Гусариум (сборник) - Страница 68

И я горько вздохнул, потому что лишь в тот миг понял истинную разницу между собой и Бахтиным. Для меня Отечество теперь было – дом, сын на руках и мир, который я защищал как умел. Для него Отечество было – война, бесконечная война, когда впереди видишь врага, жаждешь с ним переведаться и не имеешь минуты, чтобы обернуться и хоть прощальным взглядом – а увидеть то, что за спиной, то, за что сражаешься. И иного Отечества, очевидно, ему не требовалось. Для меня – дом, для него – знамя…

Но объяснить ему этого я уже не мог.

До меня доходили слухи о том, как осаждали и брали Данциг. Всякий раз, как русский флот отправлялся бомбардировать крепость, в авангарде неизменно шли канонерские лодки. Ничто не могло превзойти их рвения! Они отважно поднимались к самым вражеским батареям против сильнейшего течения реки Вислы. На сей раз некому было им помочь – возможно, поэтому осада длилась чуть ли не год.

Потом до меня доходили слухи, что Бахтин, Никольский и Ванечка Савельев вернулись в Кронштадт, Иванов же был ранен и подал в отставку. Мы не встречались более, но память о моих друзьях-моряках угаснет только вместе с жизнью моей! И я, гусар, поднимаю эту чару за российский шхерный флот, который не столь прославлен, как эскадра Сенявина, громившая турок, однако ж спас Ригу от тягот осады и, возможно, от поднятия белых флагов на ее бастионах.

Что же касается меня – я более ни к одному плавучему сооружению не приближался. И чем дальше я от протоки, соединяющей Курляндскую Аю с Двиной, – тем лучше себя чувствую. Штос с подводным чертом – это игра, в которой можно выиграть только раз в жизни, господа, и только тогда, когда исход ее – вопрос жизни и смерти. Так что испытывать долготерпение Божье я не намерен!

Датчик на руке подал звуковой сигнал и затих. Я закатал рукав и взглянул. Обычно, таким образом, меня вызывали на задание. В этот раз тревога была «красной». Пока еще необратимое не наступило, но было ясно, что кто-то отправился в прошлое с целью изменить историю. Раз об этом стало известно, получалось, что это не просто дилетант, а скорее всего, и я ничуть не сомневался, одна из западных организаций. Спецслужбы Европы и Северной Америки не раз предпринимали подобные попытки, но до этого тревоги в основном были «зелеными» и изредка «желтыми». О том, что организации наподобие нашего 31-го отдела на Западе существуют, знали давно. Сначала, так же, как и мы, они занимались изучением времени, пока однажды не создали (параллельно с нами) машину времени. Уже точно было известно, что противостоять им в нашем безумном тридцатом столетии бессмысленно. Оттого и держали их под невидимым контролем. Отчего и внедрены были в их спецслужбы наши люди. Вот и сейчас, скорее всего, поступила в центр информация от одного из таких тайных агентов.

Черный плащ, черные очки. Никаких знаков того, что я секретный сотрудник. На всякий случай взглянул в зеркало и убедился, что особого внимания к себе не привлеку. Обычная одежда статского советника третьего класса.

Понимая, что задание может затянуться в этом времени как минимум на несколько часов, проверил, выключил ли все приборы. Современным гаджетам, коими наводнены наши дома, я не доверял. После этого спустился в гараж – там у меня стоял мой старенький добрый флаер с московскими номерами. В итоге, через час, после продолжительного полета, оказался около офиса. Приземлил флаер на крышу, кинул ключи от него дежурившему охраннику и бегом по лестницам на второй этаж, туда, где находился кабинет моего начальника – полковника Марлюка Феактистовича Мосалева.

Полковник меня ждал. Когда я открыл дверь и вошел без доклада в кабинет, он стоял у окна и разглядывал новостройки. Заметив меня, Марлюк Феактистович улыбнулся и указал на кожаное кресло по другую сторону стола.

– Присаживайся, майор, – проговорил он. – Наверное, догадываешься, для чего я тебя вызвал?

– Так точно, товарищ полковник. «Красная тревога».

– Вот-вот, – прошептал Марлюк Феактистович. – «Красная». – Он вздохнул, опустился в кресло, которое тут же приняло очертания его тела, и произнес: – К «красной тревоге» ты уже готов, а значит, объяснять ничего не буду. Времени у нас с тобой, майор, мало. Так что бери конверт с инструкциями.

Только сейчас я заметил посредине стола небольшой конверт.

– Когда окажешься там, – продолжал Марлюк Феактистович, – ознакомишься.

– Разрешите обратиться, товарищ полковник.

– Разрешаю.

– Там это где?

– В 1812 году, – пояснил Мосалев. – В какой-то степени, я тебе, майор, даже завидую. А теперь ступай. Тебе еще переодеться в одежду той эпохи нужно. Да вот бумагу прихвати. Отдашь гардеробщику. В ней всё написано. Получишь тогдашние деньги. Но помни! Много не трать. Я за них перед бухгалтером отчитаться должен.

Полковник протянул мне листок. Я мельком взглянул и понял, что предназначался он, в отличие от бумаг, не мне. Запихнул за пазуху и покинул кабинет. О том, что в офисе спецслужб, обеспечивавших безопасность не только в России, но и на Марсе (колонии, что принадлежала нашему государству), есть странный гардероб с одеждами различных эпох во всей России, как впрочем, и на Марсе, наверное, никто не догадывается. Даже федералы, несшие службу в этом же здании, не подозревали о существовании отдела по контролю над историей. Если у них и возникал вопрос, чем занимается 31-й отдел, то важные персоны тут же пытались его замять.

В отдел отбирали людей по особым рекомендациям. Брали не абы кого. Мне в какой-то степени повезло.

Костюмерная находилась в подвальном помещении за железной дверью, на которой были нарисованы череп и кости. Прежде чем попасть внутрь, пришлось приложить к замку палец, затем взглянуть в прибор, проверяющий сетчатку глаза, и под конец плюнуть. Необходимая безопасность.

– Трудную задачку задал Марлюк Феактистович, условия поставил. Хотя что мне его условия… – прошептал хранитель старинной одежды после того, как ознакомился с инструкцией. – Кем бы тебя приодеть?..

Он прошелся вдоль вешалок с одеждой, что-то ворча под нос. Пару раз останавливался.

– Может, купцом? Или крестьянином?

Затем, кинув на меня взгляд, словно оценивая, добавлял:

– Да какой из тебя купец, о крестьянине уж и не говорю. Тут бороденка нужна, а у тебя ее нет. Пока отрастишь – поздно будет. Может, горожанином? Ну, типа как у Толстого – Пьер Безухов. Нет, не пойдет. Тебя на секретный объект никто и не пустит. Да и оружие бы необходимо.

Наконец он остановился перед вешалками с военными мундирами. Оглядел их и прошептал:

– Может, гусаром? Нет. Не то. А что если… Иди сюда, майор!

Я подошел. Он вновь оглядел меня. Усмехнулся и сказал:

– Метр семьдесят. Сорок шестой размер. Обувь, – он взглянул на мои ноги, – сорок второй. Ну что ж, так и быть – выдадим тебя за обер-офицера лейб-гвардии Литовского полка.

Сразу вспомнились события последних лет. На курсах, организованных именно для нашего отдела, мы проходили историю России со времен Рюрика вплоть до наших дней. Неожиданно всплыли в памяти все названия полков, что существовали в начале девятнадцатого века. Я точно знал, что в 1812 году как такового лейб-гвардии Литовского полка, в общем-то, не существовало. Был Московский. Невзначай напомнил об этом костюмеру.

– Ты уж, товарищ майор, не обессудь, – проговорил гардеробщик как-то не по уставу, – но я уж привык. Да и надпись соответствует именно лейб-гвардии Литовскому полку. А насчет Московского полка вы ошибаетесь, товарищ майор.

Я удивленно посмотрел на костюмера. Неужто действительно ошибся?

– В 1811 году в русской армии появился лейб-гвардии Литовский полк, – пояснил гардеробщик и тут же добавил: – Который уже потом за отличие в кампании был переименован в Московский. Так что не выделывайся, а бери что дают.

В итоге я получил: белые панталоны, сапоги черные до колен, двубортный с двумя рядами пуговиц, с высоким, скошенным спереди воротником и фалдами мундир фрачного типа. Кивер с высоким черным султаном. Ко всему прочему шпага и офицерский шарф.