Химеры — навсегда! Файл №314 - Страница 5

— Зато ты, гляжу, смыслишь. Как свободная минутка, так каждый раз бегом в Арт-галерею, да? О, напитаться прекрасным, о!

— Не каждый раз, но вчера…

— Что тебя туда занесло?

— Не что, а кто. Цинци Хачулия.

— Что за фрукт?!

— Он не фрукт.

— Хорошо, овощ!

— Он не овощ.

— Короче, с чем его едят?!

— Его не едят. Хотя… подозреваемый прокусил ему руку до кости. При задержании.

— А, так это… м-м… прикрепленный?

— Прикомандированный. Не нервничай, Молдер. Железный Винни прикомандировал нам для расследования мистера Патерсона…

— О, как же, как же! Великий и ужасный Вильям Патерсон! Живой бог для желторотых агентов и агентесс! Бог в помощь! Тогда уж не он, великий, к нам, а мы, убогие, к нему прикомандированы. Не было печали — нам еще и Патерсона в помощь! Избавиться бы поскорее от этого плевого дела — и с глаз долой, из сердца вон.

— Молдер! Никто не даст нам избавленья. Ни бог. Ни царь. И не герой. Сами, только сами. Ты пристрастен к Патерсону, я в курсе. Но, полагаю, Скиннер прикомандировал их не для того, чтобы помешать расследованию, а чтобы помочь. Тем более, они занимаются им уже три года.

— Их? Они? Кого — их? Кто — они? Великий и ужасный Билл еще и с компанией?!

— Их всего двое, Молдер. Не нервничай. Патерсон и Хачулия. Цинци Хачулия у Патерсона в подчинении, но нам, между прочим, может оказаться полезным, как я успела заметить.

— Уже усцела?! О, приобщил к прекрасному! В Арт-галерею сводил на досуге. Утонченная натура. Не бог, не царь, но герой.

— Не царь. Но князь.

— Чего-чего?!

— Цинци Хачулия — из династии грузинских князей и весьма этим дорожит.

— Грузины? Кто такие?

— Такие… почти греки.

— Понаехали всякие!

— Молдер, не нервничай. Предки Хачу-лии перебрались через Океан еще в период войны Севера и Юга. И, между прочим, принимали участие в сражениях.

— На чьей стороне?

— Севера.

— Тогда еще ничего, тогда еще куда ни шло!

— Молдер, не иронизируй. Он действительно может оказаться полезным.

— Обойдусь! В Арт-галерею с ним за ручку ходить?

— Молдер, в Арт-галерее мы с ним были в рамках нашего расследования.

— Нашего — вашего с ним? Или нашего — нашего с тобой?

— Нашего — нашего с тобой и с ним!

— И с Патерсоном!

— И с Патерсоном. Совершенства никогда не достичь. Ложка дегтя — как без нее. Патерсона, кстати, с нами в Арт-галерее не было.

— Хоть в этом мы с ним единодушны!

— Молдер! Тебе нужны изображения Адониса Кастракиса или нет?!

— Не улавливаю связи.

— Адонис Кастракис три года назад позировал для картины «Омовение красного мустанга» и для картины «Искушение святого Брайдера чудовищем». Оба полотна — гордость Арт-галереи. Каждое — по миллиону долларов. Хачулия обратил мое внимание на то, что серия убийств берет свое начало с убийства молодого человека в Джорджии как раз три года назад. Почерк тот же — глубокие раны на лице, выколотые глаза, отрезанные гениталии и язык.

— Не улавливаю связи.

— Я тоже пока не улавливаю. Но группа Патерсона, в которую входит Хачулия, занимается делом три года, и кое-какие соображения выработала. За три года — по меньшей мере семь убийств. Все жертвы — мужчины от семнадцати до тридцати трех лет…

— И все красавчики, как на подбор?

— Понимаю, куда ты клонишь, но — вряд ли. Следов сексуального насилия на теле жертв экспертиза не обнаруживала.

— Ничего себе! По-твоему, отрезание гениталий — не сексуальное насилие?

— Молдер, я не в том смысле,

— Да понял я, понял. Дальше?

— Что — дальше? Говорю же, изображение Адониса Кастракиса — в Арт-галерее. Количество — два. Если тебе приспичило, иди и смотри.

— Вот еще! А сфотографировать не могла?

— Фотографировать в Арт-галерее запрещено. Говорю же, фотографии нет, изображения есть.

— Срань господня, в Арт-галерее!

— Не только, Молдер, не только.

— Скалли?!

— Понажимай на кнопочку в диаскопе. Там дальше — дюжина эскизов с Кастракиса. Дюжина художников из Университета Джорджа Вашингтона — дюжина эскизов. В ночь убийства он как раз им позировал.

— И ты молчишь?!

— Я молчу?! Ты мне слова не даешь сказать!

— Я не даю?!

— Ну не я же!

— Всё! Слышать не хочу!

— Так я и молчу…

— Один, два, три, четыре…

— Молдер?

— Не мешай!.. Пять, шесть, семь, восемь.. «

— Молдер?

— Не мешай, сказал!.. Девять, десять, одиннадцать, двенадцать… Уф-ф! Отлегло… Не бери в голову. Аутогенная тренировка. Счет до двенадцати с закрытыми глазами.

— Не нервничай.

— Вот теперь не нервничаю.

— Вот хороший мальчик! А теперь еще открой глаза и — эскизы смотреть будешь? Их тоже двенадцать. Пересчитывать будешь? Один, два, три, четыре…

— Скалли!!!

— А что я сказала?

Эскизы как эскизы. Разной степени законченности, но представление об оригинальной модели дают. В раскованной позе — холеный экземплярчик, «юность Мира», совершенная мужская особь. Постричь бы только, перша патлатого. Ага! Постричь и — в армию. Чтоб знал, почем фунт лиха! Хотя армейские от гомиков отбрыкиваются руками-ногами: «Солдат в бою не должен опасаться повернуться к соратнику задницей!»

— Да не гомик он, Молдер, не гомик! Соседи показали, что он жил один, никого к себе не водил…

— И ты после этого утверждаешь, что он не гомик?

— Слушай, в конце концов, какая тебе разница?!

— Да, в общем-то… Нет, ну посмотри сама — а поза? а волосы? а глаза? Г-гомик нетраханый! А на этом эскизе? А на этом? А на этом? Художники разные, но это-то все до единого уловили.

— Что — это-то?

— Что он гомик!

— Молдер! Он мертв. Он убит. О мертвых или хорошо или ничего.

— Тогда я умолкаю… Нет, ну посмотри сама… Вот еще. И еще… Ап! Скалли?!

— Молдер?

— Видишь?

— Вижу.

— Этот эскиз — тоже с натуры? С Адониса Кастракиса?! Скалли?!

— М-м…

— Гила-монстр какой-то! Химера! Как он сюда попал? Он же не отсюда. Явно!

— М-м… Молдер, видишь ли… Это — отсюда. Двенадцатый эскиз.

— Объяснись.

— Эскиз изъят из студии-мастерской на Саут-Дакота-стрит, где был схвачен подозреваемый. Эскиз найден в сложенном этюднике. Эксперты констатировали — штрихи угольным карандашом свежие, нанесены не позднее пяти-шести часов с момента захвата. За пять-шесть часов до захвата подозреваемый пребывал в аудитории университета Джорджа Вашингтона, на курсах повышения квалификации. Дисциплина — рисунок, позирующая модель — Адонис Кастракис. Вопросы, Молдер?

— Пока только один. Он; этот наш подозреваемый, нормален?

— Вот! Вот так вопрос! Наповал вопрос!.. Он десять лет провел в психиатрической клинике города Гори.

— Это где? Штат?

— У них там нет штатов.

— Срань господня! Как — нет штатов?! Где — у них?!

— У русских. В России.

— Не улавливаю связи.

— Молдер, не нервничай.

— Один, два, три, четыре… Стараюсь… Пять, шесть, семь, восемь… Очень стараюсь… Девять, десять, одиннадцать… Я стараюсь, Скалли.

— Двенадцать, Молдер. Открой глаза. Двенадцатый эскиз. Автор — Джордж Магулия.

— М-магулия? Какой-такой Магулия?

— Схваченный нашими парнями. Подозреваемый. Джордж Магулия. Выходец из России — в 1990-м.

— Просто Империя Зла!

— Не укради, Молдер. Рейгану — рейганово. А ты что же думал, из России одни суперзвезды хоккея к нам сбегают?

— Еще танцоры. Которым ноги мешают… Ладно, поехали дальше!

— Дальше ехать некуда. Приехали, Молдер. Джордж Могулия — единственный подозреваемый.

— Только подозреваемый?

— Молдер, ты как маленький! Как неуч-правозащитник, честное слово! Улик у группы Патерсона более чем достаточно. Вплоть до отпечатков пальцев. Но преступником человека вправе назвать…

— … только суд, Скалли, только суд. Я пошутил.

— Шуточки у тебя!

— С кем поведешься — так тебе и надо.

— А тебе надо?