Хемлок, или яды - Страница 113

Хемлок застывает перед витриной - остолбеневшая, раздавленная.

***

Члены суда изворачивались всеми способами, и разбирательство грозило затянуться до бесконечности, как вдруг Кларк сообщил, что желает дать новые показания. Судья допросил его, и лейтенант признался, что отвечал на письма миссис Фулхэм.

— Эти письма доказывают, - сказал сэр Генри Ричардс, - что, в соответствии с вашими указаниями, миссис Фулхэм систематично давала своему мужу токсичные вещества, начиная с 20 апреля 1911 года вплоть до его второго пребывания в госпитале. Можете ли вы объяснить эти факты?

— Конечно, и хочу заявить, что вина лежит полностью и исключительно на мне. Обладая более сильной волей, я подчинил миссис Фулхэм своей власти. Она действовала не по собственному почину, а всего лишь выполняла мои приказания.

— Вы отправляли ей яды?

— Я посылал ей снадобья, которые затем пускались в дело. Миссис Фулхэм действовала под моим влиянием и не несет ответственности за свои поступки. Все совершал я один.

Генри Кларк также признался, что сам предложил перевезти Эдварда Фулхэма в Агру.

— Из ваших признаний, свидетельств маленькой девочки и слуги Букша явствует, что вы ввели Фулхэму какое-то лекарственное средство, когда после ужина ему стало плохо. Письма доказывают, что вы сами и миссис Фулхэм всячески желали мистеру Фулхэму смерти. Поэтому крайне маловероятно, что вы делали ему уколы с целью спасения жизни. Есть ли у вас какое-либо объяснение на этот счет?

— Вначале я просто хотел ослабить его здоровье, чтобы он получил увольнение и надолго уехал из Мирута. Я давал небольшие дозы токсических веществ, но в июле ему стало гораздо хуже, и ко времени приезда в Агру он пребывал в плачевном состоянии - превратился в развалину и вызывал жалость. Тогда я решил избавить его от страданий и дал за ужином четыре драхмы антипирина: это

его и добило. Что касается сделанных мною инъекций дигиталина и стрихнина, их дозы были слишком малы и не могли нейтрализовать воздействие антипирина на сердце.

— Вы хотите сказать, что внезапно решили спасти ему жизнь из жалости?

— Вовсе нет. Уколы должны были просто создать видимость, что я предпринимал какие-то меры. Я знал, что в таком состоянии уже ничем не помочь. Но убили его не уколы...

— Если я правильно понимаю, вы совершили в ту ночь преднамеренное убийство?

— Я знал, что Фулхэм уже не поправится, и решил избавить его от мук. Сжалился над ним... Я признаю себя виновным во всем.

— Вы больше ничего не хотите сказать?

— Нет, больше ничего.

Кларк набил себе цену, придумав собственную легенду и выставив себя героем: он, конечно, злодей, но зато джентльмен - все, кто отказывал «полукнигам» в благородстве, оказались посрамлены. Он был очень доволен собой.

Обвинительное заключение составили без малейшего труда - защитительная речь в пользу Кларка была заранее обречена на провал. Адвокаты Августы пытались хоть как-то выстроить ее защиту, но в итоге ограничились неубедительной теорией чужого влияния. Мистер Сорабджи без конца возвращался к намерению разорвать отношения, которое миссис Фулхэм неоднократно высказывала. По его словам, подсудимая виновна не в убийстве, а только в покушении, так как давала мужу лишь слабые дозы препаратов, не зная, насколько они вредны.

Защитительной речи мистера Сорабджи недоставало воодушевленное™, томительно скрипела панкха, и потные лбы чесались под париками. Судебный процесс по делу об убийстве Эдварда Фулхэма подошел к концу, Генри Кларк и Августа Фулхэм были изобличены в предумышленном убийстве. Пару дней спустя Верховный суд Аллахабада вынес свой вердикт и относительно убийства Джойс Кларк. Двое любовников, обвиненных в подстрекательстве к убийству, признали свою вину. Судья обратился вначале к Кларку:

— Принимая во внимание, что в результате первого судебного процесса присяжные признали вас виновным в убийстве мистера Эдварда Фулхэма, и поскольку свидетельства обвинения исключают возможность любого другого вердикта, суд приговаривает вас к казни через повешение вплоть до наступления смерти. Принимая во внимание, что во время нынешнего судебного процесса по делу об убийстве вашей супруги вы сами признали себя виновным, вы уличаетесь в подстрекательстве к убийству, и суд приговаривает вас к казни через повешение вплоть до наступления смерти.

Кларк спокойно выслушал приговор. Затем встала Августа, и судья обратил к ней надменные розовые глаза:

— Миссис Фулхэм, вслед за мистером Кларком вы также признаетесь виновной в убийстве вашего супруга. Суд приговаривает вас к казни через повешение вплоть до наступления смерти. По данному же делу, учитывая, что вы сами признали себя виновной, вы уличаетесь в подстрекательстве к убийству, и суд приговаривает вас к казни через повешение вплоть до наступления смерти.

Августа заревела навзрыд и рухнула на скамью. Мистер Пирсон попросил вызвать доктора Сирнса, ассистента гражданского хирурга. Этот высоченный человек смущенно засвидетельствовал перед судом, что миссис Фулхэм беременна. Затем мистер Пирсон привлек внимание суда к пункту 382 Уголовно-процессуального кодекса, и сэр Генри Ричардс вновь обратился к Августе, лукаво поглядывая розовыми глазами из-под низко нависшего парика:

— Миссис Фулхэм, как выяснилось, вы ждете ребенка. Таким образом, вовсе не по причине каких-либо смягчающих обстоятельств, касающихся обоих убийств, а учитывая ваше состояние и лишь только по этой причине, я заменяю смертную казнь за убийство вашего мужа на пожизненное тюремное заключение. А по второму делу об убийстве миссис Кларк - исключительно по тем же причинам - я также заменяю смертную казнь на пожизненное тюремное заключение.

Взор Августы навеки застыл, пожизненно прикованный к рукам сэра Генри Ричардса. Она тотчас их узнала, особенно правую: в том давнем сне она демонстративно запирала засовы, которые Августа пыталась отпереть. Образ прочно засел в памяти: огромные старинные запоры на двери, типично индийской формы, скользившие в кольцах (а теперь - в скобах) задвижки. Когда Августа наконец вышла на свободу, эта отделенная от тела рука, неизвестно кому принадлежавшая, вырвалась из небытия и вновь заперла дверь. Пожизненно - значит, на веки вечные. Глэдис Гамильтон ошибалась, полагая, что сны лишены всякого смысла.

Когда осужденные покинули зал, начался суд над убийцами Джойс Кларк. Все трое не признавали свою вину, и разбирательство длилось четыре дня, после чего Сукха и Мохан были единодушно признаны виновными в убийстве и приговорены к повешению.

Абдула Латифа оправдали как свидетеля обвинения, но спустя две недели его изуродованное тело было найдено на куче мусора. Там уже пировали галки.

***

«Не хотелось бы мне оказаться на ее месте», - думает Хемлок, рассматривая под лупой выцветшую сепию, откопанную специально для нее доктором Налом Нахаром. Разумеется, доктор может ошибаться, ну или он просто решил порадовать Хемлок случайной старой фотографией. Изображение очень размытое. Хемлок сидит за поддельным чиппендейлом в столовой с продавленными стульями: заплесневелый плюш времен Фулхэмов ныне сменила пластмасса, продырявленная крепежными гвоздями. Панкха исчезла еще в 1935 году - в центре облупившегося потолка теперь висит неподвижный ржавый вентилятор. Люстру тоже заменили на электрическую, но, подобно своей предшественнице, она отбрасывает на середину стола круг скудного света, оставляя в темноте почти всю комнату. В соседней слышны чьи-то шаги: Хемлок поднимает взгляд, прекрасно зная, что никого не увидит.

На обороте снимка фиолетовыми чернилами, наклонным безликим почерком приспособленки надписана дата: «Мирут, ноябрь 1910 года». На фотографии увековечена загородная прогулка - пикник, пирушка после какого-то спортивного состязания либо государственного праздника. На заднем плане видны два слона, справа - обрезанная половина грузовика. На земле сидят англичане в мундирах. Они сняли тропические шлемы и как один причесаны на прямой пробор. Позади стоят несколько мемсахиб: некоторые в дамских костюмах, другие в блузках и юбках - перетянутые поясами клепсидры. Шлемы и задрапированные газом шляпы огромных размеров: в темноте белеют лишь оскалы.