Грядет новый мир (СИ) - Страница 34

Господи, я просто стоял и смотрел, как они все отрекаются от него только из-за того, что сказала незнакомая девчонка. В Енохе не было абсолютно никакой реакции, его лицо было привычной маской, и я не смог догадаться о том, что он думает.

-Это неправда, - пробормотал я, встав плечом к плечу рядом с ним.

- Давай без этого. Они действительно не такие, как я, - спокойно произнес он. – А уж ты тем более.

- Почему ты никогда не пытаешься защищать себя? – никак не мог успокоиться я.

- От чего мне защищаться? – искренне удивился Енох. Я вдруг заметил, что на его лице проступают мелкие порезы. Не так уж идеально мы перенесли этот взрыв. – Они говорят правду.

- Да это же не так, - совсем уж слабо возразил я.

- Почему? Это же их правда, - пожал плечами Енох. – Ты ведь не горишь желанием опровергать их веру в тебя, я прав?

Я кивнул. Полностью. Потому что это бессмысленно, если они приняли мою отсутствующую силу как аксиому, опираясь только на моего деда. Только вот я не старался поддерживать их мнение, тогда как Енох с готовностью подкидывал им новые и новые поводы для этого.

-Я ничего не понимаю в общении, - признал я, отряхивая свой свитер от пыли и мелких осколков.

Енох продолжать разговор не стал. Видно было, что он скучает, наблюдая за этой перепалкой с неуязвимой девочкой. Ему было абсолютно все равно на ее судьбу. Я рискнул прислушаться к себе. Чтобы не портить отношения с остальными, я должен был гореть желанием взять ее с собой, но в действительности мне тоже было все равно. Я воспринимал ее как декорацию, как бы грубо это не звучало. Я боялся за себя, за Еноха, за тех, кого любил мой дед и начинал любить я, но эта девчонка? У меня, наверное, просто отсутствовало кастовое сознание странных.

-Мы теряем время, - прошипел Енох, хватая Эмму и Бронвин под руки. Странный голубь уже натягивал шнурок в нужном направлении, и всем нам вскоре пришлось ему последовать. Произошедший эпизод с этой странной девочкой оказал гнетущее впечатление на большинстао из нас. А я же шел и эгоистично радовался тому, что я жив и по-прежнему имею возможность идти, дышать и мыслить. Я шел, прислушиваясь к себе. Кушать хотелось, но не людей.

- Как только эта имбрина поможет мисс Перегрин, она сможет отправить тебя домой! – произнесла Эмма, поравнявшись со мной.

А вот об этом, черт возьми, я и не подумал. Я посмотрел на нее скептически – кто знал, сколько добираться до имбрины и жива ли она, так что я попросту выкинул это из головы. Кто, ну кто мешал мне подумать об этом раньше? Я совершил много ошибок, которые только несколько лет спустя смог признать и представить на суд своей совести. И хотя в конечном итоге эти ошибки не помешали мне, в будущем навсегда остался шрам от того, что я сделал. Время не вылечило этот момент, и доверие никогда не было вновь сшито до последнего миллиметра. Шаг за шагом я приближался к тому разговору, который я вспоминал все эти года.

Когда на очередном перекрестке голубь замер, Енох не сдержался и сообщил, что лично поджарит эту пернатую тварь, после чего мы наконец продолжили путь. Болезненное восприятие девочек оскорбилось его жестокостью, но Еноху было абсолютно плевать на их тонкую душевную организацию. Я не был шокирован этим заявлением, ведь цель была достигнута: мы прошли дальше. Когда мы спустились в подземку, я чуть не умер от счастья, что больше не придется идти пешком.

Потом до меня дошло. Сороковой год, война, какая, к черту, подземка.

Вид туннеля меня уже не волновал. Я поискал взглядом тварей, но нет, ничего похожего на их жажду крови. Дети брезгливо осматривали пути. Выбора не было, и, как сказал Енох, мы были обязаны собрать на себе геолокационную коллекцию дерьма в этом путешествии. Он был прав. Воняло многолетними испражнениями. Но чертов голубь тащил в темноту, и мы сгруппировались, чтобы войти в нее. Не думаю, что я боялся темноты. Я боялся неизвестности. Что-то мне припомнилось, связанное с этим, и я спешно вытащил Еноха к себе, чтобы идти впереди вместе с ним. Енох явно не горел желанием разделить со мной участь первопроходца, но все же остался. Полагаю, сыграло роль то, что я держал его за руку.

Енох не любил темноту.

Да, он предпочитал сумерки, да, с огнем свечей, да, он чувствовал себя спокойнее в компании мертвецов, но здесь их не было. Здесь была только тьма и вонь. Я сжал его холодные пальцы, и мы двинулись во тьму. Огонек Эммы почему-то помогал не сильно, и мы постоянно обо что-то спотыкались. Наши ноги хлюпали, и лучше было не думать, чем. Крысы бросались в разные стороны, и их писк вскоре начал давить на уши, ведь они тут же собирались за нашими спинами, чтобы напасть, когда мы ослабеем. Я не чувствовал пустот вообще, и от этого мне было гораздо спокойнее, чем остальным. Я прижал ладонь к ладони Еноха, делая вид, что это я хочу держать его так сильно, а не он. Он переживал. Я улавливал это какими-то усиками своего шестого чувства, которое точно так же тянулось к Еноху, как и весь я. Я также знал, что другой рукой он крутит зажигалку в металлическом корпусе. Она иногда едва слышно щелкала. Наверное, если бы я в прошлом уже спасался от стресса сигаретами, или последовал бы моде, я бы тоже снова закурил. Я его не винил. Да, я ненавидел этот запах и этот вкус, но я допускал, что Енох ищет резерв для того, чтобы двигаться дальше. Мне ведь было легче.

Моим резервом был он.

И как же давно я не целовал его. Впрочем, гнилые тоннели метро не очень подходили для этого, так что я довольствовался тем, что поглаживал большим пальцем его худое запястье, различая кости под кожей. Мне было, в общем-то, не страшно идти здесь, просто неприятно.

Мы шли и шли, а тоннель все никак не заканчивался. Оливия заныла, что она устала. Даже огонек Эммы стал еще слабее. Наконец мы достигли какой-то развилки, где нас встретил яркий свет. Поначалу я обмер, подумав, что это поезд. Но нет, всего лишь вход в петлю.

И по новым рельсам под моими ногами я понял, что оказался в будущем. В моем настоящем.

Новый рев и порыв ветра подсказал нам, что поезд близко. Но это был не привычный мне обтекаемый, а какой-то миниатюрный паровоз. И я расстроился, довольно сильно. Мы были снова в прошлом. Я размышлял, почему же я так расстроился, ровно минут пять, пока мы не увидели дверь с кодовым замком. Я был удивлен тем, что устроила мисс Перегрин. Перепалка, последовавшая за этим, привела меня в еще большее удивление.

-Это просто тупой голубь, какая разница, - утомленно пробормотал Енох. О, как я был с ним согласен. И это было подозрительно, ведь я всегда был против боли и убийства. Наверное, Ентх был заразен и покусал меня специально, чтобы я превратился в его подобие.

- Может мисс Перегрин так перестраховалась, чтобы нас никто не нашел, - предположил я, и драка стихла, но не прошла незамеченной.

Мы попали в рай Горация. Тут была куча одежды, и я с радостью бросился переодеваться. Пиджак и брюки были неудобны для меня, но выбора не было. Еноху повезло больше, и ему досталась старомодная рубашка, которая хотя бы давала ему возможность шевелить руками. Я жадно подглядывал за ним, пока он переодевался. Я подождал, пока все закончат, ведь демонстрировать свое пятнистое тело мне не хотелось. Синяки от зубов Еноха все еще не прошли, и у меня словно была гематомная ветрянка. Я намеренно не отпустил Еноха, чтобы он посмотрел на то, что натворил. Его это смутило на какую-то долю секунды.

-Обновить? – поинтересовался он, и я усмехнулся.

Нет, ну в том, что я желаю повторения, я не сомневался. С продолжением. В безопасном месте, где никого не будет, но не за тонкой же ширмой в комнате, полной людей. Но я был безрассуден, по моим внутренним ощущениям прошел век с того момента, как я прикасался к нему. Он тоже считал, что здесь не место и не время, но я его проигнорировал. Так великолепно было обнять его, такого якобы недоступного в этот момент. У меня было ощущение, что я вернулся домой. Я полагаю, это и было началом конца. Я подумал, что отныне и навсегда он – константа в моей жизни. Опасность быть застигнутыми меня очень волновала, но времени на поцелуй не было. Да и вряд ли я был так уж чист и приятен для поцелуев. Но мне хотелось дозы Еноха. Хотелось? Нет, я умирал без этой дозы. Кто-то позвал нас. У меня были секунды.