Хищники против чудовищ (СИ) - Страница 9

Волосы слиплись, а располосованная спина затягивалась медленнее, чем должна быть.

— Да… — тихо-тихо выдохнул Раду. — И сейчас придут еще….

Пророческие слова. В дверном проеме, наспех замурованным диваном появился один, второй, третий…. Зал снова начал наполняться, куда плотнее, чем в первый раз. Первый стоял Василь, с усмешкой разглядывая перепачканных хозяев замка.

— Выдохлись? Ну и отлично, — орденовец довольно ухмыльнулся, утирая рассеченный щепкой висок.

В левой руке тускло поблескивал серебряной полоской клинок, в правой — длинная тонкая цепь.

Маринель ощерился, оттолкнулся пятками и… был перехвачен. Раду обвил его талию, развернул на месте, подталкивая перед собой, к лестнице в башню.

— Уходи, их слишком много, — с порванного ворота кафтана княжича падали крупные капли — ткань насквозь пропиталась кровью.

Раду разодрал застежки на груди, скинул тяжелый ком одежды, оставшись в рубахе. Белая ткань сплошь в алых разводах.

Охотники нападать не спешили, ожидая приказа Василя, а тот, зачарованный грацией хищников, которых видел перед собой, и считая, что деваться им уже некуда, медлил, наслаждаясь зрелищем.

— Господин Раду, — Маринель растерянно отступил.

Раду глубоко вздохнул, отвернул испачканное порванное кружево с запястья и понес руку ко рту. Клыки легко вскрыли вены, на пол часто закапало, по белоснежной коже побежали ручьи, мешая кровь вампира с людской. Вторую руку Раду прокусил глубже, сровняв два прокуса в одну рваную рану.

— Уходи, — все так же шепотом приказал он, последний раз бросая короткий взгляд на Маринеля.

С лица Раду пропадали оттенки и краски, оно становилось из алебастрово утонченного пергаментным, серым, кожа туго натягивалась на скулах, выступивших острыми гранями. Глаза стремительно теряли изумрудный оттенок, выцветая, становясь белесыми и затягиваясь матовой пленкой. Он стоял в луже собственной крови, пропитанный ею, опутанный кровавыми влажными дорожками, как веревками, и сдерживался из последних сил.

Маринеля заколотило. Он застыл, сраженный ужасом осознания, не в силах сдвинуться с места. Наблюдал, как мгновение за мгновением опасный и прекрасный Раду исчезал, становясь тем, кем он был без крови брата. Хищным неуправляемым монстром. Клыки удлинились, им стало тесно во рту, улыбка расколола мертвенно бледные губы. Она все тянулась и тянулась, обнажая уже частокол из игл.

— Беги, — последнее, что смог произнести Раду и повернулся к охотникам, бросаясь вперед.

Василь отпрыгнул в сторону, взмахнув клинком в диагональ, надеясь зацепить позвоночник, и перерубить, не задев голову и шею. Но Раду выгнул спину, как кошка, легко перемахнул через орденца и прыгнул на ближайшего, с мясом вырвав тому руку из плеча.

Маринель кинулся прочь, к лестнице в башню к окну на крышу…. Остановился у распахнутой двери и распростертого тела служанки. Снизу долетел рык и вопли.

— Господин Раду, — Маринель прижал руки к лицу, утирая слезы.

Беспомощность… внизу он готов был умереть, дорого продав свою жизнь. Теперь он готов был умереть еще раз, чтобы спасти того, кто спас его…

Женщина зашевелилась, и Марин с трудом сглотнул. Он сегодня напился крови, должен сдержаться.

— Господин, — женщина вцепилась в скользкий шелк штанов, — дети… здесь дети. Мы укрыли их в конюшне.

По стене прошла дрожь. Что-то врезалось в нее с такой силой, что каменная кладка дрогнула.

Оставив служанку, Марин выскочил в окно, камнем рухнул вниз, налету отращивая когти на руках и вцепляясь в поросший плющом бок башни. Охотники во внутреннем дворе стремились попасть внутрь, на помощь своим товарищам. Они еще не поняли, с кем столкнулись там, в большом зале и надеялись победить. Марин вскрыл горло двум стоящим рядом, воспользовался замешательством, пока разгоряченные схваткой и жаждой прикончить вампира охотники не поймут, что происходит, и накинул тяжеленный засов в паз. Прикончив еще пятерых, Маринель нарочито замедлился, отступая к воротам, надеясь, что за ним побегут. Расчет оказался верным. Кто-то пытался вырвать тяжелое бревно, но увидев, как гибли товарищи, погнался за полуголой тварью к деревьям.

— Заходите справа, сетью его! — Василь крикнул и поперхнулся, когда в лицо прилетело теплой жижей, мягким склизким куском.

В зале пахло, как на бойне, тяжело и гадко. Раду сгорбился, руки свисали до самой земли, скрюченные пальцы царапали камень. Он хрипло дышал, давясь голодом и рыком. Выступившие позвонки, видные в прореху рубахи, грозились прорвать взявшуюся пергаментной сухостью кожу. Не глядя, вампир отмахнулся от бросившегося охотника, подцепил его под колено и вгрызся в бок, вырывая мясо, раздирая когтями живот. На пол повалилась требуха и нечистоты. Раду сглатывал, как волк, не жуя, и тут же отплевывал, раздраженно дергая мордой. Белые глаза почти не двигались, не моргали. Чернило волос стремительно покрывалось молочным налетом, менялось, превращаясь из гладких смоляных прядей в седые встрепанные космы.

На расправившуюся над головой сеть он взглянул, запрокинув голову и неестественно вывернув шею — еще чуть и могла бы сломаться. Затягивать узлы ловушки ловчим не пришлось — Раду просто метнулся в сторону, сшибая телом двух охотников, разрывая доспехи, как бумагу. Оскользнулся на чьих-то кишках, с рычанием проехался и взлетел по стене. Василь отскочил к лестнице, но поздно. Раду прыгнул сверху на плечи, всем весом приминая к полу и не обращая внимания на глубокие борозды от клинков, которыми его пытались располосовать подоспевшие орденцы. Он обхватил голову Василя и резко дернул вверх, челюсти клацнули на ошметках шеи, выгрызая верхний позвонок. Вампир жадно глотал бьющую фонтаном кровь и хрипел. Кто-то с криком бросился наутек, но зал оказался забаррикадирован со всех сторон. Раду почти перерубили руку в локте, но вампир снова прыгнул, извернулся. Подергивающиеся трупы орденцев легли поверх уже павших товарищей.

Когда живых не осталось, Раду глухо заворчал, присел на корточки рядом с телом Василя впился когтями в грудь, вскрывая грудную клетку и добираясь до еще теплого сердца, и жадно вонзил в него клыки.

****

Маринель мчался по ночному лесу, перепрыгивая через завалы и узкие разрезы оврагов, не обращая внимания на переплетения корней, опасно торчащие ветки. Он взлетал, отталкивался от промозгло-сырой земли, поднимался в воздух, но не трансформировался, экономя силы и время. Ночь перевалила за середину. Где-то справа, на одном уровне бежала стая волков. Ночных хищников тянул запах, пропитавший рыжего целиком и насквозь. Запах загнанной и поверженной добычи. Он плотным коконом окутывал его, не давая прорваться своему собственному, запаху победившего хищника.

Слезы мешали, то и дело застилая и без того расфокусированный взгляд. Марин больше ориентировался на слух и внутреннее чутье — зов создателя — которому отдался полностью, как только удалось нащупать. Погоня за ним значительно поредела и отстала. Истрепанная фигура Марина просто исчезла среди ночного мрака, растворилась.

Следы за ночь и день слизала природа, судорожно пытавшаяся справиться с последствиями дождя и навести порядок внутри лесных владений. Марин искал малейшие зацепки. Срезал, где был уверен, и вынужденно рыскал долго там, где вода разлилась сплошным ковром. Время уходило, утекало…

Маринель отчаянно раскрылся полностью, ловя присутствие князя, силясь дотянуться до него через много миль. И отклик пришел. Рыжий всплеснул руками, истаивая маленькой летучей мышью. Она пискнула, зачастила крыльями и выстрелила дротиком с места, резко маневрируя между тугих черных стволов и разлапистых веток.

****

Влад тяжело вскинулся, оборачиваясь на восток, туда, где остался замок. Схватка уже закончилась, охотники продержались долго, но недостаточно. Подмога подошла, несмотря на все усилия предателя.

План провалился уже в самом начале. Князь слишком хорошо изучил местность, прежде чем подставить шею под занесенный меч. На деле, просто сделал вид, что готов наклониться, держа наготове свое собственное оружие.