Грядет новый мир (СИ) - Страница 58
Наконец Енох пошевелился после нескольких минут молчания. Мне показалось, что он хочет уйти, но вместо этого он обнял меня, фактически скрывая меня в объятиях. Удивление внутри меня свернулось во что-то щекочущее и пушистое. Я обнял его в ответ, не зная, смогу ли что-то ему дать полезное для адаптации, кроме самого себя. Я вздрогнул, когда его губы коснулись темного пятна на моей шее. Но прикосновение было легким, извиняющимся, и я послушно расслабился. Волны приятных мурашек покрыли мою кожу одна за одной, когда его губы едва касались кожи. Он отвлекал меня, и я напрочь забыл о произошедшем, переживая легкие, слабые волны повторного возбуждения. С одной стороны моей шеи царили его губы, а с другой – кончики его пальцев, отчего я метался с одного ощущения на другое, подставляясь с большой готовностью. Я закрыл глаза, полностью переживая это умеренное нарастание своего желания. Я был уверен, что Енох не способен на подобное, но реальность говорила сама за себя. Он исследовал меня, запоминая мои реакции, мои самые чувствительные места. Енох желал контроля над всем, чем владеет, и я едва не сорвался с его пути. Я не знаю, действительно ли это испугало его. Результат был слишком приятным.
Я увлек его за собой на кровать, помогая снять с себя футболку. Его руки грелись о мою грудную клетку, поднимая темную ткань с голове. До сих пор я не требовал от него никаких прикосновений к себе, которые могли бы после отрицательно на него повлиять, но сегодня я поневоле потребовал у него выбора. Мои пальцы ухватились за край его футболки, и он поднялся надо мной, снимая ее через голову. Простой танец сокращения его мышц был приятен взгляду, но крайне краткосрочен. Енох снова вернулся ко мне, к моим губам, и я обнаружил медленный поцелуй гораздо более горячим, чем самый быстрый, самый жадный. Я пытался добраться до его ключиц, весьма соблазнительно выступающих под кожей, но Енох не разрешил мне касаться себя. Сегодня принимал я, и это здорово волновало меня. Он раздевал меня четкими. Экономными движениями, словно препарировал, и мне даже не оставалось возможности стесняться своего костлявого и тощего тела. К моему восторгу, он разделся и сам, но мой взгляд был против воли привязан к его глазам. Когда он лег прямо на меня, не оставляя места для секретов, я издал странный звук, связанный одновременно с его весом и в то же время удовлетворением от того, насколько я близок к нему. Я смог выдавить просьбу лечь хотя бы на бок, и он усмехнулся, назвав слабаком. Я не обиделся – до нормального тела мне оставалось еще где-то около пяти лет.
Вопреки всем предыдущим разам желание не толкало меня на безрассудства, оно скорее было мягким, тягучим и строго дозированным, позволявшим мне запечатлеть все, что я только хотел. Я все равно покраснел, прижимаясь бедрами к его бедрам, тогда как он оставался непробиваемо спокойным, как будто это не его член грел мою кожу огромным количеством прилившей внутри крови.
Я вдруг решил, что это наше первое, настоящее знакомство. Его руки скользили по моей спине, иногда останавливаясь на пояснице, иногда оказываясь на ягодицах, и мое возбуждение постоянно прикрывалось сеткой из неловкости, ведь я не считал себя таким уж сногсшибательно привлекательным. Мои губы жили где-то в основании его шеи, месте, которое почему-то мне казалось наиболее привлекательным, хотя еще пять минут назад я считал таковыми его губы. Мне становилось жарко, удерживаться от движений становилось все труднее, и мне ничего не оставалось, как опустить руку между нами. Мне казалось, что если я не подрочу хотя бы пару раз, я просто умру от переизбытка гормонов, требовавших секса. Моя рука встретилась с рукой Еноха, и я пропустил ее, моментально сжимаясь всеми доступными мышцами, как только он положил ее на мой возбужденный член. Его пальцы так стремительно обвили ствол, что я только и успел удивиться тому, как просто у него это выходит. После этой мысли я не помнил ничего, кроме нарастающей мечты о большем давлении и большей скорости. Я сжал его бедра руками, уткнувшись лбом в его грудь. В движении его руки было довольно много приятного, но я не хотел останавливаться на том, что мы уже прошли однажды.
Я готовился, точнее, нет, не так, я проверял себя единственным доступным наглядным пособием в первый месяц моего ареста. Парадокс заключался в том, что само, кхм, пособие во мне отклика не вызывало никакого, но как только я пытался подумать о Енохе, срабатывал какой-то удивительный переключатель. При всем моем желании рискнуть, мое положение над Енохом грозит последствиями, если я вдруг не смогу удержать свой вес. Думать становилось все труднее, и я остановил его руку. Болезненная пульсация поселилась внизу живота, я был напряженной пружиной внутри, мечтающей расправиться. Как рассказать Еноху о том, что я хочу попробовать, если он еще более не испорчен, чем я, а стыд я еще не до конца растерял? Я коснулся руками его висков. Это было, в общем-то, так же стыдно, как и сказать, но не нужно было объяснять. Я хотел показать ему лишь то, что было необходимо, но я плохо контролировал свой разум, и вместе с картинкой из порно я случайно передал ему все, что испытывал сейчас, все, о чем только мечтал два месяца. Когда я отстранился, Енох заметно порозовел. Я предчувствовал его вопрос, но закрыл ему рот поцелуем, лишь бы он не спрашивал ни о чем.
Я думал, я сгорю от стыда на месте.
- Я так-то мало что понял, - прошептал он мне, и я против воли застонал, ощущая, как стыд жжет мой желудок. Если бы я понимал больше. Если бы я знал, почему картинка меня не воодушевляет, но любая мысль о Енохе, который окажется надо мной, сводила меня с ума. Если бы мне помогло, я закрыл бы глаза. Никогда во мне не возникало желания поступить так с ним, хотя и такое бывало. В тот момент я уже выбрал риск, и нужно было просто сделать это.
Научить его и себя заниматься чертовым сексом.
Мне было легче готовиться, отвлекаясь на движения его языка вокруг моего, на его крайне умелые пальцы, которые кружили вокруг головки моего члена, и я старался добраться до своего ящика рядом с кроватью как можно быстрее. Я мог умереть как минимум раза три, включая момент покупки, момент хранения и вот этот самый, потому что никогда в моей жизни я не ощущал себя так неловко, но в этот раз все хуже. Я словно демонстрировал Еноху свою испорченность. Я прятал взгляд от него, мельком скользя по его телу. Я находил его привлекательным в любом случае, но с моей степенью нервозности мне уже ничего не помогало. Я уже думал перевести все это во что-нибудь более безобидное, размазывая прозрачный гель по его члену, но Енох положил руку на мое бедро и заставил меня перевернуться. Ему было, скорее всего, интересно, а мне – чертовски страшно, но мы уже были объединены доверием друг к другу. Вся моя неловкость победила мое желание, и я уже не мог сказать, что я так уж возбужден. Мое положение помогало мне скрыть огонь на щеках, но оно было достаточно унизительным. Более того, когда мы разобрались с положением, первоначальное давление причинило миллион неприятных ощущений. Только стремление не облажаться заставило меня перетерпеть. Мне было жарко от внутренних моральных проблем, от стыда, от неловкости, тяжело от веса Еноха, хоть он и опирался о кровать, и удивительно все равно, был он во мне или нет. По его изменившемуся дыханию я догадался, что ему как раз было весьма приятно. В принципе, я готов был постоять так столько, сколько нужно, ведь болезненным был лишь сам момент проникновения, и я уже настроился…
Последующее движение взорвало что-то в моем животе. Я не понял, было это больно или приятно, я рефлекторно подался назад, за еще одним, третьим. Енох двигался неуверенно, вряд ли озабоченный моим физическим состоянием, а я никак не мог понять, что происходит. Я нетерпеливо ерзал под ним, ожидая, когда же он сможет устроиться наконец. Странная жажда во мне заставила меня прогнуться в спине, лишь бы он уже что-нибудь сделал. Когда Енох сложил движения в ритм, пока еще медленный, я потерял способность воспринимать удовольствие от боли. Оно было настолько сильным и настолько кратковременным, обрывающим внутри меня все органы, расплавляющим мой мозг и превращающим меня в какое-то бесконечно голодное до движений существо.