ГРУ в Великой Отечественной войне - Страница 39

В 1944 г. Юрген Кучински получил пост в бюро по американской стратегии бомбовых ударов, которым ведало Бюро стратегических служб (БСС), предшественник ЦРУ. Теперь от него регулярно поступала ценная информация. Например, профессор Гарвардского университета Дик Рагглз, занимавшийся методологией шпионажа, разработал систему, которая позволяла по серийным номерам выведенных из строя немецких танков, самолетов и прочей техники делать выводы о состоянии производства вооружений в Германии. Этот расчет делался раз в две недели и сообщался весьма узкому кругу лиц: Рузвельту, Эйзенхауэру, Черчиллю, начальнику английского генерального штаба, руководителю БСС и главе Бюро по американской стратегии бомбовых ударов. В самом Бюро с ним могли ознакомиться лишь пять человек, одним из которых был Юрген Кучински, так что к узкому кругу допущенных лиц прибавлялся еще и начальник Разведупра. Столь же регулярно получала Москва и совершенно секретный документ под названием «Обзор стратегии бомбовых ударов Соединенных Штатов», в составлении которого Кучински принимал участие.

Вскоре прибавилось еще одно интересное дело: к Юргену обратился за помощью американский офицер, который имел поручение вербовать немецких эмигрантов для разведывательной работы в Германии. Их после соответствующей подготовки должны были сбрасывать на территорию рейха на парашютах. Естественно, речь шла не лично о Юргене Кучински – от него требовалось содействие в поиске добровольцев. Получив разрешение Центра, Юрген познакомил Макса с одним из руководителей лондонской немецкой партийной группы Эрихом Хеншке, которого разведчики привлекли к работе. Американец принял предложение Эриха набрать агентов из числа коммунистов, поскольку среди немецких антифашистов они были самыми надежными. Естественно, всю информацию о ходе работы получало не только БСС, но и никем и никогда не упоминаемая «Соня» (напомним: это псевдоним Урсулы Кучински). В Москву были переданы фотографии и биографические данные предполагаемых парашютистов, получивших в советской разведке псевдонимы от «Денис-1» до «Денис-7», и множество ценной информации. Центр особенно заинтересовал переданный Соней цифровой код и описание разработанной в Англии агентурной рации «Роббит», при работе которой цифровой текст с большой скоростью передавался в заранее обусловленное время на пролетающий самолет[24].

Работа с американцами прекратилась через несколько недель после окончания войны. Немецких коммунистов поблагодарили и демобилизовали. Начиналась другая эпоха. Но работа продолжалась – теперь особенно важны были любые данные о политике и планах союзников – увы, уже бывших! Незадолго до окончания работы с БСС Эрих передал Урсуле интереснейший документ – досье американского сержанта, подозреваемого в симпатиях к коммунизму. Ради этого досье Соня организовала внеочередную встречу с Аптекарем, чтобы перефотографировать документ. Этого человека лишь подозревали в сочувствии компартии, и он был всего-навсего армейским сержантом. Тем не менее на него завели подробнейшее досье, которое занимало около 200 страниц. Начиналось оно со сведений о его родителях и родственниках, детстве, школьных годах, учебе. Были перечислены все адреса, по которым он жил, – собирались даже отзывы домохозяев и соседей! Товарищи по работе, семья, переписка, круг чтения, даже ухаживание за девушками – можно подумать, что речь шла о разрабатываемой особо важной персоне. Трудно было представить себе, что можно собрать столько сведений об одном человеке. Из этого досье было видно, какая страна после победы над Германией станет для Соединенных Штатов противником номер один. Начиналась «холодная война».

Урсула Кучински вспоминала, что летом или осенью 1946 г. Центр неожиданно прервал связь с ней (по-видимому, память подвела разведчицу, потому что согласно данным из архивов ГРУ это произошло в 1945 г.). Почему – она так и не узнала, но, узнав от Юргена, что были внезапно прерваны и другие связи, предположила, что произошло что-то серьезное.

Это с ней происходило не впервые. Ее группу уже один раз законсервировали – в 1943 г., когда в Иране англичанами был арестован ее первый муж Рольф Гамбургер, который знал о том, что Урсула работала на советскую разведку, а в Швейцарии – Александр Фут, один из ее подчиненных, ставший групповодом у советского разведчика, венгерского ученого Шандора Радо. Однако в ноябре 1943 г. резидентура была расконсервирована.

Теперь ситуация была более серьезной. В 1945 г. в Канаде перешел на сторону американцев шифровальщик советского посольства Гузенко, что имело самые тяжелые последствия для работы разведки. Он выдал многих людей, связанных с атомной разведкой, и дальнейшая разработка этой тематики могла привести и к Соне. И, что было еще более серьезно, в том же 1945 г. в Каире предпринял попытку бежать и найти убежище у англичан Шандор Радо, в тесном контакте с которым Урсула работала в Женеве. Время шло, но молчание Центра продолжалось, и Урсула стала понимать, что ее работа в Англии, по всей вероятности, завершена. Это стало окончательно ясно после того, как летом 1947 г. ей нанесли визит представители английской контрразведки.

Интерес контрразведчиков объяснялся тем, что в 1947 г. бежал и перешел на сторону врага Александр Фут. Впрочем, он ничего не знал о работе Урсулы в Англии, так что она была в относительной безопасности. Но теперь стало ясно, что в этой стране ей на советскую разведку уже не работать никогда. Урсула стала задумываться о возвращении на родину, в Германию, где не была с 1929 г. Вскоре отъезд из Англии стал настоятельной необходимостью: в январе 1950 г. она узнала об аресте Клауса Фукса. Медлить с отъездом нельзя было ни дня. Тогда же, в январе 1950 г., Урсула Кучински с двумя младшими детьми вернулась в Германию. Муж и старший сын приехали несколько позже.

После начала Второй мировой войны английские ученые-физики, в первую очередь профессора Бирмингемского университета Отто Фриш и Рудольф Пайерлс, всерьез заговорили о возможности создания атомной бомбы. В марте 1940 г. на стол председателя Комитета по научным вопросам военно-воздушной обороны Великобритании Г. Тизарда легла трехстраничная записка «О создании «супербомбы», основанной на ядерной цепной реакции», получившая позднее название «Меморандум Фриша – Пайерлса», и уже в октябре того же года вопрос о создании атомной бомбы обсуждался в Британском комитете по науке. Вскоре был основан Урановый комитет, члены которого на своем заседании 16 апреля 1941 г. пришли к выводу, что атомная бомба может быть разработана в течение двух лет. 20 сентября 1941 г. Комитет начальников штабов на своем совещании принял решение о немедленном начале строительства завода по изготовлению атомных бомб, а 24 сентября доклад Уранового комитета рассмотрел британский военный кабинет. В рамках проекта, получившего название «Тьюб эллойз», в Англии начались работы по созданию атомной бомбы.

Советская разведка была в курсе того, что Великобритания начала работу над созданием нового оружия на основе расщепления ядра урана. Эту информацию в сентябре 1941 г. получила лондонская резидентура внешней разведки НКВД от своего агента Дональда Маклина («Гомер»). А коллеги из военной разведки, опередив конкурентов, узнали об этом еще 3 августа 1941 г. Сведения о начале работ по созданию атомной бомбы в Англии и США сотрудник легальной лондонской резидентуры ГРУ полковник Семен Кремер («Барч») получил от немецкого физика Клауса Фукса, одного из ценнейших агентов, связанных с атомным шпионажем.

После нападения фашистской Германии на Советский Союз Фукс принимает решение помочь стране социализма. Помочь он мог только одним способом, тем более что разделял возмущение простых англичан тем, как их страна выполняет свои союзнические обязательства. Осенью 1941 г., в одну из поездок в Лондон, он связался со своим знакомым, эмигрантом из Германии доктором Юргеном Кучински, который, по мнению Фукса, мог помочь ему выйти на сотрудников советской разведки. Кучински, один из руководителей Компартии Германии, был хорошо знаком с послом СССР в Великобритании И.М. Майским, которому и сообщил о предложении Фукса. В свою очередь, Майский, недолюбливавший резидента НКВД в Лондоне Чичаева, рассказал о Фуксе резиденту ГРУ военному атташе Склярову, который поручил встретиться с Фуксом своему секретарю Кремеру.