Грозовое небо (СИ) - Страница 1

Небольшой, но светлый класс. Косые лучи солнца падают на ровные ряды столов, за которыми сидели крепкие парни шестнадцати-семнадцати лет, в повседневной, то есть камуфляжной форме Имперского Военного Училища. Единственной женщиной в классе была преподаватель. Строгая миловидная дама лет тридцати в общевойсковой однотонно зеленой форме ИВС (Имперских Вооруженных Сил). На погонах в лучах осеннего солнца, поблескивали капитанские звездочки.

У большого интерактивного экрана, что висел на стене за учительским столом, стоял еще один подросток, опять же в форме. От остальных курсантов ИВУ его отличали азиатские черты лица и необычное имя на бейдже. «Оримура Ичика».

На экране в этот момент была довольно романтическая фотография. Молодой парень и взявшие его за руки две девушки. На их лицах было то самое выражение, по которому можно было безошибочно сказать, что эти люди испытывают друг к другу самые нежные чувства.

— Совершенно обычное фото, — говорил Оримура, показывая на изображение. — Таких в Интернете можно найти множество. И эта картина не вызывает никаких сильных эмоций в современном обществе. Полигамность стала такой же частью жизни, как рождение детей, получение диплома или встреча после долгой разлуки. То есть, безусловно приятное, но совершенно рядовое событие. Между тем, отношения, один мужчина — одна женщина, культивировались в обществе, в основном христианском, сотни лет.

На экране сменяли друг друга фото, показывающие парочки, молодоженов в момент бракосочетания, сцену ревности, женщина гневно что-то высказывающая мужчине и показывающая на другую женщину. И фото одиноких женщин, с тоской смотрящих на тех, кто шел, ел, веселился вдвоем.

— Известные события вызвали непредсказуемую реакцию. За последние пятьдесят лет количество мужчин сократилось практически в пятнадцать раз. И в конце концов, мужской пол потерял лидирующие позиции в управленческих структурах всех видов, причем не столько из-за того, что многими государствами, корпорациями и другими структурами велась целенаправленная феминистическая политика, а по большей части просто из-за того, что их стало мало. И появление ИСов стало логической точкой этой эпохи. Мужчины больше не играли серьезной роли в самой естественной и характерной для себя области, а именно в качестве воинов.

По мере рассказа на экране появлялись фото глав государств, в исторической последовательности. На них было совершенно очевидно проиллюстрированы слова о вытеснении мужчин из управления. Женщин на фото становилось все больше, а мужчины по большей части лишь старели и в конце концов сменялись опять же женщинами. На финише в качестве глав своих государств, остались лишь несколько. Российский Император, руководители нескольких арабских республик и генсек коммунистической партии Китая.

А потом на экране появились изображения ИС-ов.

— Двадцать лет назад в Империи, а вскоре и в Китае, появился закон, разрешающий мужчинам вступать в брак с несколькими женщинами. И это характерный маркер, показывающий, насколько серьезна проблема. Потому что именно эти государства оказались в наименьшей степени подвержены тенденции к развитию матриархального уклада. В государствах Европы и Америки ситуация стала практически катастрофической. Гендерное соотношение достигло показателей 20 на 80 по среднестатистической сотне и цифры продолжали ухудшаться, в первую очередь из-за того, что многие активные, целеустремленные мужчины, которые и могут стать полноценными отцами, просто уезжали из тех стран, где они были фактически поставлены на роль осеменителей, то есть людей второго сорта. И как гражданин Японии, я хочу заметить, что подобная картина в моей стране как-бы не самая худшая, по причине того, что первые ИСы появились именно у нас. Сейчас предпринимаются довольно масштабные меры, по выправлению сложившейся ситуации, например впервые за много лет, руководителем правительства Японии стал мужчина. Но даже такие крайние меры, как запрет на выезд мужчин старше шестнадцати и младше шестидесяти, вряд ли скоро изменит существующее положение.

Парень окинул взглядом класс.

— Курсант Оримура доклад окончил, — четко завершил он свою речь.

Экран за его спиной погас.

— Как всегда, Ичика, отличный доклад, — сказала преподаватель. — Садись на место.

— Так точно, — кивнул парень.

— А мы заслушаем второго докладчика, — сказала женщина.

* * *

Это я, Оримура Ичика. Непривычное имя для здешних мест. Я гражданин Японии и одновременно являюсь курсантом русского военного училища для подростков. И эти училища являются секретом Империи. Точнее секретом является кто, кого и чему учит.

Начнем с того, что курсов в этом заведении три, на каждом курсе всего один класс, человек десять-двенадцать, и на каждом из них учатся только парни.

Внешне, училище не производит впечатления такой серьезности. Да, на неделе мы живем здесь, на территории части, где расположено собственно здание, в котором проходят занятия. Но по выходным мы совершенно спокойно уходим в город. То есть не настолько уж внешне необычная школа-интернат с военным уклоном. Самый юмор, что так думали даже курсанты.

Нет, я не дьявольски умен и вовсе не гений. Просто я прожил больше Ичики и тех парней, что учатся с ним-мной. И опыт ТОЙ жизни был несколько специфичен и я, пусть и поневоле, учился заглядывать за внешний фасад.

Вот, например, Ольга Егоровна, женщина красивая и строгая, которая вполне нормально бы смотрелась на сайте какого-нибудь портала о светской жизни. Грива антрацитовых блестящих волос, (как-то раз удалось увидеть) упрятанная в аккуратную прическу. Огромные голубые глаза, кораллы милых губ. Так, стоп! Это меня куда-то не туда уже понесло… Но видели бы вы ее ножки!

И вот этот прекрасный цветок, вместе со всеми надевает черную майку, камуфляжные штаны и идет тренировать рукопашный бой. И, какого-то желания схлестнуться с ней в спарринге по серьезному ни у кого из курсантов не возникло.

При этом Ольга Егоровна преподает психологию. Так что учитель химии, невысокий, худой мужчина со взглядом серийного маньяка и отсутствующей левой рукой или учитель рисования, худая девушка с очень неприятным колючим взглядом, при всей своей нестандартности, вполне вписываются в общую картину.

Все курсанты ИВУ не имеют проблем с обучением. Все эти парни также могут, скорее всего, совершенно спокойно пополнить какую-нибудь олимпийскую сборную, потому как здешние нормативы по физподготовке выдаются, похоже, для каких-то суперменов. А инструкторами являются скрытые садисты.

Только я в начале, как-то поблек на фоне этих ребят. Хотя до училища мне казалось, что я в спорте неплох. Но меня быстро убедили в обратном. Десятку здесь пробегают утром. ПЕРЕД зарядкой. Так, в качестве разминки…

Я Оримура Ичика. И я же Даниил Строев, русский, совсем не из этой России. Двадцати шести лет от роду, типичный затворник и неудачник. Сейчас так легко говорить об этом, но это было именно так. Но неудачником я был с большой буквы Н. Мне настолько не везло, что даже статистика бы рыдала от того, что со мной могло произойти на ровном месте. К восемнадцати годам мне можно было брать абонемент в больницу, причем в травматологии просто оставить для меня кровать. Семнадцать переломов конечностей, три сотрясения и перелом позвоночника, который едва не уложил меня в кровать насовсем. Всю норму везения мне наверное выдали собственным телом, так как несмотря на все травмы и болячки, я неизменно выкарабкивался, хотя бы на некоторое время становясь дееспособным членом общества.

Хорошо, что эта черная полоса началась не с детства, а то бы я не дожил и до пяти. Нет, все началось примерно лет с шестнадцати, хотя сейчас я могу уже и ошибаться, так как та жизнь постепенно стирается из памяти, как страшный сон, становится уже какой-то посторонней, хоть и близкой историей… Трагической, так как тот я все же попал в ситуацию, где шансов не было. И это было бы смешно, если бы не было грустно. После всех этих пертурбаций, травм, я тихо и незаметно умер во сне. И все. Апокалипсиса не произошло. Даже обидно стало, насколько банальная смерть. Кстати, судя по тому, что я до сих пор испытываю странный страх, когда в груди что-то колет, это было сердце. Вариант с «просто подавился», даже рассматривать не хочу, так как это ну совсем серо.