Он засветился мягким белым светом, и я заметил, как загорелись глаза Кати и как приосанился Вадик, стоявший чуть в стороне.

— Спектр… — выдохнула она. — Быть не может…

Я попытался оторвать ладонь от поверхности шара, но не смог, словно бы это был не хрусталь, а мощный электрический магнит, а кости мои состояли сплошь из железа. Я почувствовал себя волком, сунувшим лапу в капкан.

— Да, твоя магия… Это что-то невообразимое, — хищно улыбнулась Катя. — Она отлично послужит нашему клану.

— А если я откажусь? — спросил я.

— У тебя нет выбора, — фыркнула девушка. — Готовьте ритуал.

Я попытался обратиться к своему источнику магии, но не ощутил ничего, только слабый отголосок откуда-то изнутри шара, от которого я так и не мог отлипнуть.

Люди в балахонах, окружающие нас широким кольцом, затянули какую-то заунывную песню на незнакомом языке, от звуков которой у меня холодок побежал по коже. Я попытался снова оторвать ладонь от шара, лежащего на постаменте рядом с головой Риты, но не сумел, будто приклеенный. Шар, однако, держался на постаменте неплотно, удерживали его лишь несколько золотых скоб, а золото — металл мягкий.

— Не дёргайся, Заславский, — посоветовала Катя. — Жди смирно, и твоя смерть будет лёгкой.

Ну уж нет. Я буду биться до самого конца.

Шар поглощал мою магию, высасывал по крупицам, я не мог сотворить даже простейшего заклинания. Значит, будем действовать по старинке. Я вспомнил слова Остермана. Кто ты без своей магии?

У меня на этот вопрос имелся ответ.

Катя запела тоже, убрала трезубец от Ритиного горла. Говорят, девушек бить нельзя, дворянский кодекс чести запрещает поднимать руку на противоположный пол. К счастью, я больше не дворянин.

Она неосторожно подошла ко мне чересчур близко, видимо, посчитав, что без магии я ни на что не способен. Распространённая ошибка среди дворян.

Я схватил её за волосы, резко дёрнул вниз, к постаменту. Хрупкая и миниатюрная Катя на ногах не удержалась и впечаталась лицом прямо в постамент, взвизгнула, а я сумел оторвать шар от креплений. Освободился хотя бы так, от руки он по-прежнему не отлипал.

Песня не смолкла, не затихла, один только Вадик вскинулся, подорвался на защиту своей невесты, замахал руками. В мою сторону немедленно полетели несколько вихрей, увернуться от которых я не мог.

Я не придумал ничего лучше, чем загородить собой постамент с Ритой, и выставить перед собой руку с шаром. Вихри долетели до нас почти мгновенно, но едва они коснулись шара, как тот вспыхнул голубым светом, развоплощая и поглощая чужую магию. Я рассмеялся в голос.

— Ты идиот, Вадик! — воскликнул я.

Песня не замолкала, люди в балахонах стояли кругом, по периметру крыши, и я рванул к ближайшему из них, с разбега влетая ему двумя ногами в грудь. После такого удара не устоял бы даже носорог, что уж говорить про тщедушного колдуна. Я выбил весь воздух у него из лёгких, маг отлетел к парапету, окружающему крышу, перевалился через него и полетел куда-то вниз.

Я же вскочил на ноги и кинулся к следующему певцу.

— Держите его! — рявкнул Вадик. — Не дайте ему уйти!

Удержать меня они могли только в одном случае. Если я лягу на спину и сложу руки на груди, как покойник.

В меня снова полетели заклинания. Всех видов, самые разные, начиная от простых огненных шаров и ледяных стрел и заканчивая вспышками света и ползучими лозами, пытающимися меня обездвижить. Я ловил их на шар, словно на маленький кулачный щит, хрусталь вспыхивал всеми цветами радуги.

Я носился по крыше, как ужаленный, руками и ногами забивая уродов в балахонах, которые ничего не могли мне противопоставить, для их магии я был неуязвим. Свою, впрочем, я тоже использовать не мог, но меня это не слишком-то тревожило. Всю свою жизнь я привык обходиться только своими силами, и сейчас многолетние тренировки давали свои плоды.