Гвидион и Дракон - Страница 7

Принц не знал, что ответить. Он поставил чашу на стол, подошел к окну и посмотрел в ночное небо. О чем ее попросить? Чтобы пощадила родителей? Чтобы даровала жизнь Овэйну? Чтобы спасла их королевство? Попросить хотелось сразу о многом, и выбрать что-нибудь одно казалось невозможным.

В конце концов Гвидион решился.

— Полюби меня, — сказал он.

Какое-то время Гласог молчала, потом подошла к нему.

Гвидион взглянул на колдунью. Ее глаза горели хищным огнем, как у змеи. Гласог возмутилась:

— Да как ты смеешь! Сперва ты должен найти мою чашу и испить из нее.

— Это твое первое желание?

— Да.

Некоторое время он медлил, потом решительно подошел к столу и взял чашу. В тот же миг рядом с ней появилась другая, украшенная драгоценными камнями.

— Какую из них ты предпочтешь? — спросила Гласог.

Гвидиону показалось, что он понимает, чего от него ждут.

Принц выбрал простую оловянную чашу и выпил то, что в ней было.

За спиной раздался голос Гласог:

— Твое желание сбылось, Гвидион.

Крылья коснулись его лица, порыв ветра взъерошил волосы. Ворон тенью выскользнул в окно.

— Овэйн! — раздался голос.

Это снова ворон зовет. Овэйн вскочил с тюремной койки, но у него сразу закружилась голова, так что пришлось опереться на стену. Ворон уже прилетал сюда несколько раз.

— Где принц? Что с ним стало?

И тут ворон превратился в темноволосую женщину.

— Он, как ты знаешь, женился. Но сейчас ему грозит смерть, ведь дракон вот-вот захочет получить то, что ему причитается.

— Это ты, Гласог? — Овэйн содрогнулся от ужаса.

С тех пор как воины Мадога напали на него у дверей опочивальни и бросили в темницу, Овэйну то и дело становилось дурно. Вот и сейчас в глазах у него потемнело, и он едва устоял на ногах.

— Ты можешь спасти Гвидиона, — сказала колдунья.

— Почему я должен тебе верить? — возразил Овэйн.

В тот же миг сковывавшие его кандалы с грохотом упали на каменный пол, а железные засовы на двери сами собой отомкнулись.

— Потому что я его жена.

Вдруг на ее месте Овэйн увидел Эри. Он протер глаза — перед ним снова стояла Гласог.

— Ты ведь его друг. Разве дружба нужна не затем, чтобы помогать? И разве брачные узы нужны не для этого?

Овэйн снова протер глаза. Дверь темницы распахнулась. Гласог продолжала:

— Мой отец говорит, что гибель дракона спасет принца Гвидиона. Овэйн, сын Ллодри, ты можешь взять свою лошадь, собаку, меч и кольчугу — все, что захочешь. Но за это ты должен будешь потом исполнить одно мое желание.

Услышав стук копыт, Гвидион подошел к окну.

Он увидел, как Овэйн выезжает из ворот замка, а за ним летит ворон.

— Овэйн! — крикнул принц. — Овэйн!

Но Овэйн его не услышал. Только Мили остановилась и посмотрела на башню, в которой был заключен Гвидион.

Тогда принц подумал: «Не отставай, беги за ним, Мили! Пусть Овэйн едет домой и предупредит моего отца, что надежды нет».

Овэйн ни разу не оглянулся. У ворот он повернул не домой, а на юг, в противоположном направлении, и тогда Гвидион понял, куда направляется его друг.

— Вернись! — закричал принц. — Овэйн, нет!

Они ехали сюда, чтобы сразиться с драконом. А теперь Овэйн должен биться с чудовищем без него. Если Гвидион когда-нибудь и отчаивался, так это теперь, когда увидел Овэйна, направляющегося вместе с его женой и Мили на бой с драконом.

Гвидион еще раз попробовал пролезть в окно — не получилось. Тогда он снова бросился к двери и попытался мечом приподнять засов, на который наверняка его заперли снаружи. Он нащупал планку, но не смог поднять ее мечом — снаружи загремели цепи, которыми, видимо, был укреплен злополучный засов.

Вскоре Овэйн снова выехал к речке, что текла меж холмов. Ворон неуклюже опустился на берег и стал пить.

Овэйн завел Ласточку в воду. Он по-прежнему не доверял Гласог в любом ее обличье. Мили осторожно подошла к ворону, и вдруг вместо птицы перед ней оказалась нагая Гласог, она опустилась на колени и горстями черпала воду. Мили шарахнулась от нее и заскулила.

Овэйн спешился и тоже подошел ближе. Он увидел, что на правой руке у Гласог не хватает двух пальцев, раны едва зажили. Колдунья черпала воду здоровой рукой, а раненую держала в реке. Она посмотрела на Овэйна и сказала:

— Ты захотел спасти Гвидиона. Неужели ты ничего не хочешь для себя?

В ответ Овэйн лишь пожал плечами. Он сел на берегу и обнял подбежавшую Мили.

— Кстати, ты обещал исполнить мое желание, — напомнила Гласог.

— Чего ты хочешь? — спросил Овэйн, скрывая страх.

Девушка ответила:

— Тут неподалеку раньше было святилище одного бога. Нынче его занял дракон. Но этот бог по-прежнему может помогать страждущим и давать советы, как и большинство богов, если им правильно служить.

— Что я должен узнать у него? — поинтересовался Овэйн.

Гласог сказала:

— Я уже сама все узнала.

— И о чем тебе поведало божество? — спросила Овэйн.

— Первое, что мне открылось: жизнь и душа дракона — в его правом глазу. Второе: ни один человек не может убить это чудище.

Овэйн, кажется, понял, к чему весь этот разговор. Он потрепал у Мили за ухом и погладил ее:

— Мили — верный друг, она всегда готова помочь. А если вы, миледи, устанете лететь, могу предложить вам проехаться на моем плече.

Гласог прервала его:

— Может, тебе стоит вернуться в свое королевство? Я только прошу тебя одолжить мне свой лук, собаку и лошадь. Таково мое желание, Овэйн, сын Ллодри.

Овэйн покачал головой, потом встал, приласкал Мили и сказал:

— Ты получишь все, что просишь, и меня в придачу.

— Будь осторожен, — предупредила Гласог.

— Постараюсь, — пообещал Овэйн и вытянул руку, предлагая ворону сесть на нее. — Прошу вас, миледи.

Ворон устроился у него на плече. Овэйн вскочил в седло, и Ласточка повезла их дальше по выжженным полям, мимо голых холмов, к пещере, как велел ворон.

Ласточке явно не нравились эти места. Овэйну то и дело приходилось подбадривать ее, заставляя идти вперед. Вскоре начался подъем в гору — ту самую, в которой находилась пещера. Мили ощетинилась и зарычала. Овэйн приготовил лук и стрелы, потом поднял глаза и успел только крикнуть:

— Мили, осторожно!

Из пещеры вырвалось пламя. Ласточка в ужасе отпрянула.

Вторая волна пламени подошла к ним совсем близко. Мили взвизгнула и бросилась прочь, уводя за собой гигантского змея, выбравшегося из пещеры.

Ворон поднялся с плеча Овэйна и полетел следом за чудищем, словно стрела, пущенная из лука.

На рассвете в замке началась суета. Гвидион стоял у окна и смотрел вдаль. На юге за холмами полыхало зарево.

Он видел, как на дороге показался всадник в золотых доспехах, ярко сверкавших на солнце.

— Это дракон! — крикнул кто-то со стены.

Гвидион похолодел. Он был в отчаянии, увидев, как всадник приблизился к воротам и стража сразу впустила его. Рыцарь-дракон ехал верхом на Ласточке с опаленной гривой. Следом бежала, прихрамывая, Мили, вся в саже, с кровавыми ранами на боках. Дракон вел ее на веревке, и она покорно семенила за ним, опустив морду и поджав хвост. На плече у рыцаря сидел ворон.

Овэйна нигде не было видно.

В коридоре послышался шум. Зазвенела цепь, загрохотал засов, дверь отворилась. На пороге стояли воины Мадога.

— Король желает видеть вас, — сказал один из них.

— Придется Мадогу еще раз послать за мной, — ответил принц, вынимая меч из ножен.

Рыцарь-дракон подъехал к дворцу. Ворон вспорхнул с его плеча и, опустившись на землю, обернулся принцессой Гласог. Служанки тут же поднесли госпоже ее плащ из черного шелка с вытканными на нем заклинаниями. Все обитатели дворца не раз видели дракона прежде. Страже было приказано сразу впустить его в замок. Насчет Овэйна, в случае его возвращения, имелись совсем иные указания.