Хемингуэй - Страница 149

Из Парижа Хемингуэй поехал один в Малагу к Дэвисам, которые были поражены его состоянием. Гостя мучили ночные кошмары, он постоянно озирался, утверждал, что за ним следят. Сказал, что боится «полного физического и нервного краха в результате смертельной усталости», что ему надоел бой быков — «нечестное и недостойное развлечение». Писал Мэри покаянные письма, называл «бедным котеночком», молил не бросать его, одновременно потребовал прислать к нему Валери. 15 августа секретарша приехала — сказал ей, что ему «еще никогда не было так худо», то надеялся вернуться к работе, то впадал в отчаяние. Пытался переписывать «Опасное лето», ничего не получалось; когда книга с 5 сентября начала выходить в «Лайф», назвал ее ужасной, говорил, что «раскаивается и стыдится». 3 сентября написал жене, что «пережил нервный срыв» и очень боится. Мэри так и не прилетела, но прислала Хотчнера, который прибыл в середине сентября и обнаружил друга в ужасном состоянии: тот уверял, что Билл Дэвис подстроил несчастный случай (они попали в небольшую автомобильную аварию, где Хемингуэй в виде исключения не пострадал), а теперь пытается его отравить, что он не может доверять даже Валери, что Домингин «затеял заговор» против Ордоньеса и в этом виноват он, Хемингуэй, столкнув их в книге. Был слаб, почти ничего не видел, страдал от почечной недостаточности, но не желал показаться врачам, так как они, вступившие в заговор, могут его убить. Потом убежал из «Консулы», переехал в другой отель и четверо суток просидел в номере, отказываясь открывать даже горничным. Хотчнер и Валери разыскали его без особого труда, но их уговоры вернуться домой успеха не имели: он боялся ехать, хотя оставаться в Испании боялся тоже. Не слушая возражений, друзья взяли билет на самолет, и 8 октября 1960 года больного удалось отправить в Нью-Йорк. Жена встречала его в аэропорту. Красивого прощания с Европой, как у полковника Кантуэлла, не вышло.

«Специально для „Нью-Йорк таймс“. Кетчум, Айдахо, 2 июля — сегодня Эрнест Хемингуэй обнаружен в своем доме мертвым вследствие огнестрельного ранения в голову из охотничьего ружья. Фрэнк Хьюит, шериф графства, заявил, что смерть „похожа на несчастный случай“. Он сказал: „нет никакого свидетельства нечестной игры“.

Тело писателя, одетого в пижаму и халат, было найдено его женой в холле их современного дома. Двуствольный дробовик 12-го калибра, в котором отсутствовал один патрон, лежал возле него. Миссис Хемингуэй, четвертая жена писателя, на которой он женился в 1946 году, заявила: „Мистер Хемингуэй случайно убил себя при чистке оружия в 7:30 утра“. Дата похорон пока неизвестна. Они не будут публичными. М-с Хемингуэй дали успокоительное. Коронер Рей Макголдрик сказал сегодня вечером, что завтра, после разговора с м-с Хемингуэй, он решит, проводить ли следствие.

Писатель вышел из клиники Майо в Рочестере, Миннесота, в прошлый понедельник после двух месяцев лечения от гипертонии и того, что представитель клиники назвал „застарелым гепатитом“. Его лечили там же в прошлом году, он был выписан 23 января после 56 дней в клинике. Приблизительно месяц назад врач м-ра Хемингуэя в клинике охарактеризовал его здоровье как „превосходное“. Писателя беспокоил его вес — 200 фунтов. Его рост был шесть футов.

М-р Хемингуэй и его жена прибыли в пятницу вечером в эту деревню близ Сан-Вэлли. Чак Аткинсон, владелец гостиницы в Кетчуме, который дружил с м-ром Хемингуэем двадцать лет, был с ним вчера. Он сказал: „Он, казалось, был в хорошем настроении. Мы не говорили ни о чем особенном. Я думаю, что он провел прошлую ночь дома“. Однако помощник шерифа Лес Дженкоу, еще один друг и первый представитель власти, оказавшийся на месте трагедии, сказал, что свидетели говорили ему, что м-р Хемингуэй „казался похудевшим и угнетенным“.

В момент выстрела м-с Хемингуэй, кроме которой в доме никого не было, находилась в спальне наверху. Выстрел разбудил ее, и она спустилась по лестнице, чтобы обнаружить тело ее мужа около стойки с оружием в холле. М-с Хемингуэй сказала друзьям, что она не нашла никакой записки.

М-р Хемингуэй был страстным охотником и экспертом по огнестрельному оружию. Его отец, доктор Кларенс Э. Хемингуэй, также был охотником. Он застрелился в своем доме в Оук-Парке в 1928 году в возрасте 57 лет, страдая диабетом. Орудием самоубийства был пистолет, принадлежавший отцу доктора. Тема самоубийства отца часто возникала в рассказах Хемингуэя и в романе „По ком звонит колокол“. М-р Хемингуэй получил свой первый дробовик в 10 лет. Став взрослым, он искал опасностей. Он был ранен минометным выстрелом в Италии во время Первой мировой войны и едва избежал смерти во время гражданской войны в Испании, когда три снаряда попали в его гостиничный номер. Во время Второй мировой он пострадал в автомобильной аварии. Он едва не умер от заражения крови на африканском сафари; он и его жена чудом спаслись при крушении самолета на другом сафари.

М-р Хемингуэй владел недвижимостью на Кубе и в Ки-Уэст, Флорида. В Кетчум он впервые приехал 20 лет назад. Он купил дом у Роберта Топпинга три года назад. <…> „Заупокойная служба и похороны пройдут в Кетчуме, — сказал м-р Макголдрик. — Это был дом Хемингуэя, который он любил“.

Согласно новому закону штата Айдахо, который вступил в силу вчера, старший офицер полиции должен провести расследование в случае неестественной смерти и определить ее причину. Он может организовать следствие, если хочет, но это необязательно. В конце дня м-р Макголдрик сказал: „Пока я могу только сказать, что покойный сам нанес себе рану. Ранение было в голову. Я не могу утверждать, что это случайность, и не могу утверждать, что это самоубийство. Свидетелей нет. Если что-нибудь указывает на грязную игру, шериф может провести следствие. Я не думаю, что будет следствие, но если появятся новые свидетельства, оно может быть начато в любое время“. „Мэри считает это несчастным случаем, и я надеюсь, что так и будут считать, — сказал м-р Аткинсон. — Но, возможно, мы должны будем изменить нашу позицию и провести следствие. Я знаю, что Папу (прозвище м-ра Хемингуэя) не волновало бы то, что будет написано в бумагах“. М-р Аткинсон попытался связаться с родственниками м-ра Хемингуэя. Он телефонировал госпоже Джаспер Джепсон, сестре писателя, которая сказала, что вылетает в Кетчум немедленно. 28-летний сын писателя Грегори, студент медицинского факультета университета Майами, прилетит завтра. Другой сын, Патрик, по словам м-ра Аткинсона, находится на сафари в Африке, а третий, Джон, занимается рыбной ловлей в штате Орегон».

Агентство ЮПИ, 2 июля: «Президент Кеннеди оплакивал сегодня смерть Эрнеста Хемингуэя, которого он назвал одним из величайших писателей Америки и „одним из великих граждан мира“».

Первое официальное сообщение о смерти сделали Макголдрик и Хьюит; в 7.40 утра врач Скотт Эрл удостоверил факт смерти. Утверждение жены о несчастном случае сразу было поставлено под сомнение: как сообщало ЮПИ, «должностные лица не нашли в комнате никаких приспособлений для чистки оружия». Журналисты накинулись на Макголдрика, тот отвечал: «Я там не был и ничего не знаю. Возможно, правда никогда не выяснится. Никто ничего не видел. Семья хочет, чтобы было так, и я с этим согласен». Следствия так и не провели, вскрытия — тоже, зато постарались все прибрать, так что нет даже единого мнения о том, из какого оружия и в какую часть лица был произведен выстрел.

Похороны прошли 5 июля на кладбище в Кетчуме. Закрытый гроб был украшен красными розами. Журналистов не допустили (вдове, скрываясь от них, пришлось изменить номер телефона, добровольцы несколько дней охраняли подходы к дому). Присутствовало около пятидесяти человек: среди местных — Сэвирс, Дональд Андерсон, Парди, Аткинсон, супруги Арнольд, из приезжих — Хотчнер, Скрибнер, Лэнхем, Валери Денби-Смит, Антонио Ордоньес, Отто Брюс, Джордж Браун, Дэвид Брюс, Ли Сэмюэлс, Каролс Коли, Менокаль, Роберто Эррера. Патрик так и не успел к похоронам, а Грегори успел — и женился на Валери. Заупокойную службу провел преподобный Уолдеман, католический священник церкви Богоматери Снегов в Кетчуме. Накануне он сказал журналистам, что мессы не будет, но вопрос о несчастном случае или самоубийстве не имеет значения: «Мы не судили об этом и не задавали вопросов». Место захоронения выбрали по соседству со старым другом покойного Тейлором Уильямсом и на памятнике, что был установлен пять лет спустя на дороге Трейл-Крик-роуд, милей севернее Сан-Вэлли, высекли надпись, сделанную самим Хемингуэем больше двадцати лет назад: «Но больше всего он любил осень… осень в рыжеватых и серых тонах, желтые листья на тополях, листья, плывущие в потоках форели, и над вершинами холмов высокое синее безветренное небо… Теперь он будет частью их всегда».