Грозящая беда - Страница 16

— Я не намерен позволять вмешиваться в мое расследование парню, который сочиняет детективные истории! — заорал взбешенный инспектор. — Вашему старику приходится с этим мириться, потому что он живет с вами в одной квартире. Но сейчас вы находитесь за три тысячи миль от Сентр-стрит, и мне наплевать на то, что вы думаете о моем деле!

Эллери напрягся.

— Должен ли я понимать, что вы предпочитаете, чтобы я держался на расстоянии?

— Понимайте что хотите, только убирайтесь отсюда!

— Никогда не думал, что доживу до такого отношения, — промолвил Эллери, уязвленный до глубины души, но старающийся сохранить предписываемую Эмили Пост[19] невозмутимость. — Вот оно, голливудское гостеприимство!

— Мак, вышвырни этого назойливого психа!

— Отойдите, Мак. Я уйду сам. — Эллери подошел к Жарденам и громко сказал: — Этот человек — идиот. Он вполне способен отправить вас за решетку, прежде чем вы успеете состариться на час, мистер Жарден.

— Жаль, что вы нас покидаете, — вздохнул Рис. — Должен признаться, что предпочитаю ваше общество компании инспектора.

— Благодарю за первую любезность, которую услышал в Голливуде. До свидания, мисс Жарден. Советую вам обоим говорить как можно меньше. А лучше всего потребуйте присутствия адвоката.

Глюке выпучил глаза, а Эллери спокойно направился к двери.

— Только желательно не мистера Руига, — добавил он.

— Уберетесь вы или нет? — зарычал Глюке.

— Ах да, инспектор, я чуть не забыл про третий вопрос.

Мак приблизился к Эллери с мрачным видом.

— Ну-ну, Мак. Должен вас предупредить, что я совсем недавно брал уроки джиу-джитсу. Дело вот в чем, инспектор. Предположим, ваш эксцентричный преступник взобрался на стул, чтобы достать шпагу, которую мог легко заменить более доступным оружием; предположим, он смазал клинок ядом, хотя даже младенец мог бы прикончить мистера Спета одним ударом шпаги; но какого дьявола он забрал шпагу с собой после убийства?

Инспектор Глюке не нашел ответа.

— Вот с этим, — закончил Эллери, — и придется иметь дело окостенелому органу, который вы именуете вашим мозгом. — И он вышел, помахав на прощание Жарденам.

К тому времени, когда они вернулись в «Ла Салль», Вэл едва волочила ноги. Даже желание выпить шерри-фраппе исчезло напрочь. Любая мысль только причиняла мучения.

«Папа уснет, потом сама лягу в постель и буду спать, — думала она. — Может быть, завтра утром я проснусь и узнаю, что ничего этого в действительности никогда не происходило».

После ухода мистера Квина инспектор Глюке занялся Рисом с мрачным энтузиазмом, вызвавшим у Вэл дрожь отвращения. Пинк возмутился тоном задаваемых вопросов и был выведен из кабинета двумя здоровяками детективами. Позднее они обнаружили его сидящим на тротуаре у ворот в окружении группы репортеров и по-медвежьи огрызающимся на их приставания.

Даже во время чудесного спасения от этой алчной своры — Пинк сказал, что у журналистов мораль бульдогов и что им бы никогда не избавиться от них, если бы тех не привлек более лакомый кусочек в доме Спета, — Вэл начинало тошнить при одном воспоминании о настойчивых вопросах Глюке.

Подвергаясь этому испытанию, Рис сохранял спокойствие, которое только бесило инспектора. На большинство вопросов он отвечал предельно лаконично, а о самом главном не говорил вовсе. Глюке кружил над ним, как коршун, расспрашивая о партнерстве в «Огипи», акционерных компаниях, падении акций, ссоре Риса со Спетом, его передвижениях в течение дня — о, думала Вэл, если бы только Рис мог сказать правду! — степени его знакомства с домом Спета и с оружием на стене...

Ее отец в любую минуту мог избавить себя от этого бесконечного и безжалостного допроса, всего лишь заявив о своем алиби. Но он не делал этого, и Вэл, усталая и изможденная, отлично знала почему. Рис молчал из-за Уолтера. Уолтер... Вэл едва слышала обличительные монологи Глюке. Перед ее мысленным взором маячило лицо Уолтера со странной и непонятной усмешкой.

Рис намеренно позволил заподозрить себя в преступлении, потому что Уолтер так много значил для его дочери — Уолтер, всегда такой прямодушный, наивный и ребячливый, теперь так пугающе ушедший в себя...

— Я приготовлю что-нибудь поесть, — предложил Пинк. — Вы, должно быть, проголодались.

— Сейчас я не могу есть, — с трудом вымолвила Валери.

— Пинк прав, — рассеянно заметил Рис.

— По дороге из студии я купил на рынке кучу всякой всячины, — проворчал Пинк. — Если я оставлю ее вам, капиталистам...

— О, Пинк, — вздохнула Вэл, — не знаю, что бы мы без тебя делали.

— Возможно, умерли бы с голоду, — сказал Пинк.

Место Мибс Остин у коммутатора было занято ночным оператором — толстым стариком в свитере, — поэтому они не стали задерживаться в вестибюле и поднялись наверх в скрипучем лифте. Вэл шагнула на красный ковер коридора следом за двумя мужчинами. Ее удивило, что Рис и Пинк, отперев дверь апартаментов 3С, стояли в прихожей.

Но когда она подошла к двери и заглянула внутрь, то поняла причину.

В гостиной на краю кресла сидел Уолтер. Поза его была странно неподвижной, грязная шляпа съехала на затылок перевязанной головы, глаза напоминали два кусочка запотевшего стекла.

Они смотрели на Уолтера, а Уолтер смотрел на них, покачивая головой из стороны в сторону, как будто ему было трудно удерживать ее на шее.

— Воняет, — заметил Пинк, сморщив нос. Он подошел к окнам и распахнул их настежь.

Рис тщательно закрыл дверь в коридор, а Вэл шагнула в гостиную и сказала:

— Ну?

Уолтер облизнул пересохшие губы и издал несколько нечленораздельных звуков.

— Как ты сюда вошел?

— Ш-ш!.. — Уолтер поднес к губам указательный палец правой руки. — Я украл ключ шо штола в вештибюле.

Он смотрел на Вэл почти негодующим взглядом.

— Ну? — повторила Вэл. — Ты не собираешься что-нибудь сказать, Уолтер?

— О чем шкажать?..

— Ты отлично знаешь о чем. О... сегодняшнем дне.

— Что «о шегодняшнем дне»? — воинственно произнес Уолтер, пытаясь встать. — Оштавь меня в покое!

Вэл закрыла глаза.

— Уолтер, я даю тебе шанс. Ты должен все мне рассказать. Что произошло сегодня? Где папино пальто? Почему ты... — Она открыла глаза и крикнула: — Почему ты лгал?

Уолтер выпятил нижнюю губу.

— Тебя это не кашается.

Вэл подбежала к нему и дважды ударила по щекам. На бледной коже под заметно отросшей щетиной выступили красные полосы — следы ее пальцев.

Уолтер снова попытался подняться, но рухнул в кресло.

— Пьяный бездельник! — с ненавистью выпалила Вэл. — Трус! Тряпка! Больше не желаю тебя видеть!

Она бросилась в свою спальню и захлопнула дверь.

— Я им займусь, — сказал Пинк.

Рис спокойно сидел на диване, не снимая пальто, и барабанил пальцами по подушке.

Пинк поднял Уолтера за шиворот, едва не задушив его. Уолтер молотил руками по воздуху, пытаясь отбиваться, но Пинк поволок его в ванную Риса. Вскоре послышались звуки душа и неразборчивые вопли.

Спустя некоторое время Уолтер, шатаясь, вернулся в комнату; плечи его пиджака были мокрыми, с перевязанной головы и лица капала вода. Пинк швырнул ему полотенце и вышел в кухню, пока Уолтер старался, впрочем без особого успеха, привести в порядок свои волосы.

Рис продолжал барабанить пальцами по подушке.

— Выпейте-ка это, — сказал Пинк, вернувшись с большим стаканом.

Уолтер выхватил у него стакан и залпом выпил томатный сок.

Пинк зажег сигарету и снова направился в кухню. Рис услышал звон посуды.

— Пожалуй, я спущусь за сигарой, — сказал он. — Извини, Уолтер.

Не дождавшись ответа, Рис встал и вышел в коридор.

Оставшись один, Уолтер глубоко вздохнул и уставился на пыльные носы своих замшевых туфель. Пинк, ворча себе под нос, хлопал дверцами посудного шкафа.