Хедлайнеры - Страница 4
Но не тут-то было. Леня “включил насос” на тему того, что через несколько недель “Мумий Тролль” начнет записывать настоящий компакт-диск в Лондоне. На студии, где за последние десять лет побывала добрая половина английского рока. И американского тоже.
На дворе стоял 96-й год. Напомню, что, кроме “Аквариума”, никто из наших музыкантов в английских студиях еще не работал. Это сегодня все кому не лень записываются в Англии и Америке. А тогда это напоминало выход в открытый космос. Без скафандра.
Поскольку правил полетов не существовало, во всем этом чувствовался какой-то удивительный шарм и непреодолимый соблазн. Это интриговало. Это было приключение, которое манило к себе с нечеловеческой силой. Поэтому прямо у кассы мы с Бурлаковым забили стрелку – попить завтра чайку у меня дома. Явочная трехкомнатная квартира с бесконечными потолками и двумя балконами находилась рядом с шуховской телебашней. Приглашать туда людей было не стыдно. Все бы ничего, но поскольку моя голова оказалась забита “100 магнитоальбомами”, я, как это часто бывает в России, деньги взял, а про встречу забыл.
На следующий день настойчивый утренний звонок в дверь застал меня врасплох. Плохо соображая, что происходит, я удивился, но дверь открыл. В девять часов утра по московскому времени на пороге моей квартиры стоял цветущий Бурлаков. На нем были кожаные сандалии, белые брюки производства Рио-де-Жанейро и цветастая гавайская рубашка с огромными райскими птицами – скорее всего, попугаями.
Перед собой, словно Библию, Леня держал голубенькую аудиокассету фирмы “Sony”. На обложке красовался нарисованный зверек – предположительно тролль. Сверху шариковой ручкой было аккуратно написано – “специально для А.Кушнир”. По-видимому, по какой-то причине Бурлаков решил мою фамилию не склонять. Может, из суеверия. Хотя обычно мою фамилию склоняют все кому не лень…
На обратной стороне кассеты красовались названия песен и надпись, которая мне запомнилась надолго. Скорее всего, она предназначалась для идеологически неустойчивой целки: “НИКОГДА НИКОМУ”. Я понял, что давать кассету друзьям было запрещено. Категорически.
“Это чё, „Мумий Тролль“, что ли?” – с трудом сканируя ситуацию, спросил я. “Ну да!” – не пытаясь скрыть гордость в голосе, ответил Бурлаков.
Зайдя ко мне в комнату, Леня тут же сунул в кассетную деку фрагменты демо-записи будущего альбома “Морская”. На кассете находилось шесть песен, записанных где-то на кухне, – развязно-похотливый вокал, спетый под детские клавиши и примитивный ритм-бокс. Дешевле бывает только на Арбате под дождь и гитару…
А поскольку аппаратура у меня дорогая – к звуку я отношусь, как к красивой девушке, с уважением, – то слушать эти шедевры серьезно я не мог. Одна песня была ну совсем уж жалостливой: “Проснулась утром девочка, такая неприступная...” Словно промокший под проливным дождем шарманщик загремел в полицейский участок, где эти нелюди насильно заставляют его петь. Как правило, в подобных ситуациях я вынимал кассету из деки и выбрасывал в красное пластмассовое ведро, которое для таких случаев специально купил.
“Ладно, пошли на кухню пить чай”, – обреченно вздохнул я.
И тут я вернулся в лютую московскую реальность и медленно сообразил, что после трех месяцев, проведенных в деревне, у меня не только холодильник пустой, но и чая-то толком нет. В глубине одного из ящиков антикварного комода случайно завалялась помятая упаковка. Надо было что-то придумать – человек приехал в гости черт знает откуда, а я…
“Сейчас мы с тобой будем пить очень хороший, очень крепкий, можно сказать, лучший в мире майский чай”, – торжественно начал я. Куда меня понесло дальше в этой отчаянной пафосности, я, честно говоря, не помню. Несколько неожиданно я стал проявлять недюжинные познания в букетах ароматов и нюансах старинных чайных церемоний. Затем акцентировал внимание гостя на всех существующих в природе достоинствах майского чая. Одну свою фразу я запомнил крепко: “Эксклюзивная особенность этого редкого сорта, Леня, состоит в том, что его надо пить, ничем не закусывая. Даже без сахара”. Сахара, как вы понимаете, в доме не существовало как класса.
Как выяснилось позднее, этот монолог произвел на прожженного человековеда Леонида Бурлакова сильное впечатление. Уже находясь в зените славы, продюсер всемирно известной группы “Мумий Тролль” как-то разоткровенничался: “Слушай, Кушнир! Если я когда-нибудь буду писать про тебя книгу, то точно назову ее „Майский чай“”.
…Выпив чаю без сахарку, мы перешли к делу. На демо-записи меня зацепили три песни: “Кот кота”, “Делай меня точно”, а также написанная Бурлаковым “Новая Луна апреля”. По правде говоря, ни “Утекай”, ни “Забавы” меня не впечатлили – какие-то унылые дворовые монологи под гитару. Но больше всего мне не понравилась стоящая на кассете первой “Вдруг ушли поезда”. Я Леню просто достал вопросами: “Что за фигня? Какие поезда? Куда ушли? И зачем ты эту шнягу включаешь в альбом?”
Бурлаков обиделся, но виду не подал. Только спросил резко: “Короче, мы будем вместе работать? Будем группу раскручивать?”
Я сбавил обороты. Еще раз скептически посмотрел на кассету. “У нас в запасе еще восемь хитов”, – гласила надпись на обратной стороне обложки. “Какие наглые, – с возмущением подумал я и не без сарказма спросил: – А если у вас столько хитов, значит, вы, наверное, великая группа?” “Конечно”, – с приморским спокойствием ответил Леня. “Ну и где же эта великая группа была раньше?” – подумал я, внезапно вспомнив, что когда мы с Бурлаковым познакомились и он задарил меня кассетами владивостокского рока, пленки “Троллей” там и близко не было. Но по законам гостеприимства доставать человека не стал. Тем более, после столь сытного завтрака.
Несмотря на раннее утро, во мне каким-то странным образом проснулась способность рассуждать: “Боже мой, какой-то сюрреализм, честное слово. Безумный взрослый мужик бегает по Москве, сует по утрам какие-то деньги и еще хочет раскручивать никому не известную группу. Тут вся страна взахлеб слушает Чижа, „Серьгу“ и Таню Буланову, а мы – какой-то „Мумий Тролль“. Полный бред”.