Химеры — навсегда! Файл №314 - Страница 17

— Что на лезвии?

— Отчетливо — кровь.

— Чья?

— Вот этого я вам не скажу со стопроцентной гарантией.

— А хотя бы с двадцатипроцентной?

— Агент Скалли, работа наша такая, что надо исходить всегда и только из стопроцентной… Простите, телефон!.. Да? Да, она здесь. Да, сэр, передам… Агент Скалли, помощник директора ФБР Уолтер Скиннер просит вас немедленно подняться к нему в кабинет.

— Сэр, вызывали?

— Да. Присаживайтесь, Скалли, присаживайтесь. Я слышал, вы нашли некую новую улику?

— Не совсем я, сэр. Полковник Патерсон, сэр.

— Вы с полковником Патерсоном.

— Да, сэр.

— Не с агентом Молдером?

— Нет, сэр.

— Но он был рядом с вами?

— Сначала да, потом нет, сэр.

— Найденная улика — нож, так?

— Да, сэр.

— Орудие убийства?

— Предположительно да, сэр.

— И отпечатков никаких?

— Никаких, сэр.

— Что по этому поводу думает ваш напарник Молдер?

— Мы с ним по этому поводу еще не говорили, сэр.

— Он прошлой ночью был в студии-мастерской на Саут-Дакота-стрит, не так ли? Там, где его… ушибли.

— Да, сэр.

— Зачем?

— Н-не знаю, сэр.

— Не знаете?

— Нет, сэр!

— Может, он там что-то искал? Что-то, что ранее обронил. Может, он и сегодня туда направится? И тоже ночью?

— Не могу знать, сэр.

— Вы не определили бы мне, в каком эмоциональном и физическом состоянии сейчас агент Молдер?

— Он прилагает все усилия для раскрытия дела, сэр. По вашей просьбе, сэр.

— Скажите, он не вызывает у вас беспокойства?

— Нет, сэр.

— Ну, а без протокола? И перестаньте вы с непрестанным «сэром», Скалли. Без протокола, ну?

— Вызывает, Уолтер, вызывает. Чего уж там…

— Вот и у меня тоже…

Еще бы не беспокоиться! Опять исчез, как в воду канул! Опять ночь, а его где-то носит, неизвестно где! Или… известно? Неужели, действительно, снова поперся в студию-мастерскую?! Зачем? Снова лепить горбатого, проникаясь эманациями преступника? Искать улику, которую обронило… кто? Кто обронил?! И кого она, улика, обличает?! Ну, не Молдера же! Или… Молдера?

Нет, так больше невозможно — сиди, Скалли, дома, из окошка не выглядывай, дверь никому не открывай, нервочки изматывай, а напарник где-то как-то что-то… Хоть бы позвонил, мерзавец! Или звонил, пока ее не было? Что у нас на автоответчике?

На автоответчике единственно что:

— Агент Скалли? Алло! Это Цинци Ха-чулия. Позвоните мне, пожалуйста, когда вернетесь домой, по номеру 5550143. Есть мысль по поводу нашего подозреваемого! И какая мысль! Агент Скалли! Жду с нетерпением! Это и в ваших, и в моих интересах. И в интересах вашего напарника. В наших общих интересах. Вы меня поняли?

Гм, общих? Хачулия, Скалли, Молдер… Кого-то в этом ряду недостает, нет?

Какой, значит, номер? 5550143. Ну? Ответят ей, наконец, или она до утра будет слушать длинные гудки?!

— Алло?

— Алло! Цинци! Алло! Почему вы так долго не снимали трубку?! Алло!

— Скалли? Во-от, дожили. Ты меня уже с ним путаешь.

— Молдер?! Ты?!

— А это ты?

— Это я.

— И это я.

— Бред! Ты где?!

— В студии Джорджа Магулии.

— Зачем ты там?

— Без комментариев.

— Ты что-то там ищешь?

— Без комментариев.

— Нож? Молдер! Нож? Скажи мне, Молдер! Мне-то скажи!

— Ка-акой еще нож?!

— Макетный!

— Скалли, как у тебя с головой? Зачем мне нож?! Просто я вчера не докончил одну работу… в глине. Решил попытаться по-новой.

— Да-а-а… А у тебя с головой как, Молдер?!

— С головой у меня хорошо. Без головы плохо.

— Лейтенант Хачулия с тобой?

— Нет. А что, должен быть?

— Но я именно ему и звоню! Он оставил мне на автоответчике именно этот номер своего мобильника.

— Мобильник я нашел на полу. По зуммеру вызова. Я сначала даже не понял, откуда звук, что за звук? Гляжу — мобильник.

Погоди, сейчас фонарик включу. Здесь темно, опять темно, срань господня!

— Молдер?

— О! Срань господня!

— Молдер? Молдер?!

— Скалли, здесь опять она!

— Кто?!

— Горгулья, срань господня! Глиняная! Ее же утром отсюда вывезли!.. А она — вот она!.. Ну-ка, ну-ка. Погоди-ка…

— Молдер?! Не молчи! Комментируй, Молдер! Что ты сейчас делаешь?

— Знакомлюсь с химерой. Органолепти-чески. Пальцами, срань господня!..

— Молдер, стой где стоишь! Я сейчас приеду! Через пять минут!

— Ну-ка, ну-ка… Та-ак, а глина-то све-е-ежая, срань господня. И творческая манера не моя, не-ет, не моя. Это не я-а-а лепил, не я-а-а…

— Молдер! Перестань разговаривать с самим собой. Молдер, я еду! Молдер, не трогай там ничего руками! Еду!

— Ну-ка, ну-ка… Торгулия-загогулия… А что у нас внутри? Сняли первый слой, да, с первого сфероида… А за ним второй… Что тут у нас, горгулия-заго… О-о-о!!! Гос-с-споди!!!

Впрочем, последнего, то есть крик Молдеровской души «О-о-о!!! Гос-с-споди!!!» пришелся в уже повешенную трубку.

Саут-Дакота-стрит, Вашингтон

А было отчего вскричать молдеровской душе при всей ее закаленности, было!

Ars longa, vita brevis.

…Жизнь коротка. Жизнь лейтенанта Цинцинната Хачулии, образца скромности, доблести, верности гражданскому долгу.

Был человек — нет человека.

А есть свежеглиняная химера, статуя.

И в качестве каркаса, так сказать, свежеубиенный экземпляр.

С выколотыми глазами, с вырванным языком, с отрезанными гениталиями.

Потому что видеть Его не должно! Потому что прекословить Ему не должно! Потому что трясти перед Ним членом не должно! Это Его привилегия — всем показывать член!

А вот член Тебе, а не привилегия! Кто бы Ты ни был, в кого бы Ты ни вселился — на скорость пули это не влияет. Ты здесь. Ты сейчас здесь, за спиной. Агент Молдер не мальчик для битья! У агента Молдера оперативного опыта, в отличие от мальчика для битья, под завязку! Агент Моддер, возможно, и охренел, но не оглох! Шорох! Шорох на спиной. Ближе. Еще ближе.

Ну, агент Молдер?! Чему тебя учили в ФБР, в конце концов?! Резкий прыжок в сторону, оборот корпуса в воздухе, и в падении — пли!

Сейчас. Вот сейчас. Сейчас! Вот!

Резкий прыжок в сторону, оборот корпуса в воздухе, и в падении… И в падении — все-таки не «пли!», а «6у-6ум-м!», как и звучит натренированное тело при соприкосновении с полом.

Не выстрелил. Нет, не осечка. Хотя при встрече с лукавым всяческое случается. Уж осечка-то непременно. Но — не осечка. Удержал Молдер палец на спусковом крючке от нажимного движения. Каким инстинктом, какой реакцией — сам бы не сказал. Но удержал.

— Патерсон?!!

Да, знаете ли, агент Молдер, — Патерсон. В плаще с капюшоном. А глаза добрые-добрые. Не патерсоновские какие-то глаза. С некоторой сомнамбулинкой, да позволено будет так определить.

— Молдер?!!

— Что вы здесь делаете, Патерсон?!

— А что вы здесь делаете, Молдер?!

— В данный момент держу вас на мушке.

— Прекратите! Опустите оружие! Немедленно! И это уже приказ!

— Ах, приказ?! И это уже приказ?! А это тогда что такое, в глине?! А?! Подсказать, полковник Патерсон?! Это ваш самый перспективный ученик Цинциннат Хачулия, полковник Патерсон. Узнаёте? Как же вам и не узнать его?!

— То есть?

— А то и есть! Это ты его убил, Билл!

— Что-о?!!

— Ученик заподозрил учителя. Справедливо, замечу, заподозрил. И ты его убил, Билл.

— Спятили?! Спятили, Моддер?!!

— Не я, и не сейчас.

— Опустите пистолет!

— Щас-с-с! Посмотри на свои руки! Что на них, Билл?! А?! Глина?! Свежая глина, да?! А теперь задай себе вопрос, что ты здесь делаешь.

— Я… сам точно не знаю…

— Объяснить?! Джордж Магулия украл у тебя три года жизни, Билл! Три года день за днем ты воображал все то, что воображает он, ужас-шоу. Шоу должно продолжаться, не так ли, Билл?! Ты все глубже и глубже погружался в его неадекват — в строгом соответствии со своим же постулатом! Когда ты, наконец, поймал Магулию, неадекват из твоей головы никуда не делся! Ведь не делся, а, Билл?! Неадекват внутри тебя! Ты-то считал, что справишься с ним, загонишь внутрь, придушишь! Но не смог, не сдержал. Осознал, что бессилен перед ним, перед Ним. По крайней мере, без чьей-либо помощи. Вот почему ты затребовал у Скиннера, чтобы я вошел в твою группу! Вот почему не смог или не захотел добить меня прошлой ночью, хотя имел все возможности для этого! Я долго блуждал впотьмах, Билл, но тут меня как ослепила мысль…