Хедлайнеры - Страница 3

В моей жизни было некоторое количество хитовых историй. Одна из них многие годы пользуется особым успехом у друзей. Это сермяжная повесть о том, как меня занесло в музыкальный пиар и как начинался мой роман с группой “Мумий Тролль”.

1994 год. Весна. Через несколько месяцев после того, как в книжных магазинах стала продаваться энциклопедия “Золотое подполье”, у меня дома на Шаболовке нарисовался странного вида мужик, который представился учредителем владивостокского рок-магазина. Его маленькие глазки блестели и бегали по сторонам. “Типичный барыга”, – подумал я.

Гость столицы подарил мне кучу аудиокассет с записями дальневосточных рок-групп: “Опиум”, “Тандем”, “Депеша”, “Туманный стон”, “Третья стража”, Саша Демин. Меня удивили две детали: кассеты были максимально дорогие, и названия песен на них прописывались нереально аккуратным почерком. Как говорится, с любовью.

Из дальнейших рассказов я понял, что гость пожелал взять на себя благородную миссию реализации “Золотого подполья” на Дальнем Востоке. Наверное, решил нести культуру в массы. В кредит. В количестве десяти экземпляров. Возможно, он заказал бы еще больше, но энциклопедии, падла, были тяжелые. Больше двух-трех пачек тащить “своим ходом” не удавалось никому. Когда я спросил про деньги, он ответил, что деньги – завтра. И исчез. Больше я его не видел.

Честно говоря, я сильно не парился. Понимал, что это будет единственный шанс, чтобы правильные люди, кассеты которых мне подарили, ознакомились с книгой во Владивостоке, Магадане, Иркутске, Хабаровске. Всё. Забыли. Конец истории.

Через полтора года, в теплый августовский день, я вернулся в Москву из глухого воронежского села, где трудился над “100 магнитоальбомами советского рока”. Цивилизации в деревне я не видел, поэтому решил сразу же пройтись по столичным пластиночным магазинам: “Они, небось, без меня перестали выполнять план продаж. Непорядок. Надо помочь”. И в девять утра я поперся в ближайшую лавку с компакт-дисками.

Магазин, в который я направлялся, был не простой, а оптовый. Находился он в глубине московских дворов на улице Шухова. Об этом замаскированном подвале знали только оптовики и “свои люди”. Чтобы войти в этот полуподпольный бункер, надо было несколько раз позвонить и терпеливо ждать, когда тебе откроют. Черную железную дверь с решеткой, находящейся на уровне глаз, могли и не открыть. Как повезет.

Мне повезло. Дверь открыл юркий владелец магазина по имени Тимур, который уже успел заработать на продаже компактов целую иностранную машину. Красавец автомобиль с тонированными стеклами стоял прямо у входа в подвал. Тимур с неземной любовью глянул на свое четырехколесное детище и вежливо впустил меня внутрь.

Я спустился по пыльной лестнице вниз. Кондиционеров в подвале не было и воздуха явно не хватало, но на такие мелочи никто не обращал внимания. Несмотря на раннее время, работа в магазине кипела вовсю. Локальные и региональные продавцы компакт-дисков хватали “новинки” ящиками и выстраивались в очередь в кассу. Энергичный голос из висевшего на стене довоенного радиоприемника с поставленным энтузиазмом вещал утренние новости.

Внезапно я врезался в подозрительно знакомое лицо, которое начало со мной суетливо здороваться. Кто этот человек, я не мог вспомнить ни за какие деньги. “Только больные люди покупают пластинки в девять утра”, – успокаивал я себя. О чем подумало лицо, я не знаю. Но почему-то достало из-за пазухи толстое портмоне и, не глядя в мою сторону, начало отсчитывать деньги. Вначале достало купюру в 100000 рублей. Потом – еще одну, потом – еще. Итого – 300000 рублей. И торжественно вручило их мне.

Я не сопротивлялся. “Это – мой долг тебе”, – торжественно сказал персонаж. Мое лицо начало напоминать неопределенный интеграл, скорее всего – двойной. В непонятном подвале, откуда вообще можно не выбраться, незнакомый человек сует мне бабло. Причем делает это с таким удовольствием, словно вручает Пулитцеровскую премию.

Видимо, мое смятение чувств не осталось незамеченным. Мой новый инвестор понял эту перемену климата по-своему. И решительным жестом протянул еще одну купюру в 100000 рублей. Двойной интеграл на моем сонном лице плавно превратился в тройной. От неожиданности и удивления я не смог сказать ни слова. Тогда человек посмотрел на меня с неподдельным уважением и пробормотал фразу, которая не поддавалась ну никакой расшифровке: “А, я понимаю: дефолт, инфляция…” И с этими словами достал из кошелька пятую стотысячную купюру.

Я туго начал врубаться, что полмиллиона рублей старыми деньгами в первое же утро в Москве – не так уж и плохо. Типа, у меня начался сезон. “Как тебя зовут, дядя?” – спросил я, надежно спрятав пол-лимона в карман джинсов. “Ты что, не помнишь, что ли? – искренне удивилось лицо. – Я – Леонид Бурлаков!” Провозгласил он это с такой непередаваемой интонацией, словно он как минимум Леонид Брежнев.

Из сбивчивого рассказа коммивояжера я понял, что таким образом он рассчитался за десяток книг “Золотое подполье”. С опозданием в два года. В тот момент меня осенило, что Бурлаков – это, наверное, такой хороший банк. Вложишь один доллар – получишь два.

“Еще раз здравствуйте! – с незначительным опозданием я начал вести светские разговоры. – Как дела?” Из жизнерадостных рассказов Лени следовало, что теперь он будет раскручивать новую рок-группу “Метро”. Дальше состоялся исторический диалог примерно следующего содержания.

– Как-как группа называется? “Метро”?

– Не “Метро”, а “Мумий Тролль”!!!

– “Мумий Тролль”? Боже мой! И где вы во Владивостоке такие названия находите?

Бурлаков начал оправдываться и почему-то рассказывать про грядущий этой осенью крупный рок-фестиваль во Владивостоке, на который “Мумий Тролль” приглашен выступать хедлайнером. Затем Леня ударился в ностальгию и стал вспоминать про школу, в которой они вместе с вокалистом Ильей когда-то учились. “Ну ладно, ладно. Не оправдывайся, – великодушно ответил я. – Деньги вернул – и нормально!”