Х-ассенизаторы: Ответный плевок - Страница 11

– Бык, – совершенно серьезно заявил негр. Пацук со Шныгиным снова фыркнули.

– Это почему? – удивился Раимов.

– А я за «Чикаго Буллс» болею, – Кедман ткнул себя пальцем в грудь. Именно в то место, где на его майке было написано название любимой команды. – На русский это переводится, как «Чикагские быки».

– Без тебя знаю, что и как переводится, – буркнул майор. – А позывной твой не годится. Во-первых, неблагозвучный он. А во-вторых, никаких ассоциаций быть не должно. Вот услышит кто-нибудь в эфире, как мы тебя быком называем, и подумает, а почему «бык»? А не потому ли, что он за «Чикаго Буллс» болеет? Так, кто у нас поклонником этой команды является? Ага, Кедман!.. И все, накрылась вся секретность медным тазиком, – негр просто обалдел от такой логики татарина. – Еще варианты?

На долгое время в комнате отдыха наступила гробовая тишина. Не то, чтобы ни у кого из присутствующих никаких названий животных в голове не возникало, но как-то не подходили они все к внешности огромного негра. И неизвестно, до какой поры затянулось бы выдумывание позывного для Кедмана, если бы он сам, пусть и невольно, не решил эту проблему. Видимо, собравшись доложить Раимову о каком-то новом варианте своего позывного, капрал снова вскочил с кресла и в порыве служебного рвения отдавил отдавил Пацуку ногу.

– Ну, ты, слон иерусалимский, смотри, куда встаешь! – завопил украинец, с трудом выдернув ступню из-под огромной лапы американца.

– Вот! Верно, – воскликнул майор и, поймав на себе удивленные взгляды подчиненных, хмыкнул. – Позывной «слон» будет самым подходящим вариантом для агента Кедмана.

– Есть, сэр. Не возражаю, сэр! – согласился Джон и, покосившись на продолжавшего морщиться Пацука, опустился на свое место…

В общем, все это продолжение общего собрание в комнате отдыха боевой группы затянулось до полуночи. Именно поэтому Шныгин имел полное право возмущаться нежданным подъемом в три часа ночи. Ну а не имел права на проявление своего негодования старшина потому, что был на воинской службе. А у людей, выбравших подобный род деятельности, как известно, есть устав, в котором черным по бумаге написано: «Пункт первый. Командир всегда прав. Пункт второй. Если командир не прав, смотри пункт первый». Вот поэтому возражать против нештатного подъема было бессмысленно… Да, собственно говоря, никто и не собирался. А слова старшины были просто криком души.

– Объясняю боевую задачу, – заявил майор, когда личный состав, наконец, выстроился около коек. – Сегодня в два десять российскими перехватчиками над территорией Западной Сибири был сбит вражеский НЛО. Не знаю, как они умудрились это сделать, пьяные, что ли, были, но факт остается фактом. НЛО сбит и вам следует выехать на зачистку района.

– А до утра это не подождет? – поинтересовался Пацук, которого после заявления старшины о том, что сейчас три часа ночи, стало страшно клонить в сон. – Какая хрен разница, когда мы на обломки попадем? Воно ж все равно хлам там один и руины.

– Агент Пацук, разговорчики в строю! – рявкнул на украинца майор. – Группа, объявляю боевую готовность номер один. Что вы на меня вытаращились? Марш экипироваться!..

В одно мгновение всех четверых бойцов вынесло из кубрика и внесло в оружейную комнату. Правда, при этом не обошлось без пострадавших – у майора ветром от движения спецназовцев испортило прическу и оторвало от кителя верхнюю пуговицу, тумбочка Кедмана была серьезно покалечена, а три двери отделались легким испугом и отомстили за это незначительными ушибами плеч «икс-ассенизаторов».

В оружейной, дверь которой разблокировалась только с пульта управления в штабе группы, царил полумрак. Непонятно, кто и зачем придумал такую иллюминацию, но единственными источниками света в хранилище боевого снаряжения были небольшие плафоны над металлическими шкафчиками, на которых красным лампочками изнутри высвечивались фамилии членов группы. Кедман, влетевший в оружейную первым, остановился у своего шкафчика и в растерянности подергал ручку.

– Приложите большой палец левой руки к сенсорной панели рядом с замком, – скомандовал Раимов, не заходя в оружейную.

– А на фига? – поинтересовался от своего шкафчика Шныгин. – Выломать дверь, да и дело с концом.

– Я тебе попорчу казенное имущество! – рявкнул на него майор. – Выполнять приказ.

Сергей выполнил ЦУ начальства и дверь открылась автоматически, представив взору старшины содержимое шкафчика. Шныгин удивленно застыл на месте, глядя на сокровища, хранящиеся внутри. С частью из снаряжения, как и положено российскому спецназовцу, старшина уже был знаком. Но были внутри вещи и не совсем понятные. Автомат, например, совершенно невообразимой формы, напоминавший бредовую смесь М-16, «Калашникова» и коробки от макарон Разлюляй-Кукуевской фабрики утилизации отходов. К тому же, неведомая конструкция была оснащена оптическим прицелом, выглядевшим также не совсем обычно.

– Это что за хреновина такая? – растерянно поинтересовался Шныгин, рассматривая необычное оружие.

– «УФО-1», – ответил Раимов. – Удивительно фартовое оружие, модель первая. Прицел компьютерный. Можно высунуть оружие за угол и совершенно спокойно прицеливаться во врагов, – майор вынул из шкафчика боевой шлем со странной конструкцией на боку, которая, опускаясь, плотно закрывала правый глаз. – Вот в эту каску встроен компьютер, который принимает сигнал от прицела автомата и передает его на жидкокристаллический экран в окуляре. Помимо этого, компьютер в шлеме поддерживает связь с десантным кораблем, через который передает мне на пульт сигналы… Впрочем, обо всем потом. Сейчас давайте экипироваться.

– Товарищ майор, так с этим снаряжением сначала попрактиковаться нужно, – возмутился Шныгин. – Мы же совершенно не знаем, как оно себя в боевых условиях поведет. К тому же, автомат, наверняка, не пристрелен…

– Согласен, старшина, – кивнул головой Раимов. – По плану у вас должна быть двухнедельная специальная подготовка. Но кто же знал, что эти уроды «тарелку» собьют?! До сих пор, мать их в гарем к персидскому шаху, ни один корабль пришельцев не сбивали, а тут надумали, – майор запнулся. – Хватит разговорчиков! Приступить к экипировке.

Бойцы бросились выполнять приказ. Правда, поскольку в этот раз бежать никуда не требовалось, то никто больше и не пострадал. А боевое снаряжение, изобретенное лучшими учеными планеты и доработанное российскими техниками с учетом национального характера, разве что прямое попадание водородной бомбы выдержать бы не смогло. Поэтому когда Сергей уронил миниатюрный микрофон, крепящийся непосредственно к горлу, и наступил на него каблуком, приборчик даже не поморщился.

Худо-бедно, но с экипировкой бойцы справились минут за пять, и предстали перед Раимовым во всей спецназовской красе – в супер-легких бронежилетах с массой кармашков, по которым было рассовано множество необходимых солдату вещей; в касках, здорово напоминавших мотоциклетные закрытые шлемы, с той лишь разницей, что в экстренных случаях они могли обеспечить солдату получасовое автономное обеспечение кислородом из небольшого баллона, закрепленного в ранце; с плоскими ранцами с боеприпасами и спецсредствами за плечами и с необычным оружием в руках.

– Ну, вперед! – вздохнул майор. – За мной марш. Подземный вход на аэродром из штаба группы, – и, чуть помедлив, пояснил: – Вчера только достроили.

Громко топая башмаками по полу, отряд промчался в штаб и, провожаемый отечески-теплым взором Раимова, скрылся за одной из дверей. Подземный коридор к аэродрому, действительно, достроили недавно и кое-где цемент даже не до конца просох. Зато дезинфекционный тамбур был в полном порядке и отлично функционировал. Неизвестно зачем, но обработка бойцов велась не только при входе в бункер, но и при выходе наружу. Правда, наглотаться газа Шныгину в этот раз не пришлось – шлем сработал автоматически и, едва начались изменения в составе окружающей бойцов атмосферы, мгновенно загерметизировался и, оценив степень угрозы человеку, на автономное питание не перешел, включив лишь внешние фильтры.