Харчо для полара (СИ) - Страница 4

Он выполз на кухню к полудню и столкнулся с зевающей Даной.

— Надеюсь, я вас вчера не сильно побеспокоил грохотом? — спросил он после обмена приветствиями. — Задел крышку на полке, упала.

— Я ничего не слышала, — безмятежно ответила Дана. — Осень. Хочется забиться в берлогу и спать. Я использую свободное время, чтобы выспаться. Дальше придется жить в человеческом ритме.

— Сочувствую. У меня нет потребности залечь в берлогу, у альф-поларов спячки нет, — зачем-то сообщил всем известный факт Темиртас. — У медведиц спячка только если они вынашивают детеныша или уходят в берлогу с малышами.

— Знаю, — снова зевнула Дана. — Вам проще. А мне так и хочется нагулять жирок и спрятаться в логово. Иногда завидую родителям — они уже на пенсии, купили себе загородный дом, выкопали берлогу, и каждый год с ноября пропадают из сети. Уже лет десять с Днем Изгнания Демона Снопа их не поздравляла — не дозвонишься. Темиртас, кто из нас закажет машину, вы или я?

— Зовите меня Тёмой, не ломайте язык, — привычно предложил он. — Если не трудно, закажите вы. Я сейчас выпью настой на пустой желудок и минут через пятнадцать перекинусь. Мне уже лучше. Хочется побыстрее прийти в норму.

Дана кивнула, пообещала, что закажет машину на одиннадцать утра, чтобы не вставать в несусветную рань. Она заварила себе еще чашку кофе, зашелестела упаковкой кексов, разрывая целлофан. Темиртас залюбовался: каштановые пряди, которые Дана отбрасывала со лба, полыхали в лучах солнца — как будто загорались и тут же гасли, опасаясь причинить вред хозяйке. Напарницу можно было смело назвать красивой: роскошная каштановая шевелюра, выразительные зеленые глаза, аккуратный нос, красиво очерченные губы...

«Пора перекидываться, — понял Темиртас. — Не туда занесло».

Вопрос прилетел в спину, когда он выходил из кухни.

— Ситуация с обращением улучшилась? — спросила Дана. — Я не из праздного любопытства, нужно знать, как планировать оперативную работу в случае чрезвычайной ситуации. Мы должны привлекать внимание в положительном смысле, а не давать поводы для обвинений в неполноценности.

— Медведи нас ни в чем не обвинят, — огрызнулся Темиртас. — Испокон веков в часовнях Схождения Сияния стоят статуи, изображающие Феофана в стадии частичного превращения.

— Здесь живут лисы и волки. Да и не факт, что местные медведи помнят о Схождении Сияния, — парировала Дана.

— Помнят. Даже на Медовике чтят Феофана, никто из медведей не забывает о корнях.

Темиртас увидел, что Дана еле заметно прищурилась и понял, что сболтнул лишнее. Он ушел в хозпостройку, так и не ответив на ее вопрос, под возмущенное ворчание медведя. Полар не хотел, чтобы Темиртас перечил Дане — красивой и доброй медведице, у которой он собрался выклянчить еще миску яиц. Сильно ссориться с медведем Темиртас не мог — именно зверь спас их обоих, проплыл подо льдом, проломил подтаявшую корку, вдохнул воздух и вернул его с утоптанной снежной тропы, уводящей в поле, испещренное отпечатками медвежьих лап. Темиртас слышал звон ключей и колокольчиков, видел черные полыньи и рыболовные снасти, почти шагнул в страну вечной охоты и очнулся от боли, когда Байбарыс вырвал стрелу у него из груди и заткнул рану тампоном.

Полар заворчал, отгоняя неприятные воспоминания. Резво вернулся к дому, засунул голову в прихожую и похрюкал. Дана вынесла ему миску яиц, почесала за ухом и спросила, не хочет ли он сгущенки. Полар решил, что хочет, и устроил самый настоящий цирк — лез носом в банки, которые открывала Дана, едва не поцарапался, перепачкался хуже свиньи, а после трапезы вытер липкую морду об юбку. Темиртас устал стыдить упрямую скотину, но перехватить главенство и уйти к хозпостройкам не мог — полар крепко держался за тело и не позволял сбить себя с толку.

Оставшийся день они провели в одиночестве. Медведица гулять не вышла, а Дана залегла в спячку на кровати — в этом Темиртас убедился, когда ночью вернулся в дом. Самым неприятным было то, что диета из сгущенки с яйцами усугубила проблему превращения. Хвост не исчез, от копчика к лопаткам тянулась полоса шерсти, ну и медвежьи уши никуда не делись, еще и шевелились независимо от воли Темиртаса — ловили звуки из спальни Даны, наслаждались ровным дыханием.

В пять утра, когда Темиртас встал, чтобы отлить и попить воды, медвежьи уши и хвост продолжали составлять неотъемлемую часть его организма.

«Как же ехать, если не пройдет? — задумался он. — В машине сидеть неудобно. Шапка... Спасет ли шапка? И будет ли заметен хвост под курткой?»

Глава 5. Дана. Гостиница

Она поставила будильник на семь утра: встать пораньше, успеть спокойно напиться кофе, немного полениться и собраться. Из спальни Темиртаса не доносилось ни звука, но Дану это не обеспокоило. Напарник взрослый оборотень, сам в состоянии рассчитать, во сколько ему подняться, чтобы собираться без спешки.

Она тщательно подобрала гардероб — осеннее пальто с декоративными швами и накладками, этно-сумка с бахромой и крохотным ловцом мечты на застежке клапана, узорчатый шейный платок, демисезонные сапоги с богато украшенными голенищами. Тёма постучал в дверь спальни, когда она укладывала волосы, косясь в маленькое зеркало, пристроенное на кровать. Выглядел он нормально, куда бодрее, чем в день приезда, но, унюхав воск для укладки волос, заметно поморщился.

— Как ваше самочувствие? — вежливо спросила Дана.

— Готов к работе. И давайте переходить на «ты», чтобы не оговориться при людях и оборотнях.

— Согласна. Водитель посигналит, когда подъедет к воротам.

В одиннадцать утра, сложив сумки в багажник казенного автомобиля, они отбыли в Чернотроп. Дана заняла заднее сиденье, Темиртас устроился на переднем, и, минут через десять попросил разрешения приоткрыть окно — не хватает, мол, свежего воздуха. Предчувствие провала миссии усилилось. Дана не воспользовалась духами, но чувствовала, что от пальто пахнет ароматизаторами, которые она положила в чемоданы. Подвернулись под руку мешочки с лавандой, бергамотом и корицей, она купила и разложила между вещей. Росло раздражение — пока не на Темиртаса, а на начальство, не соизволившее сообщить ей о сути проблем напарника.

«Если он войдет в гостиницу со страдальческим выражением лица, я поневоле перенесу это раздражение на него. Надо держать себя в руках».

Машина остановилась возле гостиницы — пламенеющие мозаичные чаши с астрами притягивали взгляд. Водитель и Темиртас подхватили сумки и чемоданы, швейцар услужливо распахнул массивную дубовую дверь. Дана поднялась по ступеням, переступила узорчатый порожек и вошла в холл — гостиница была старомодной, добротной и уютной.

— Здравствуйте-здравствуйте! — голос прокатился по холлу, заставив обернуться пожилую лисицу, поднимавшуюся по лестнице. Тёма излучал добродушие и веселье, улыбка сияла, вызывая ответные улыбки у швейцара и портье. — Как у вас тут миленько! Люстра солидная, прямо как в дядином доме была! И паркет как у бабушки, всё такое родное, знакомое. Даночка, тебе нравится? Нет, ничего не говори! Давай сначала номер посмотрим.

Дана — как и портье — чуть не утонула в потоке слов, подкрепленных искрящимся любопытством. Темиртас болтал без умолку — за пять минут в холле сказал больше, чем за всё пребывание в коттедже.

— Мы себе берлогу на втором этаже заказывали! Это моя женушка, Даночка, она привередливая, ей не каждая берлога подойдет... ой, а что это за деревце? Фикус? А у нас в номере есть фикус? Даночка, не сердись, я забронировал свадебный люкс, подумал — путешествие, чем не медовый месяц? Дома-то у нас сейчас сугробы по ноздри... по этой лестнице? Мы сначала посмотрим, а если понравится, можно будет фикус к нам в номер?.. Дана, осторожнее, ты же на каблуках, а тут ковровая дорожка топорщится!

Он обнимал ее за плечи, прикасался к волосам, подхватил под локоть, как будто действительно беспокоился, что она упадет с лестницы. На зычный голос сбежался весь персонал гостиницы — явился и хозяин, степенный пожилой волк, решивший лично поприветствовать северных гостей.