Гуляния с чеширским котом - Страница 14

Жестока поступь английской истории, ее пути не усыпаны розами, если не считать войну Алой и Белой Роз. В кровавых морях и горах трупов в Англии недостатка не было; нам до англичан далеко, наши великие душегубы и государственники Иван Грозный и Петр I лишь малые детишки по сравнению с английскими королями. Правда, Иосиф Виссарионович переплюнул всех.

Это из «Двадцати сонетов к Марии Стюарт» Бродского. Все просто, без затей и глубоких социально-экономических, политических и геополитических причин. Так, по Гольбаху, начинал войну монарх, если утром страдал констипацией, как до революции интеллигентно называли запор.

Большинство войн велось на территории Британских островов, зато власть долго была в руках неанглийских королей: Плантагенеты были ярко выраженными французами (они стояли у власти с 1154 по 1485 год – от Генриха II до Ричарда III), пришедшие им на смену Тюдоры – валлийцами, Стюарты – шотландцами, подчинивший их Вильгельм III был голландцем, Георг I происходил из Ганновера. Как у нас Рюриковичи, русские князья, сливавшиеся и разливавшиеся с татарами, как вся послепетровская эпоха.

Но существовали не только войны и произвол Истории со всем переплетением факторов, но и тенденция к устойчивому развитию гражданского общества.

Несомненно, важнейшее влияние на английский характер оказали ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ и связанные с ней ПРАВА ЛИЧНОСТИ.

Тут английские и русские пути полностью разошлись во времени.

Об этом хорошо думается во время прогулок у Виндзора, особенно после обеда в ресторанчике на берегу Темзы, прямо у моста, соединяющего Виндзор с Итоном. Ноги сами выносят любого любителя демократии на зеленые поля Раннимеда, где в 1215 году собрались наглые бароны и потребовали от короля Джона (у нас его из вечного преклонения перед заграницей почтительно называют Иоанном) узаконить их права, тогда впервые в английской истории король записал обещание, что «все люди имеют право на справедливость».

Великая хартия вольностей, или Магна Карта, конечно, давала права лишь элите, но все звучало многообещающе: «Ни один свободный человек не будет более посажен в тюрьму, лишен имущества, объявлен вне закона или иначе ущемлен… кроме как по законному суждению равных себе либо по закону страны».

Представляю, как бузили на этих лугах одемокраченные бароны, плескали друг в друга апельсиновым соком, таскали за волосы чужих леди и норовили отдубасить короля. Магна Карта их не успокоила, и они продолжали биться с Джоном, пока он не умер от лихорадки. Воистину человек и целая нация не могут простить оказанные им благодеяния и рано или поздно мстят за это…

– Конечно, тебе, большевику, не по душе наши бароны, – заметил Кот. – Но посмотри на прогресс: уже в 1265 году был созван первый английский парламент, реальная сила, способная противостоять королевской власти…

– Но это был эмбрион демократии. Знаменитый Habeas Corpus Act, охранявший личные права граждан, появился в Англии лишь в 1679 году!

– А разве мы не совершили в 1688 году первую в мире буржуазную революцию?! Разве мы окончательно не утвердили неприкосновенность частной собственности, в том числе и на землю, которую разрешалось продавать и покупать? Разве мы не закрепили свободы и другие права личности? – не унимался полемист Кот.

Частная собственность стала основой основ, без которой свобода и демократия могли только витать в воздухе. Как заметил лорд Маколей, «лучше один акр в Мидлсексе, чем княжество в Утопии». Типичная буржуазность! – с насмешкой вскричали бы многие русские интеллигенты, потратившие жизнь на беспощадную борьбу с мещанством и филистерством. И были бы совершенно правы: тут мы с англичанами прошли две разные истории.

Великобритания раньше других стран пережила буржуазную революцию, и БУРЖУАЗНОСТЬ не только вылепила НАЦИЮ, но и легла в основу английского национального характера, из этого сочного клубня выросли и прагматизм, и рационализм, и законопослушание, и свободолюбие.

А в России? Кто только не высмеивал базаровых и штольцев, кто только не измывался над ними, «делавшими дело», «всегда довольными собой, своим обедом и женой»! При царе в почете были помещики и дворяне, которые служили Отечеству в армии или в чиновных ведомствах; купцов, предпринимателей, финансистов терпели, но не почитали.

Помните ссылку Ленина на письмо Энгельса Марксу, начертанное 7 октября 1858 года? «Английский пролетариат фактически все более и более обуржуазивается, так что это САМАЯ БУРЖУАЗНАЯ ИЗ ВСЕХ НАЦИЙ хочет, по-видимому, довести дело в конце концов до того, чтобы иметь буржуазную аристократию и буржуазный пролетариат рядом с буржуазией». Между прочим, Энгельс попал в самую точку: дальнейшее развитие английского общества шло по этой линии, в результате смягчались противоречия между классами, возросла роль государства, охраняющего интересы большинства, и цементирующей силой стал «средний класс».

В Англии никто никогда не отрицал наличие классов и классовую борьбу, которую, правда, понимали по-разному.

Аристократка Нэнси Митфорд писала: «Главный принцип английской социальной жизни состоит в том, что каждый (то есть каждый из тех, кто подошел к входной двери) считает, что он – джентльмен. Отсюда вытекает не менее важный принцип: каждый проводит демаркационную линию у своих пяток». Конечно, сейчас эти линии более размыты, но они существуют, и это выражается отнюдь не только в эксклюзивной жизни королевского двора, в закрытых клубах для истеблишмента и частных школах – чаще всего они невидимы, но от этого не менее четки.

– И чудесно! – сказал Чеширский кот. – Представляю, какой был бы ужас, если бы я вертелся в одной куче с разными Джимами, Васьками, Барсиками, Пушками и прочей рванью! Помнится, один рыжий кот с отгрызенным хвостом пытался качать права по поводу рыбьей кости, которую я лишь потрогал лапой, – разве можно есть такую дрянь вместо «Фрискас»? Чернь физически сильна, но слаба духом, и он уже готов был расцарапать мне морду, если бы не испугался вдруг моей неизменной Улыбки…

Англичанам удалось избежать всеобщего ослепления, когда считают, что кухарка запросто может управлять государством, а «простой человек» может учить великого композитора, как сочинять музыку (при этом композитор, словно попка, постоянно твердит, что все лучшее он черпает в своем народе). Англичане давно усвоили, что равные возможности не имеют ничего общего с всеобщим равенством, равные возможности, кстати, тоже не совсем равные, ибо один появляется на свет в семье банкира, а другой – шахтера, один учится в Итоне, а другой вкалывает с детства. Классы, сословия, гильдии, социальные группы, прослойки (как писал Гёте, «Я, кажется, с ума сойду от этих звонких оборотов! Как будто стадо идиотов талдычит хором ерунду!») для англичан непреложный факт, отсюда вытекает важный принцип: «каждый сверчок должен знать свой шесток».

Джон Бойтон Пристли убежден, что осознание своей принадлежности к определенной социальной группе является частью английскости – так он называет национальный характер, и в то же время указывает, что большинство англичан вряд ли назовут группу или класс, к которому принадлежат.

Возможно, и не назовут, но некоторые с интересом анализируют классовую принадлежность. Например, историк Самуэль Смайлс даже составил список знаменитых имен в доказательство, что талант и гений не составляют исключительной принадлежности какого-нибудь сословия или класса. Так, из дворян и землевладельцев вышли философ Фрэнсис Бэкон, физик и химик Роберт Бойль, физик Генри Кавендиш, философ Купер, поэты Байрон и Шелли, писатели Смоллет, Филдинг, Бульвер-Литтон, полководец Мальборо. Средний класс тоже не подкачал и дал миру поэтов и драматургов Мильтона, Шекспира, Драйдена, Вордсворта и Китса, ученых Ньютона и изобретателя паровой машины Джеймса Уатта, философов Карлейля и Адама Смита, полководцев Кромвеля и Веллингтона и, конечно, писателя и шпиона Даниэля Дефо. А как же рабочий люд? И он сделал свой вклад: оптик Джон Доллонд (ткач), физик и химик Фарадей, драматург Бен Джонсон, религиозный писатель Джон Бэньян (из жестянщиков), известный инженер, строитель каналов Бриндли, строитель первых паровозов Джордж Стеффенсон, великие путешественники капитан Кук и Ливингстон, художник Тёрнер.