Губернаторская дочка. (СИ) - Страница 14

- Да как вы смеете! Я дворянин! Что ж, если у меня мелкая должность, и нет у меня ручевского фрака, сшитого по последней моде, да на меня наклеветали, да некому еще из имущих и властных лиц меня защитить, так стало быть меня можно уже и оскорблять, - так стало быть я уже вам и в подметки не гожусь? И стало быть я уже и не человек? - крикнул Попрыщин.

- Клеветать на высшее начальство?! Хватайте его! Тащите в психическую лечебницу! - закричал пристав Дубина.

- Ах, так! Тогда я буду зищищаться! - крикнул Попрыщин. Двумя быстрыми точными ударами он сбил стоящих напротив него полицейского и сторожа Степана, а привычному к таким оборотам полицейскому приставу Дубине, который опустив голову принял привычную стойку и загородив выход приготовился выставить в нужный момент кулак, с разбега ударил в живот ногой. После этого он выпрыгнул в окно.

Некоторое время в комнате царили хаос и суета. На сундук посадили трясущегося от страха врача Ипатова. Чиновники стояли в стороне. Они начали делать вид что они тут не при чем, что они зашли сюда просто так, посмотреть. В этот момент один из них сказал:

- А это что такое?.. Кошелек.

Посередине комнаты, на полу, около кровати лежал кошелек. Он был большой, раздутый, мягкой кожи, из тех что носят богатые купцы и барышники. Казалось что он немного шевелится как будто его кто-то дергает за нитку.

- Кошелек!

- Попрыщин оставил кошелек.

- Попрыщин получил наследство!

Чиновник Чучупайло вытянув руки подошел к кошельку. Когда он наклонился чтобы поднять кошелек чиновник Скороходов за ноги оттащил его от кошелька. Тогда канцелярист Окмянский устремился к кошельку но Скороходов рукою ухватил его сзади за подтяжки и в последний момент как на пружине отбросил обратно. Началась борьба за кошелек. Победителем вышел полицейский пристав Дубина. Когда встав на колени он взял кошелек в руки кухарка Марфа раскрыла большие ножницы с зелеными ручками, подбежала к нему сзади и с криком:

- А ты кто такой? - вколола ему ножницы в задницу. Марфа сверху прыгнула на кошелек. На минуту она овладела кошельком. Марфа спрятала кошелек на груди. Однако ж наброслись и на нее. Марфа орала изо всей силы:

- Спасите невинную девушку!

Увидев такую непристойную картину священник Семеон обратился ко всем с увещеванием. На минуту все успокоились. Однако ж началась борьба за кошелек между двумя служителями культа, попом и дьяком. Поняв что происходит на служителей культа набросились со всех сторон. Наконец кошельком овладели полицейские.

В момент когда пристав Дубина начал быстро пересчитывать деньги к нему с криком "А ты кто такой?" подбежал чиновник Окмянский. Дубина ткнул ему в нос кулаком и Окмянский отлетел в сторону.

Полицейские сидя на полу делили рубли между собой. Из из-за занавески вышел доктор Ипатов и сказал:

- А кто мне заплатит за визит?

Дубина протянул ему казначейский билет.

Квартира Попрыщина опустела. Господа ушли.

Канцелярист Окмянский говорил канцелярскому чиновнику Скороходову:

- Да, не знал я что ты за подтяжки способен оттянуть меня от моего счастья. Не знал я, Петр Леонидович, что ты ко мне так плохо относишься. Я думал ты более порядочный человек. И в канцелярии сидели мы с тобой за одними столами, можно сказать однокашники. Не ожидал я от тебя такой подлости. А ведь я хотел с тобой поделиться... потом.. не иначе.. Да и не в подтяжках дело а дело в том что принародно ты плюнул мне можно сказать в душу.

Мавра осталась одна. Она вытащила из груди пятирублевую кредитную бумажку, села посредине комнаты на стул и заплакала.

- Да и кто же теперь позаботится обо мне, девушке? - спросила она.

Суматоха царила в губернском правлении. Чиновники отложили работу и обсуждали новость.

- Этого не может быть! Невозможно! Не может такого быть!

- Что случилось?

- Сбежала губернаторская дочка!

- С кем?

- С Попрыщиным!

- Невозможно!

Разгоряченная Анна Ивановна ходила по кабинету губернатора и бросала ему в лицо резкие слова. Она считала Николая Михайловича виновником всего происшедшего.

- Ну и что ты на это скажешь?.. Ну и что же ты скажешь теперь об этом?..

Губернатор сидел в унынии и молчал.

- О, неужели все это правда? Глаза бы мои тебя не видели! Зачем я только за тебя вышла замуж? Зачем мы растили дочь?.. Мало мы с Аксиньей таскали тебя за волосы!.. Какой нам с тобой теперь будет позор от всей губернии! И все из-за тебя! Как ты мог не выгнать этого жалкого Попрыщина? Как ты мог допустить чтобы этот мелкий интриган, этот хитроумный злодей сидел и бывал в твоем кабинете и был вхож в квартиру! Пригрел ты змею на своей груди!

Губернатор набычился и покраснел. Его веки мелко дрожали.

- Попрыщин! Попрыщин! Подлец! - злобно сказал он.

- Так что же ты сидишь?! - закричала в раздражении Анна Ивановна, - Что же ты ничего не далаешь!

Губернатор резко встал как будто собравшись куда то идти. Но он не знал что нужно делать в этой ситуации.

Анна Ивановна подбежала к нему, сняла туфлю и отхлестала туфлею его по щекам:

- Балбес! Балбес! И все теперь узнают про наш позор! Все! Вся губерния узнает! И Арбенины! И Хомутовы! Что наша дочь загуляла с Попрыщиным! И с кем! С Попрыщиным! Какой позор!..

- Я застрелюсь! - закричал губернатор.

Он схватил два длинных пистолета и выбежал из комнаты.

И не успела ничего сказать Анна Ивановна как схватив два длинных пистолета губернатор выбежал за дверь. Раздалось два громких выстрела.

Анна Ивановна стояла парализованная, растерянная. Открылась дверь и вбежал губернатор:

- Я промахнулся! - сказал он.

Летом пустеют улицы губернского города Калуги. Сначала солнышко золотит купола церквей, потом золотит головки детей купающихся на речке а потом жаркими лучами выгоняет всех с улицы.

Лишь иногда пройдет мастеровой неся доску или пыльный мешок на плече и изредка проедет телега. Или пройдут два офицера спеша в городские казармы где размещается военный лазарет негромко разговаривая между собой:

- В этом году Сумской гусарский полк проведет лето в Чугуеве, а Чугуевский гусарский полк - в Сумах.

Беспокойно только на сердце у Анны Ивановны. Все не может успокоиться материнское сердце. Анна Ивановна уже давно примирилась с Николаем Михайловичем и ждала вместе с ним известий о Софье.

Вот и сейчас она зашла к Николаю Михайловичу в комнату.

- Где же ты была, кумушка?

- Гуляла по набережной реки Яченки, заходила в Гостиные ряды. Все думала о нашей Софье.

Губернатор лежал на диване читая газету. Когда вошла Анна Ивановна он положил ее на колени.

- Уже три месяца как Софья уехала с Поприщиным, - сказал он, - Нет от нее никакой весточки. Одумается, да еще сама будет просить прощения. Сама назад прибежит как придется ей похлебать горьких щей с этим Попрыщиным!

Гордость уже оставила Анну Ивановну и она только ждала хоть каких-то известий о дочери.

Раздался стук и вошел лакей.

- Вам письмо.

Николай Михайлович кивнул головой и протянул руку. Вскрыв конверт он воскрикнул:

- Она мне прислала письмо!

- Ну читай же скорее.

Губернатор надел очки и поднес письмо к лицу. Его руки дрожали.

" Здравствуйте, дорогие папенька и маменька! - прочитал он, - Я вас часто вспоминаю. Мы с Арсением Арсеньевичем теперь живем в деревне господина Пальчикова в Орловской губернии и деревня тоже так называется: Пальчиково. Рядом за речкой на горке есть другая деревня, Красногорье. Около деревни Красногорье пристань которая больше похожа на лавы и оттуда сейчас отправляют плоты и лодки в город Белев. Сегодня поплывет плот с кожами которые привезли болховские купцы. Эти купцы крепко ругаются не обращая на нас никакого внимания. Господин Пальчиков Евгений Тимофеевич очень хорошо нас принял, приютил и передает вам свои наилучшие пожелания. Он хочет написать Вам, папа, но зная ваш чин не решается не будучи лично знакомым и представленным. Господин Пальчиков очень положительный человек. Он так умирал от скуки в своей деревенской затворнической глуши что даже расплакался от радости когда узнал что я с господином Попрыщиным убежала от родителей."