Х-ассенизаторы: Огонь по тарелкам! - Страница 10

Однако в общем и целом обработку у Гобе «икс-ассенизаторы» выдержали. И даже доктора не убили! Раимов во избежание возможных эксцессов поспешил признать ребят годными к выполнению задания и загнал их в самолет. Естественно, поднимаясь на борт, все четверо бойцов были мрачнее тучи, но зато переполнены решимостью победить, чтобы вернуться и от всего сердца поблагодарить француза прикладами по башке. Причем каждый из великолепной четверки надеялся добраться до доктора раньше других!

– Рано радуетесь. Мы еще не сели, – высунувшись из кабины пилотов, мрачно предупредил развеселившихся бойцов воздушный ас. – Подходим к заданному квадрату. Приземляться будем через пять минут. По крайней мере попытаемся.

– Как это «попытаемся»? – оторопел Кедман и из-за такого сенсационного заявления летчика сломал вторую одноразовую бритву. – В чем дело, командир? Приборы отказали?

– А я откуда знаю, отказали они или работают? – Пилот, собравшийся вернуться на свое место, остановился в дверях. – Я же в них ни черта не разбираюсь.

– Не понял! – заревел американец. – Ты, сморщенная белая задница, шуточки свои прекращай. Как это «не разбираюсь»? А как же ты раньше нас возил?

– Да он последние пять лет летает исключительно под мухой, – вместо пилота ответил всезнающий Зибцих.

– Да пусть хоть под комаром планирует! Самолет-то он водил?! – капрал растерянно посмотрел по сторонам. – И вообще, я не понимаю, при чем тут насекомые…

– Идиот, – констатировал Пацук, выразительно постучав себя пальцем по голове. – Джонни, мальчик мой, афроеврей недоразвитый, тебя русская бабушка случайно не китайскому языку учила? Ты что, не знаешь, что по-русски «под мухой» означает «выпимши»?

– Нет, – растерянно захлопал глазами Кедман, даже не обратив внимания на очередную колкость Пацука, а затем вздрогнул. – Так налейте же ему чего-нибудь!

– Молока из-под козла, – буркнул в ответ Микола и, обреченно вздохнув, откинулся на спинку кресла. – Чего мы ему нальем, если Раимов опять о «фронтовых» даже не заикнулся? Садист!

– Во-во! И у меня бутылку с самогоном отобрал, – согласился с ним пилот и вдруг посмотрел на часы. – Все. Подлетаем через минуту, так что некогда мне с вами болтать. Автопилот сам сажать не будет, – и на секунду задумался. – А может, попробовать? Хрен с ним, пусть сажает?..

– Даже не вздумай, – прорычал Шныгин, прекратив делать вид, что крепко спит. – А ну марш в кабину, пока я твоего автопилота не научил во время полета катапульту включать!

Летчик пару секунд внимательно смотрел на грозного старшину, решая, стоит ли проверить, как он сможет уговорить автопилот, а затем решил не связываться с сумасшедшим десантником. Мало ли чему сейчас в ВДВ учат? Может быть, парашютисты теперь и без пилотов обходиться умеют?! Именно из-за этих сомнений летчик и скрылся в кабине со скоростью звука, а Шныгин спокойно откинулся на спинку кресла.

Впрочем, долго ему расслабляться не пришлось. Старшина даже глаза прикрыть не успел, как самолет начал стремительно падать. Причем с такой скоростью, что Сергея на полметра подбросило вверх, и ему пришлось вцепиться в поручни кресел, чтобы не воспарить под потолком, аки птах небесный.

«Я всегда говорил, что с пьянкой резко завязывать вредно. Особенно если ты за рулем!» – успел подумать про летчика старшина, пока парил над креслом.

На минуту в салоне наступило состояние невесомости. Две сломанные капралом бритвы хищно заметались по самолету, прицеливаясь, кому бы вцепиться в горло и закончить бритье. Шныгин увернулся от обеих и, пока самолет падал, успел вспомнить далекое детство, юность и зрелые годы, свою бабушку и вообще весь род до седьмого колена. Даже не удивившись таким генеалогическим познаниям, невесть откуда возникшим в голове, старшина пожалел, что так и не дописал письмо маме – начал, между прочим, полтора года назад! – а затем простился с жизнью… Впрочем, тут же с ней и поздоровался!

Самолет прекратил падать так же внезапно, как начал. Воздушный транспорт «икс-ассенизаторов» дернулся так резко, что под ефрейтором кресло погнулось, под старшиной оно и вовсе треснуло, а у сиденья, оккупированного американцем, сломались ножки. Лишь посадочное место Пацука осталось в целости и сохранности. И то только потому, что есаул приземлился не на него, а на пол. После чего выдал такую матерную тираду, что Шныгин засомневался в том, может ли теперь пальма первенства по части ругательств оставаться у подполковника.

– Мама моя, ридна Украина! – удивленно проговорил есаул после того, как закончил ругаться, и ощупал собственное мягкое место. – И не ушибся даже. Это что ж получается, в этих энергоскафандрах и с небоскребов падать можно?

Ответить ему никто не успел. Едва Микола закончил тираду, как из кабины высунулась счастливая морда пилота. Обведя гордым взглядом спецназовцев, летчик улыбнулся так широко, что при желании можно было рассмотреть содержимое его желудка, а затем радостно заявил:

– Мужики, вы не поверите, но у нашего самолета, оказывается, взлет и посадка вертикальные!

– Убью, – ласково пообещал старшина, поднимаясь с кресла, и пилот поспешил запереться в кабине.

В Москве было утро. Причем абсолютно не московское! Ни тебе смога над городом, ни пробок на улицах, ни постов ГАИ на въезде в столицу. К тому же над Москвой высился переливчатый прозрачный купол, упиравшийся внешними границами в МКАД. На Кольцевой дороге тоже не наблюдалось никакого движения. И вообще, единственными разумными существами в радиусе полукилометра от столицы были солдаты внутренних войск, патрулировавшие границы города.

Четверка «икс-ассенизаторов» залегла в кустах, в сотне метров от границ купола, и вела наблюдение. Регулируемая оптика стекол гермошлемов позволяла давать и пятидесятикратное увеличение, но сейчас бойцам этого не требовалось. Только Зибцих смотрел на улицы города, а остальные следили за перемещением патрулей.

– И все-таки я, блин, не пойму, шеф, зачем нам нужно прятаться от своих? – поинтересовался Шныгин.

– Повторяю специально для медведей и прочих безмозглых представителей фауны, – раздраженно ответил по рации Раимов. – Протыкать мыльные пузыри нужно в обстановке строжайшей секретности. Мы не знаем, какие капканы на зверей мог расставить сельдерей в нашем огороде. Поэтому ни одна живая душа не должна знать о том, что животные ищут салатницу.

– Ага, а когда мы от этого пузыря избавимся, они же и не увидят, что купола больше нема, – буркнул Пацук. – Ведь сельдерей же слепой, глухой, немой и безмозглый, – и тут же раздраженно фыркнул. – Тьфу ты! Послушал бы кто-нибудь, что за чушь мы несем, пришлось бы нам служить в другом месте. Воно ж как бывает, когда люди начинают заговариваться! Приезжают дядьки в белых халатах с электрошокерами в руках, оглянуться не успеешь – и бац, тобой уже Наполеон командует. Или Александр Македонский.

– Р-р-разговорчики, Барсук! – рявкнул в ответ подполковник, но снова, к удивлению всей четверки, нарядами вне очереди есаула не наградил. – Повторяю приказ: проникнуть в огород незамеченными, отыскать припрятанную сельдереем салатницу и принять меры по ее ликвидации.

– Разрешите вопрос, сэ… э-е шеф? – поинтересовался Кедман и не стал дожидаться ответа. – Что-то я не понял. У нас же салатницами тарелки раньше назывались. Мы что, корабль пришельцев искать будем?

– Слон, два наряда вне очереди! – зарычал в ответ подполковник.

Пацук заржал, как пожарная лошадь на водопое, и хлопнул американца по плечу.

– С почином тебя, Свисток, – поздравил он. – Так держать, и новый рекорд по нарядам тебе обеспечен.

– Прекратить болтовню в эфире! – немедленно скомандовал Раимов, не дав возможности капралу что-либо ответить Пацуку. – Приступить к выполнению задания.

– Есть приступить к выполнению, – за всех ответил старшина, не принимавший участия в дискуссии, и махнул рукой. – Пошли! Сектор чист.

Больше времени на разговоры не осталось. Отряд рванулся вперед, двигаясь короткими перебежками. Бойцы постоянно менялись местами, прикрывая друг друга. И хотя огонь по своим они вести не собирались, наработанная годами привычка держать условного противника на прицеле давала о себе знать. Стволы лазерных ружей «икс-ассенизаторов» двигались из стороны в сторону, повторяя траекторию перемещения патрульных групп.