Хайм - Страница 10

Ключ к будущему, таким образом, находился в руках Трай, этой бесчувственной куклы, этого рисованного муляжа… Конечно, Найт и Постум тоже были в каком-то смысле рисованными, но, по сути, они жили, дышали, радовались куда натуральней, чем подавляющее большинство снаружистов. И вот теперь они оказались в полном распоряжении какого-то пластмассового манекена!

Я запретила себе искать в происходящем какой бы то ни было смысл. Я не пыталась проникнуть в тайну необъяснимой зависимости, которая превратила Постума в раба этой женщины. Я просто искала выход из заведомо безвыходной ситуации. Возможно, что-то могло убедить Трай вернуться в прежний режим общения? Возможно, мы могли дать ей что-либо взамен? Заплатить, помочь, оказать услугу? Найт согласился переговорить с женщиной. Постум поддержал эту идею и в условленный момент деликатно стушевался, дабы не мешать родительскому общению.

– Что происходит, Трай?

Она пожала плечами, как делала это в ответ едва ли не на каждый вопрос.

– Ничего. Все в порядке.

– Нет, не в порядке.

Я специально выбрала для Найта выражение отстраненной бесстрастности, чтобы разговор шел на равных.

– Почему ты исчезаешь надолго? У нас сын, Трай.

– У меня дела снаружи.

– Какие?

– Об этом в Хайме обычно помалкивают, – усмехнулась она. – Нельзя смешивать этот мир с наружным.

– Иногда приходится, – возразил Найт. – Если наружные проблемы влияют на людей в Хайме. И это как раз тот случай.

Трай снова пожала плечами и промолчала. Ее совершенно нейтральная гримаса не выражала ничего, даже скуку. Я поменяла режим мимики на доверительно-мягкий.

– Трай, милая, ну почему ты молчишь?

Наверное, в наших проблемах есть доля моей вины. Возможно, эта доля даже больше, чем я могу себе представить. Если так, то я готов исправиться. Я готов на все, только объясни мне, что делать. У нас семья, Трай. Нельзя разбрасываться такими вещами.

Она молчала, глядя на меня пустыми глазами.

– В принципе, я и сам догадываюсь, – сказал Найт, безнадежно заходя на новую попытку. – Мы с тобой почти не проводим времени вдвоем. Я уделяю слишком много внимания сыну в ущерб тебе. Давай исправим это упущение прямо сейчас. В опере сегодня дают «Травиату». А на потом закажем столик в прекрасном ресторане. Там чудный дизайн и живая музыка. Хочешь? А не поехать ли нам в Париж? Или в Венецию? Всего на несколько дней, Постум будет скучать, но иногда это даже полезно. Или…

– Хватит! – перебила его Трай. – Не надо.

Она произнесла это намного громче обычного.

Мы с Найтом остолбенели от неожиданности.

– Что не надо?

– Ничего не надо, – проговорила женщина уже спокойней. – Кроме одного: вы должны привыкнуть обходиться без меня. Вообще без меня. Всё, разговор закончен. Мне пора.

Не дожидаясь ответа, Трай поднялась с кресла и вышла из гостиной. Постум, все это время делавший вид, будто составляет на полу паззл, печально смотрел ей вслед. В тот день он не просто отменил запланированные развлечения, но покинул Хайм, не дожидаясь вечера. Я осталась наедине с Найтом. Мой волшебный корабль разваливался прямо на глазах; с треском ломались мачты, под ногами проваливалась палуба, и волны вокруг были усеяны обломками прежнего бытия. Удивительно ли, что я попыталась ухватиться за один из них, чтобы хоть ненадолго отодвинуть свой срок?

– Ничего, как-нибудь переживем, – ободряюще сказала я Найту. – У меня есть ты, у тебя есть я. Это уже немало, поверь. Мы попробуем начать сначала, только и всего. Будем читать объявления, искать, знакомиться.

Он презрительно фыркнул и не ответил. Я вздохнула.

– Ну вот, теперь ты молчишь…

– Зря жалуешься, – сморщился он. – Если я начну говорить, тебе не поздоровится.

– Мне? Мне не поздоровится? – поразилась я. – По-твоему, я в чем-то виновата? Но разве не ты вел разговор с Трай? Ты вел, ты и запорол. Она ведь твоя жена, не моя. Это ты не смог наладить с нею контакт, это ты…

– Что ты такое несешь? – возмущенно перебил меня Найт. – Она ведь ясно объяснила: проблема снаружи. Снаружи, слышишь, ты, вечная лузерша? Кто из нас двоих снаружист? Мое дело – Хайм, и там я справляюсь очень неплохо. А за наружные вопросы отвечаешь ты, и никто другой. Но разве ты когда-нибудь была способна на что-нибудь? Ты совершенно никуда не годишься, ты, уродливая заика! Бесполезный балласт, паразитка, вечная дармоедка… почему бы тебе не передать меня кому-нибудь другому? Все равно кому – даже последний дебил будет лучше!

Он выпалил эту тираду одним духом и тут же умолк, осознав, что наговорил лишнего. Но я лишь тряхнула головой, и его слова скатились с меня, как вода с утки. Подумаешь! Точно такие же упреки я слышала от себя самой, и не раз.

– Не будем ссориться, – сказала я примирительно. – Это не конструктивно. Если у тебя есть конкретное предложение, я буду рада его выслушать. Мы с тобой плыли на одном судне, Найт, пострадали в одном кораблекрушении и сейчас плаваем среди одних и тех же обломков. И если мы пойдем ко дну, то тоже вместе, нравится это тебе или нет. Потому что ты – это я. Просто, не правда ли?

– Увы, – вздохнул он. – Извини. А предложение у меня такое: найди ее.

– Ее? Трай? А чего ее искать? Она либо приходит, либо нет…

Найт посмотрел на меня как на идиотку.

– Искать надо не ее саму, а ее снаружистку.

Повторяю для дураков: проблема снаружи. То есть – со снаружисткой-оператором. А значит, нужно найти эту снаружистку и решить проблему… – он скривился и повторил за мной: – Просто, не правда ли?

– Но как? – растерянно пролепетала я.

– Как-как… понятия не имею как! – закричал он.

– Я ориентируюсь только в Хайме! Снаружи работаешь ты! Вот и работай! Работай! Найди кого-нибудь: хакера, какера, квакера… заплати, и пусть он тебе поможет. Найди! Покажи хоть раз, что ты на что-то способна!

Найт отвернулся, чтобы не смотреть в мое несчастное лицо. Я тоже молчала, потому что он был совершенно прав, прав во всем, до последнего слога. Наш единственный шанс действительно заключался в контакте со снаружисткой, с той загадочной персоной, которой принадлежал аккаунт Трай и от чьей доброй или злой воли зависело теперь наше счастье. При этом я абсолютно не представляла себе, как ее искать… – но если уж быть до конца честной, то пугало меня вовсе не это обстоятельство.

Я цепенела от сознания обязательности личной встречи, от необходимости говорить, произносить вслух непроизносимые, удушающие слова, то есть делать то, от чего я отказалась давным-давно. Работа машинисткой-надомницей не требовала от меня никакого словесного общения. Мои заказчики заранее знали о моей немоте и даже не пытались вступать в беседу. Я встречала их безмолвным кивком, писала на листке сумму, а затем так же молча возвращала исполненный заказ и получала деньги. Работа через интернет и вовсе не требовала встречи лицом к лицу: все контакты шли через почту, оплата переводилась на банковский счет.

И вот теперь, когда я уже успела привыкнуть к своей многолетней безопасности, старое проклятье вновь тяжким палаческим топором поднималось над моей беззащитной шеей. Если бы речь шла о чем-нибудь другом, я отказалась бы сразу, не думая. Но в тот момент на кону стоял мой сын, мой Постум. Я предполагала, что смогу выжить, лишившись его, – но только после отчаянной борьбы за спасение. В чем у меня не было никаких сомнений, так это в том, что я никогда не прощу себе, если эта потеря произойдет в результате трусости, бегства, отказа от драки. В этом случае я погибну наверняка – просто задохнусь от отвращения к себе самой. Можно сказать, я приняла доводы Найта из чувства самосохранения. Меня душил ужас предстоящей пытки, но альтернатива казалась еще хуже.

«Найди хакера и заплати ему», – сказал Найт.

Этот первый шаг получился на удивление легким. Как правило, в Сети на каждое желание заплатить немедленно обнаруживается множество желающих быть оплаченными. Чтобы не нахватать вирусов и троянов в домашнем компьютере, я отправилась в интернет-кафе и оттуда разместила запрос на нескольких хакерских тусовках. Собственно, это был даже не запрос, а невинно сформулированная просьба о помощи. «Чуваки, помогите девушке! – писала я от лица вымышленной особы. – Моя подруга в Хайме куда-то запропастилась. Говорят, есть умельцы вычислять адрес в реале по виртуалу. Если тут найдется такой, я заплачу. Реально беспокоюсь за человека, помогайте!»