Грядет новый мир (СИ) - Страница 43
Еще одну чертову ночь.
Чем ближе был момент нашего десанта, тем больше я начинал волноваться. Я ходил по своей комнате взад и вперед, как ненормальный, снова и снова думая, какое оружие мне попросить. Я плохо стреляю, имею мало сил, не смогу убить даже в бою при всем желании, потому что я не знаю, куда бить. Мне пригодился бы шокер, но в этом времени его не было. Когда я наконец устало опустился на кровать, ко мне в комнату проскользнула Эмма.
-Не могу спать, - призналась она тихо, сев рядом со мной. – Все думаю, что ждет нас завтра.
Я молчал. Ну что мне было на это отвечать? Я так много пережил без Еноха, что новые воспоминания как-то быстро подтерли старые, и я был эмоционально высушен. Я уже не помнил, что ощущал в его присутствии, я лишь знал, что должен, обязан, не имею другого выбора, кроме как вытащить его.
-Ты все сделал правильно, - попробовала воодушевить меня Эмма. – Сейчас я думаю, что уже не помню, как было в петле. Это неплохо, наверное, потому что я уже не скучаю и хочу скорее помочь создать новую, но это не значит, что я больше не люблю старую.
Хорошо, что я был узколобым парнем, который не понимал аллегорий и отсылок. Я вообще не понял, о чем она. Я попробовал подумать, что я сделаю, когда мы вытащим всех, а шансы на это возросли. Я уже не хотел душить Еноха в объятиях, я хотел спать, есть, смотреть телек, играть в компьютер и беспощадно тупить. Мой истощенный организм настолько хотел отдыха и спокойствия, что начал ограждать меня от эмоциональных потрясений, которые непременно ждали бы меня рядом с Енохом. Я все равно был привязан к нему, но моя зависимость почему-то ослабла, превратившись в потребность, которая может и подождать. Я все еще чувствовал себя виноватым, но уже не считал, что я не заслужил Еноха.
Просто прежде всего я заслужил отдых.
И все, что только влезет в меня в холестериновом Макдоналдсе.
-Хочу домой, - произнес я. Ребенком я себя уже не чувствоввл. В отличие от Эммы, дом у меня еще был. Она кивнула. – Скажи, это совсем плохо – хотеть домой?
- Нет, что ты, - она грустно улыбнулась. – Люди в первую очередь звери, хоть и мыслящие, и самые тяжелые стрессы лишают их второстепенных потребностей. Я думаю, мы все тебя простим, если ты вернешься домой. Но я думаю, будет правильнее, если ты скажешь об этом как о временном возвращении, даже если Енох не поверит тебе.
- Я не могу обещать того, что могу не в состоянии выполнить, - отрезал я. В ту секунду я очень, очень хотел вытащить Еноха, но скорее потому, что обещал себе это сделать вначале. Я понятия не имел, как относится к нему этот новый Джейкоб, более флегматичный, менее испуганный.
- Этим ты очень отличаешься от Эйба, - улыбка Эммы быстро померкла. – И поэтому ты все равно выполнишь свое обещание, даже если дашь его только себе. Ты не строишь из себя героя, Джейкоб. Ты признаешь, что потакаешь своим слабостям, и одно только это однажды – через месяц, через год – толкнет тебя обратно силами твоей совести. Ты честнее, чем Эйб. Возможно, самый честный, которого я только видела.
- Звучит просто круто, - фыркнул я. Мне полегчало на пару уровней волнения, со ста процентов на восемьдесят. Теперь я переживал, что потребность в отдыхе толкнет меня на еще одну ошибку. Я был лишен болью, усталостью, страхом, голодом способности мыслить рационально. Мне ничего не оставалось, кроме как отложить это до встречи с ним.
Ведь потеря Еноха дала мне разом открыть в себе то, что я бессовестно вампирил от него. Могло ли быть так, что больше он мне не нужен? Я не знал.
Разговор с Бентрамом этой ночью сильно прояснил мне перелом в ситуации с дедом. Я и представить себе не мог, что значит иметь возможность сражаться, а потом потерять ее в самый ответственный момент. Я видел, что эта новость заставила Эмму заплакать, и она скрылась с наших глаз, чтобы мы не видели ее слез. Это меняло вообще все представление о нем. Он не хотел уходить. Он был вынужден это сделать. Именно поэтому он никогда не предлагал мне съездить на остров. Никогда.
Я злился на этого неудачника-ученого. Его помощь мне точно не искупит все его грехи. Нет, он еще ответит и не раз за то, что сломал много жизней, не только деда. Мой гнев прервала просыпающаяся пустота. За окном светлело, значит, наступил решающий день. Я решил, что закрывать пустоту – это моя забота. Когда они включили машину, я ощутил ее боль сполна. Меня пронзало миллионом электрических импульсов, которые нельзя было отключить. Я кричал, громко, страшно, пока не подействовала забытая анестезия. Эта боль опустошила меня, и радость Бентрама лишь раздражала меня.
Когда же все это кончится.
Мы выяснили, что у него не было никакого оружия. Он жизнерадостно сообщил, что там куча пустот, как будто я прямо с первого взгляда мог их покорять. Я же не дед, нет, я слабак, который просто хочет вытащить своего парня. Нет, просто парня, я больше не имею права называть Еноха своим. Они с Эммой решили, что имбрины в приоритете, а мне вообще было плевать на всех, потому что я не был всесилен. Я не мечтал геройствовать с тех пор, как вообще ввязался в эту войну. Это в детстве можно было воображать себя принцем на белом коне. Какой из меня герой?
Внутри меня что-то переключилось, когда я, переодеваясь, задел медальон Еноха. Я не должен был сдаваться так, перед самым походом в крепость. Никакого оружия, только беспорядки с помощью Шэрона, пальцы Матушки, огонь Эммы и моя вероломная способность заклинать пустоты. Но я должен был пройти этот путь напролом. Да, я устал, да, я ногами с трудом шевелил, да, я хотел покоя. Но я стал виной тому, что все странные оказались в заточении. Голан нашел их с моей помощью, и мне исправлять то, что я наделал против воли. Я вдруг нащупал в себе тонкую нить решимости, накручивая ее обещаниями свалить сразу же, как только я выполню свою миссию. Мне уже на было стыдно, имя Еноха не пульсировало в моей голове так сильно. Время лечило мою зависимость. Или отводило на второй план. Я не знал. Я просто готовился.
Появление птицы с посланием от мисс Сапсан повергло меня в смятение. Когда я услвшал имя Еноха, я лишь слабо вздрогнул, не более того. Это стало моей защитной реакцией на случай, если я не спасу его. Сообщение показалось мне подозрительным, но взрыв застал врасплох. Моя нервная система истощилась, и я едва не впал в истерику. Они считают меня каким-то библиотекарем? Ау, я странный парень из среднебогатой семьи, с кучей комплексов, проблем в жизни, сломленным дедом детством и не той ориентацией, какой я, нахрен, библиотекарь? Зачем я нужен Каулу?
Ну он хотя бы не станет приказывать меня убивать. Отличный шанс.
Я ступил в нужную дверь со смешанными чувствами. Я привык испытывать судьбу. Я поверил в свои силы и в свою удачу. Не было времени гадать, хорошо это или плохо. Холодная вода в петле перехода лишь помогла мне в моем желании мыслить холодно и ясно. Помню только, как перед дверью в логово тварей я подумал, что дед бы мной гордился.
Что я все равно собой горжусь.
Мы пробирались очень осторожно. Я мыслил просто, шаг, анализ, действие. Анализ, шаг, действие. Действие, анализ, шаг. Пальцы Матушки пригодились на первой же минуте. Вскоре сы добрались до второй партии охранников. Я мыслил быстро. Опять спать. Но снаружи Шэрон решил помочь нам именно в эту секунду, и порция горящего дерьма тут же выкурила всех охранников из их комнаты. Я в который раз – устал считать – был благодарен эксрементам. У нас было мало времени, и мы побежали, пользуясь отвлеченным вниманием охранников. Я ощущал себя, как на охоте. Хотя я никогда там не был, но точно должен был ощущать себя именно так. Я сузил свое мышление до самой простой мыслительной деятельности. Ненужные коридоры. Странные строения. Операционная. Мальчик. Жертвы. Я ничего уже не воспринимал, я должен был идти и идти, чтобы найти то, что я так сильно искал.
Того, ради которого я так изменился. Того, перед кем я виноват, того, кто уже никогда не станет для меня настолько важен, ведь я больше не нуждаюсь в защите. Я думал именно так.