Хедлайнеры - Страница 120

Я познакомился с Кормильцевым в середине 90-х, когда у “Наутилуса” готовился к выходу альбом “Крылья”. Илья позвонил рано утром, скромно представился и сказал, что хочет встретиться. Мол, не телефонный разговор. Мы договорились пересечься у меня дома на Шаболовке.

Он приехал на следующий день. Без всякого пафоса – на метро и без опозданий. Когда я открыл дверь, то слегка оторопел, поскольку не узнал человека, стоявшего на пороге. Наверное, сначала надо было глянуть в дверной глазок, чтобы шок оказался не так силен. Вместо бородатого Софокла из Свердловска передо мной стоял абсолютно лысый мусульманин в толстых пластмассовых очках и с добродушной еврейской улыбкой на пол-лица. Хитрый блеск умных глаз выдавал в утреннем госте поэта популярной группы “Наутилус Помпилиус”.

“Илья?” – переспросил я на всякий случай. “Ну что, испугался? – довольный произведенным эффектом, ответил вопросом на вопрос поэт. – Давай-давай, приглашай в гости…”

Мы направились в комнату. Кормильцев сел на стул и без всякой раскачки начал эмоциональный монолог про новые технологии, с жаром жонглируя непонятными мне терминами. Какие-то web-страницы, сайты, сервер, интернет-коммуникации. Затем стал рассказывать про компьютерные книги, мультимедийный CD-ROM и AVI-файлы… Я попытался прервать этот поток сознания и жалобно попросил повторить текст еще раз. Так сказать, “для троечников”.

Врать не буду – со второго раза я понял еще меньше. Все правильно – если человек технически тугой, ему никакой мехмат не поможет… Но Кормильцев не унывал, принявшись чертить на обрывках бумаги какие-то схемы. Я чувствовал, что меня вовлекают в какую-то мутную секту. Для полноты картины не хватало разве что гадалки и ученого черного кота.

В какой-то момент я встряхнулся и осознал суть происходящего. Отмечая десятилетие творческой деятельности, генштаб “Наутилуса” задумал провести глобальное подведение итогов. “Проведение черты такой толстой”, – значимо сказал Илья. С этой целью было решено выпустить энциклопедическое компьютерное издание “Погружение”, в которое планировалось включить “правдивое” жизнеописание группы…

Мне недвусмысленно предлагали стать соавтором проекта. Кормильцеву, по его словам, нравились стиль и энергетика “Золотого подполья” – он хотел, чтобы в подобном ключе я написал “новейшую историю” группы. Всё, что случилось с “Наутилусом Помпилиусом” после ухода Димы Умецкого.

Я пулей опустился на Землю. У меня кипела работа над “100 магнитоальбомами советского рока”. Я находился на другой волне и пребывал в жутчайшем внутреннем пафосе. Чувствовал, что получается что-то реально клевое. Поэтому, несмотря на всю симпатию к Кормильцеву и его недюжинной эрудиции, отвлекаться на мелочи мне не хотелось.

От всей своей полурусской души я поблагодарил Илью Валерьевича за доверие, но вежливо отказался, сославшись на нечеловеческую занятость. В финале этого насквозь фальшивого спича какой-то черт дернул меня сказать: “Спасибо, Илья. Правда, спасибо... Но этим, как ты его там назвал, „си-ди-ру-мом“, я заниматься не буду. НИ-ЗА-КА-КИЕ-ДЕНЬ-ГИ”.

Кормильцев выдержал макиавеллиевскую паузу, по-доброму улыбнулся и с достоинством назвал цифру. “Стопроцентная предоплата”, – добавил он после небольшой паузы.

Меня мгновенно смыло с письменного стола, на котором почему-то сидел. “Согласен!” – по-военному бодро отрапортовал я, пораженный в самое сердце долларовым эквивалентом собственного труда.

Судя по всему, Кормильцев был доволен. Я, естественно, тоже. Мы бегло оговорили нюансы работы и через пару минут распрощались как лучшие друзья.

Буквально на следующий день мы встретились с поэтом “Наутилуса”, который добросовестно притаранил мне для работы свой архив. Архив представлял собой аккуратно подобранные папки с публикациями – как из официозной прессы, так и из самиздата. Количество и размах статей впечатляли. Здесь были интервью с тандемом Бутусов—Кормильцев, с Ильей-соло, публикации его стихов, анонсы концертов “Наутилуса”, репортажи с них, светские и музыкальные новости, рецензии на альбомы. Теперь, по идее, все было готово для того, чтобы начинать работу над мультимедийным изданием. Но у меня на этот счет существовал ряд соображений.

В итоге мое сотрудничество с Кормильцевым началось с невинного обмана. Получив архив и предоплату, я убедил Илью начать работу с диктофонных разговоров на вольные темы. Под таким расплывчатым углом я планировал повыспрашивать у уральского рок-аксакала нюансы истории свердловского рока. К “Наутилусу” 90-х эта беседа имела косвенное отношение, но была крайне необходима для книги “100 магнитоальбомов”.

Слегка удивленный подобной любознательностью, Илья Валерьевич пригласил меня домой – в съемную квартиру в районе Нахимовского проспекта. Мы расположились на залитой солнцем кухне, которая напоминала высеченную в скале берлогу. Здесь все дышало примитивизмом и креативом. Илья сварил кофе и удобно уселся рядом со стойкой компакт-дисков. Мы начали болтать про Blur и Oasis, презентацию “Титаника” и последний альбом “Аквариума”...

Я не торопился форсировать события и держал паузу, что называется, до упора. Наконец-то Кормильцев вспомнил о теме встречи. Не без труда преодолевая закон всемирного тяготения, он поднялся с дивана и достал с полки коробку с аккуратно сложенными черно-белыми фотографиями. Япочуял запах добычи и включил диктофон…

Картина боевого прошлого Кормильцева уходила корнями в далекий 1981 год. Находясь после Уральского университета на военных сборах, он написал стихи для молодой свердловской рок-группы “Урфин Джюс”. Не успел Илья вернуться к мирной жизни, как лидер “Урфин Джюса” Саша Пантыкин радостно наиграл ему на рояле новые песни, сочиненные на стихи Кормильцева.