Гуманная пуля - Страница 24

Напомним читателю: ЭВМ тогда были ламповыми, довольно ненадежными, в их работе происходили частые сбои, каждую машину обслуживал штат инженеров-электронщиков. Использовать такую технику могли только крупные исследовательские организации.

Именно в эти годы, при всеми осмеянном и оплеванном Хрущеве, Советский Союз превратился в настоящую сверхдержаву. Успехи научно-технического прогресса предопределили успехи промышленности. Экономический рост в конце 50-х составлял, по официальным данным, 15–16 % в год. В эпоху «перестройки» мелькали сообщения о том, что статистика тех лет грешила преувеличениями, что фактически темпы роста не превышали 10–11 %. Но и это огромная величина, никогда впоследствии не было у нас таких показателей. Причем достигались они не на крови и костях миллионов заключенных-рабов, не ценой голода в стране, как в сталинское время, а при скромном, но неуклонном росте общего уровня жизни. И в 1960 году на долю Советского Союза приходилась пятая часть промышленной продукции всего мира, тоже наивысшее значение за всю историю (эта цифра подтверждается и современными публикациями). Сорок лет спустя, в разоренной России, которая производит где-то около двух процентов мировой продукции, все это звучит фантастически.

Но, может быть, лучшей характеристикой эпохи является то, что время «хрущевской оттепели» отмечено самым низким уровнем самоубийств за всю историю нашей страны.

Ни в коем случае не следует идеализировать 50-е годы! Тяготение к реальности не смогло пересилить изначальную неадекватность режима. Вновь нарастая, помешательство принялось добивать несчастное сельское хозяйство, вырезать коров, отбирать приусадебные участки, сеять кукурузу на севере, породив продовольственный кризис в стране и постоянную зерновую зависимость от Запада. Не отделаться от мысли: одна из причин катастрофы в том, что на биологии и сельскохозяйственных науках «оттепель» сказалась в наименьшей степени. Эти отрасли остались вотчиной сталинско-лысенковских шарлатанов, где голоса честных ученых глушились, а результатам их исследований не давали выхода в жизнь.

Но не отделаться и от другой мысли: успехи точных наук, получивших от «оттепели» наибольшие льготы, тоже в конце концов обернулись бедой. Они вскружили головы тогдашним правителям (прежде всего, конечно, эмоциональному Хрущеву), породили у них ощущение всесилия и вседозволенности. Отсюда – фанфаронская программа партии, обещавшая построение «материально-технической базы коммунизма» за 20 лет. Отсюда – усиление претензий на мировую гегемонию и новый рост конфронтации с Западом.

Полет Гагарина в 1961-м стал не только высшей, но и переломной точкой, за которой начался обвал. Уже в следующем, 1962 году грянул кровавый расстрел голодных рабочих в Новочеркасске, а Карибский кризис оледенил насмерть перепуганную планету ужасом всеобщей погибели. «Оттепель» закончилась.

Возможно, финал мог оказаться менее драматичным, но он был неизбежен. На переломе от 50-х к 60-м, на новом витке, в чем-то повторилась ситуация перелома от 20-х к 30-м. «Оттепельные» годы еще раз подтвердили: огосударствление науки, при условии сохранения достаточной ее автономии, может не только не препятствовать, но и способствовать прогрессу. В 1928–1930 годах сам факт подобной автономии сделался нетерпимым для мертвеющего режима. К началу же 60-х уровень науки и степень ее влияния возросли настолько, что одной дарованной куцей автономии в чисто профессиональных вопросах ей самой становилось недостаточно.

Наша научно-техническая интеллигенция в эпоху «оттепели» не успела реализовать и малой доли своих возможностей, она лишь обозначила их. И сразу оказалось: с мощью более свободного интеллекта уже не справляются неуклюжие сталинские механизмы управления экономикой, да и самой наукой. Так чересчур мощный двигатель грозит разнести примитивную силовую передачу. (Ситуация, которую при желании можно посчитать вполне соответствующей учению Маркса: возросшие производительные силы вступили в противоречие с устаревшими производственными отношениями.)

К началу 60-х прояснялось: для продолжения, тем более для ускорения полета науки и всей страны в будущее необходимо интеллекту – создателю всей реальной прибавочной стоимости – дать больше простора. Необходимы политические и экономические реформы.

Надо точно представлять себе реалии тех лет. Практически никто не желал отказа от социализма, не помышлял о переходе от общенародной собственности к частной, от планирования к предпринимательству. Активного диссидентского движения не существовало. (По свидетельству очевидцев, в 1961 году был момент, когда во всем ленинградском управлении КГБ не велось ни единого «политического» дела. Чекисты маялись от безделья и в поисках занятия напрашивались на проведение совместных операций с уголовным розыском.)

Настроения и пожелания (отнюдь не требования!), возникавшие в среде интеллигенции и отраженные в творчестве тех лет, были весьма умеренны (и наивны). Они сводились к отстранению от принятия решений, конечно, не самой бюрократии, а только некомпетентных, невежественных ее представителей и к усилению влияния профессионалов. Но даже эти более чем скромные устремления режим, чьей социальной базой как раз и была бюрократическая бездарь, воспринял, как сигнал опасности. Как свидетельство того, что даже «оттепельные» послабления были ошибкой. Режим стал бороться за свое сохранение. Значит, предстояло погибнуть стране.

А ведь власть, не доверяя интеллигенции, боясь ее, в то же время вовсе не желала замедления научно-технического прогресса! Сейчас мало кто помнит о так называемой «косыгинской реформе», объявленной в 1965 году, вскоре после падения Хрущева. Если о ней и вспоминают, говорят только о ликвидации «хрущевских» совнархозов и восстановлении «сталинских» отраслевых министерств. А ведь то была попытка, предоставив больше самостоятельности предприятиям, расшевелить их инициативу и сделать более восприимчивыми к новшествам, преодолеть торможение, которое стало ощутимо в последние хрущевские годы. И совнархозы казались нетерпимыми прежде всего потому, что, раздробив отрасли, мешали проводить единую, прогрессивную техническую политику.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.