Химеры (СИ) - Страница 2

Вот оно, процесс пошёл! Я осознаю неожиданно остро. Пространство, а быть может — время, меняется, ломается структура прилегающих к берегу склонов красноватых скал, море словно отступает, по крайней мере, Аскольд удивлённо хмыкает, оказавшись на оголённом песке, и заходит глубже в море. Тучки, постоянно маячившие у горизонта, чудесным образом исчезают. И ещё, это меня очень смутило, повеяло запахом хвои и смолы, такие ароматы всегда присутствует в лесу. Но Кача, пустынное место, вверху степь и ветер должен доносить запахи степных трав и пыли.

Тесть, в прошлом охотник, повёл носом, улыбается, думаю, лесные запахи навеяли воспоминания о тех днях, когда он лазил по лесистым горам с ружьём в руках.

Слева раздаётся радостный вопль, семья рыбаков вытягивает крупную рыбину.

Свершилось, мысль изгибается в голове как дуга электросварки. Сажусь на камни, голова идёт кругом — очевидно, начинаются неприятности.

— Никита, — стол готов. Как шашлыки? — слышится голос Надюхи.

— Уже скоро, — без энтузиазма отвечаю я. Оглядываюсь по сторонам. Безусловно, мы не в том месте, где были. Почему никто не замечает? Встаю, направляюсь к семье рыбаков, которые буквально подплясывают вокруг зевающей от недостатка кислорода белобрюхой рыбины. Минуту назад рыбачки стояли на жёлтом песке, а сейчас — на плоской гальке в окружении каменных глыб.

— Что поймали? — но и так вижу, экземпляр необычный. На берегу извивается акула, не взрослая — малёк, в этом я разбираюсь. Акулёнок, родился, может день назад, но весит килограммов пять. Внушительные, треугольной формы зубы, явно не катрана и больше походят на смертоносный частокол белой акулы.

— Акула! — балдея от счастья, выкрикивает отец семейства. — Это не катран, возможно, белая акула, я за живот зацепил, иначе б леску перекусила! Хорош экземпляр!

— Детёныш мегалодона, говорят, они вымерли задолго до появления человека, — у меня кровь отхлынула от щёк. — Вам не кажется, что это более чем странно?

— Вот это да! — разом галдят рыбачки как грачи, увидев червяков, а мои слова пропускают, мимо ушей. Они радостно подпрыгивают, лупят руками по ляжкам и радуются жизни, — поздравьте нас!

Вот, бараны, совсем не догоняют. Смотрю на них с великим сожалением:- Могу помянуть… всех нас, — некрасиво изрекаю и, чувствуя спиной удивлённые взгляды, на ватных ногах бреду к своей компании.

— Папа, мама! — слышу звонкий голосок Светочки. Она только, недавно ходила в кустики и заодно, по тропинке, пробежалась вверх. Теперь сбегает вниз, радостно повизгивает.

— Что моя козочка увидела? — воркует тёща.

Ребёнок не обращая внимания на раскрытые бабушкины объятия, бросается к Яне.

— Мамуля, — захлёбываясь от восторга, щебечет Светочка, — там мишки! Папа, мама и три сыночка!

— Ай, ты моя деточка! — с умилением восклицает тёща. — И, что они делают, наверное, с горочки катаются? — решив поддержать игру ребёнка, нараспев, говорит она. Моя мать заулыбалась и тоже хотела сказать, нечто подобное, но не успела и славу богу. Светочка поняла, что ей не верят, нахмурилась и выпалила:

— Ты, бабка, дура.

— Ах, ты дрянь! — Яна грозит пальцем дочке. — Не смей так разговаривать со старшими. Светочка истошно вопит и мчится за поддержкой к отцу.

Аскольд недовольно морщится: — Света, вот выйду и дам по попе.

Я, под аплодисменты Надежды, принимаюсь таскать шашлыки за импровизированный стол, так любовно накрытый ей.

— Так! Девочки, мальчики, всё готово, всем за стол! — радушно зазывает она.

— Ну, вы подумайте, — всплёскивает Надя руками, — Стасик со своей пассией купаться полезли, вода ледяная, застудятся и не нужны будут друг другу, — хохотнула она.

— Не застудятся, — подаёт голос Аскольд, — наверное, спад произошёл, вода как парное молоко, двадцать пять по Цельсию, не меньше.

— При спаде, наоборот вода становится ледяной, а не тёплой, — глубокомысленно, приподняв одну бровь, изрекает Игнат. — Ты, батенька, что-то путаешь.

— Может, и путаю, но вода действительно тёплая, — без обиды в голосе чешет тощую бородёнку, Аскольд, — попробуйте сами.

— И пробовать не буду, в Интернете указано, море прогреется до шестнадцати градусов. Этих шалопаев необходимо выдернуть из воды и дать водки с перцем, чтоб не заболели.

— Для тебя водка от всех болезней лекарство, — неодобрительно качает головой Надежда, поджимая сочные губы. — А ты, какого мнения, Никита?

Я как робот смотрю на Надю, согласно киваю, затем перевожу взгляд на Стасика и Иришку, они весело плещутся у берега, а где-то вдали гладь моря рассекает чёрный плавник.

— Стас! — подал голос Егор. — Ты чего учудил, быстро на берег!

— Дядя Егор, — смеясь, кричит Иришка, — море действительно тёплое.

— Батя, она правду говорит, присоединяйся.

Тут мой сын суёт руку в воду: — Папуля, водичка класс, они не обманывают.

До меня начинает доходить смысл происходящего, в мозгу вспыхивают иллюстрации кархародонов перекусывающих китов пополам, вскакиваю на ноги: — Живо на берег! — воплю так, что дал в конце петуха. Надежда от неожиданности роняет тарелку с салатом, а жена округляет и без того большие глаза.

— Что с тобой, Никитушка? — потянулась ладонью ко лбу.

Молодёжь мигом вылетает на берег, непонимающе смотрит на меня. Такого крика, явно не ожидали, по характеру я достаточно спокойный человек.

— Сынок, плохо выглядишь, бледный такой. Тебе нездоровиться? — встревожено говорит мать.

— Скоро всем будет плохо, — подбородок неприятно дёргался, я на гране шока. — Тебе действительно нехорошо, Надюша дай, что ни будь попить.

— Водки налей, — гудит дядя Игнат.

— Отстань, — отмахивается Надежда и протягивает минералку.

— А ты знаешь, всё же лучше налей водки, — всплакнул я.

— Ну, да, конечно. Со всеми выпьешь! — хмурится Лада.

— Права как всегда, — кисло улыбаюсь, оглядываюсь по сторонам. — Малыш! — зову Светочку. Девочка подскакивает, утыкается мне в колени. Наконец на неё обратили внимание.

— Где ты мишек видела? — стараюсь говорить без напряжения, но непроизвольно впиваюсь взглядом в розовое детское личико.

Тёща и мать заулыбались. И решили вновь поддержать игру, наверно мало им: — Да, деточка, а Маша была, кашку с ними ела?

Светочка корчит рожицу и показывает язык.

— Света! — грозит Яна, — веди себя прилично.

— Не трогайте её! — излишне резко рявкаю я. Ребёнок вновь прильнул ко мне.

— Дядя Никита, а ты мне веришь? — смотрит в мои глаза ангелочек.

— Верю.

— Вот здорово! — смеётся девочка. Лица взрослых вновь просветляются, видя такую детскую непосредственность. Лада присаживается рядом: — Вы, пожалуйста, быстрее решайте со своими медведями, очень кушать хочется, шашлыки стынут, — и смачно чмокает меня в щёку.

— Хорошо, — таю я, — садитесь, мы сейчас подойдём.

— Рассказывай, малыш, — нетерпеливо спрашиваю Светочку.

Девочка надувается от гордости, ей нравится, что её серьёзно воспринимают:- Значит так, дядя Никита, после того как я сходила в кустики, решила погулять и побежала по тропинке вверх. А там, большое поле, а за ним лес. А когда мы приехали на машинках, его не было, вырос, наверное, — делает она гениальное предположение. — Так вот, очень далеко, большая скала. А под ней, я думала, хомячки травку щиплют, а присмотрелась, мишки: мама и два таких хорошеньких мишутки. Я хотела побежать к ним, поиграть, но решила, мама заругает, вот и прибежала, а мне никто не поверил, — Светочка вновь надувает губки, в глазах блеснули слезинки. — А ты мне веришь? — пытливо заглядывает мне в глаза.

— Хотелось бы не верить, но ты, малыш, уверен, действительно видела медведей и очень правильно сделала, что не побежала к ним. Они дикие и могли тебя съесть.

— Брр, — зябко передёргивает острыми плечами девочка, — не хочу, что бы меня ели.

— И я не хочу, — серьёзно говорю я, — прошу, если увидишь диких зверей, бегом ко мне или к папе. Поняла? Да, дядя Никита, — радостно визжит Светочка и мчится рассказывать, что ей поверили.