Хабар Мертвеца (СИ) - Страница 24

- Если он такой умный, то должен понимать, что не справится с тремя вооруженными людьми, - возразил писатель.

- А ему нет нужды. Если не удастся утащить сразу, подождет, пока мы не похороним труп, а там откопает.

- Блин… Не подумал… - Расселл смутился.

Свет от налобных фонариков шарил по зарослям, прыгал как испуганная белка по деревьям. В ночник смотрел один лишь Бизон. Фонарик он не стал включать. «Так больше вероятности, что зверюга появится с моей стороны», - объяснил он, - «а тут-то я и возьму его за жабры». Ночник Расселла валялся где-то вместе с детектором.

От всполохов костра пейзаж размывался, приобретал текучесть, оживал. Тени то сгущались в одном месте, то кружились в безумном хороводе. Они в ужасе разбегались от лучей света, но лишь для того, чтобы поспорить с чернотой неба в другом.

Минуты текли одна за одной. Полчаса. Час. Два… Штурман периодически подбрасывал ветки в костер и потихоньку терял терпение. Хотелось лечь на землю и отдохнуть. Сидеть и ожидать неизвестно чего - хуже некуда. Зверь не появлялся и никак не давал о себе знать.

Расселл не выдержал первым. Выпрямившись во весь рост и опустив автомат, он сказал:

- Наверное, он ушел. Мы испугали его выстрелами. - Он повернулся лицом к костру и развел руки потягиваясь. - Я выпью энергетика.

Мутант без единого звука начал атаку. Для своих габаритов он двигался удивительно бесшумно. Штурман начал стрелять. Пули разрезали траву, щелкнули по деревьям. Недопитый энергетик писателя упал в костер. Жидкость зашипела, испаряясь, распространяя терпкий запах, клубы дыма с частичками пепла рванулись вверх. Псевдопес растворился в покрове ночи. Приглушенный рык возвестил о том, что мутант очень зол. Больше скрываться он не пытался. Шум от пригибаемых кустов и треск ломающихся веток шел со всех сторон.

От выстрелов в ушах Штурмана зазвенело. Он шарил фонариком по сторонам, пытаясь отследить передвижения псевдопса, но безуспешно. Следующий бросок мутант сделал со стороны Бизона. Хотя сталкер был готов к нападению, тем не менее, попасть по зверю не получилось. Животное снова исчезло во тьме, оставляя за собой только взрыхленную пулями землю. Бизон разразился проклятиями. Ни Штурман ни Расселл не успели сделать ни одного выстрела. Нестор обернулся. Напарник, матерясь, прижал левую руку к груди и осматривал предплечье. Сталкер увидел, что рукав комбинезона распорот клыками твари.

- Мимо! - крикнул Бизон. Его Абакан из вертикального положения снова перешел в горизонтальное.

Сталкерам казалось, что на них нападает целая свора мутантов. Казалось, что движение и шорох в каждом из окружающих поляну кустов. Штурман хотел набрать в грудь воздуха, но газы сгоревшего пороха и дым вызвали кашель. В легких бушевал огонь. Перед глазами поплыли круги. Он смежил веки, и повращал глазными яблоками, чтобы восстановить четкость зрения. Секундой позже клыки псевдопса сомкнулись на прикладе Калашникова. Горячее дыхание обдало сталкера, по ушам ударил грохот выпущенной Расселлом очереди.

- Не пали!… - Услышал Штурман, а затем мутант исчез. От пережитого потрясения конечности заледенели, хотя сердце в груди кипело.

Он не успел прийти в себя. Через мгновение ночной охотник снова атаковал. Стремительный бросок сбил с ног Расселла. Молодой писатель повалился в костер. Сноп искр и огня поднялся в небо. Выстрелы из МР-7 ушли туда же. Отчаянный крик и яростное рычание переплелись, проникли друг в друга, слагаясь в гимн божеству смерти, и…

Хак!

Мощный кулак, вооруженный кастетом, впечатался в бок твари. Раскаленные угли обожгли подушечки на лапах. Короткая шерсть под воздействием огня начала курчавиться и обгорать. Запах жженой резины и паленой шерсти ударил в ноздри Штурману. Время растянулось. Какая-то часть разума кричала, что писатель вот-вот сгорит, другая - удивлялась реакции Бизона, а третья - отдала приказ телу (наконец!) двигаться на помощь. Руки толкнули автомат вперед. Штык-нож устремился в бок мутанту. Кастет Бизона плыл по воздуху к другому.

Взгляды хищника и человека встретились.

Ярость и голод встретились со страхом и жаждой выжить.

Кое- кто из излишне хвастливых сталкеров утверждал (за банкой пива в баре), что в такой момент между охотником и жертвой устанавливается невидимая связь.

Вопрос только в том: Кто охотник, а кто жертва?

В этот момент бег времени обрел прежнюю скорость.

Массивное тело псевдопса обрушилось на Штурмана. Бездонные омуты за доли секунды оказались ближе некуда. Сталкер не увидел в них откровения. Лишь отблеск от фонаря. Зеленый огонь. Затем «картинка» сузилась до малюсенькой точки, утонув в красной пелене. Уровень восприятия звуков окружающего мира упал до минимума, уступая место мучительному звону…

…звенело так, что казалось - сейчас лопнут барабанные перепонки…

Я тряхнул головой, приходя в себя после удара. Верить в происходящее я отказывался.

Почему? Почему, несмотря на то, что мы вместе делаем дела уже не первый год, меня гонят в шею, как паршивого пса?

- Ты что, не врубаешься? Вали прочь, пока мое терпение не лопнуло!

Кесарь рванул меня за куртку. Занес кулак и снова, со всей души, мне врезал. В голове поплыло. Я ничего не мог сделать. Не мог его ударить. Не мог блокировать удар. То, о чем мне говорили, вышибло дух из меня гораздо сильней и больней, чем какой-то тычок в морду…

Меня выгоняют! Выгоняют из банды, в создании которой я был с самого начала!

Теперь я один. А один в Зоне - это смерть. Не сегодня, так завтра. Не завтра и, даже если не через неделю - но все равно один исход.

- Кесарь, я…

Кесарь не шутил. Он и еще трое. Братки… Братишки… Колобок, Аптекарь… Они стояли посреди грязного дворика нашей халупы и ждали, что я еще смогу сказать в свое оправдание.

От удара капюшон слетел с головы. Боль пульсировала в скуле, а я, как дурак, наслаждался дыханием ветра, что ворошил мои волосы. Не заплывшим глазом я видел прядь челки, что гладила лоб, словно заботливая рука матери… Седая…

Поседел я уже тут… Когда контролер увел Хмурого и Куска. А меня отпустил… раз поседел на его глазах… За больного, наверное посчитал…

- Кесарь, я без понятия, что за предъява? Может, пояснишь, - за какой такой косяк?

Я действительно не знал в чем беда… Хотя догадывался… Но изгнание? За не одну копейку, за не один добрый стоп? Это благодарность за четыре года промысла? Вместо куска жирного хабара?

Босс сверлил меня взглядом. Массивный, коренастый. В руках молот. На иссиня-черном металле Ангел сражается с Сатаной. От правой брови до подбородка уродливый шрам… Ему бы еще деревянную ногу и попугая на плече…

Ветер кружился вокруг него прихвостнем, гоняя листву и пыль. Я чувствовал, как в моей душе разгорается ненависть. К этому ублюдку, что бьет меня, что гонит меня прочь. Но один только его жест, и шестерки размажут меня… или в аномалию приложат.

Пыль оседала на коже комбеза, пыталась забиться Кесарю под шейный платок. Чтоб ты наглотался этой радиоактивной заразы…

- Седой, с-сук-ка! Мне тут телеги тебе раскатывать недосуг. Ты меня знаешь. Не исчезнешь сам, ляжешь с дыркой в башке.

- Погоди, Кесарь. - Я смахнул со щеки принесенный ветерком пожелтевший лист. - Давай нормально поговорим. Спокойно. Что случилось? Я ведь только что вернулся с ночного дежурства! Всю ночь пас клиентов с хабаром. Так что, веришь, нет, - не в курсе, что у вас тут стряслось.

- Не темни, шалава. Все ты знаешь, - влез в разговор Мешок. Его поросячьи глазки захлопали напротив моих. Я почувствовал запах гнили из его рта.

Он ударил меня своей бритой башкой. Я упал. Звон в ушах усилился до такой степени, что превратился в свист.

- Этой ночью умер Марик.

«Умер Марик…»

Повторив про себя, я открыл глаза. Дом. Полуразрушенная обветшалая халупа, в которой мы отсиживались… жили… наша компания, с Кесарем во главе… За последний год она стала мне родной. Мы сменили несколько мест, но именно здесь я чувствовал себя дома. Чувствовал, что спина прикрыта. Что найдется под этой дырявой крышей, но в теплом, большом подвале, и кусок хлеба, и стопка водки. И кореш, чтобы перекинуться в карты…