Гроза над Миром - Страница 30

- Зверски чешется, - пожаловался, - Ты, Рон, умеешь обыденно излагать самые отвратные вещи.

Наоми отнеслась ко всему спокойно.

- Остроумный способ. Заживление должно быть очень быстрым.

- Он известен вам?

- Слышала где-то, - небрежно пожала плечами.

Черные брюки, алый жилет в сочетании с ослепительно белой блузкой - ворот расстегнут. Новые же, черной кожи сапожки со шнуровкой, чисто вымытые волосы блестят, юное лицо умыто светом - она была убийственно хороша. Я с трудом отводил взгляд, а Арни так просто ел ее глазами.

- Не чаял увидеть тебя. Сам, во-первых, едва не врезал дуба. А когда ты ушла в Тир с этой бандой кретинов... Могла бы переждать, поболтаться ввиду Ганы несколько дней.

Наоми, примостясь в ногах Арни на краешке постели, кротко отмалчивалась. Посматривала искоса то на меня, то на Арни. Я заерзал в плетеном кресле, оно жалобно скрипнуло. Семь дней прошло с памятной ночи, когда я расстался с Наоми. Корабль все это время бесцельно шляющийся по морю, деморализованный экипаж... Конец всегда один. И я и Арни это отлично понимали. Наоми тоже. И она видела, что мы это понимаем. И видела, что мы видим, что она видит...

- Полнейшая виктория! - заключил Арни. Восславим того, кто там, наверху, за нами смотрит. Тебе дважды выпал фантастический выигрыш. Дала просраться Ваге, затем урыла Тойво Тона. Главная его ошибка - что он решил захомутать "Громовержец". Но... я не догадывался о таком оружии - живых торпедах. Большая угроза. Теперь ясно, что случилось с "Драконом". Безумно рад тебя видеть, Наоми. Безумно. До потери пульса! Теперь я не страшусь тебя лишиться - таких авантюр больше не будет. Через три дня я окончательно встану на ноги.

У меня отлегло от сердца. Арни вновь берет дело в свои крепкие руки. Наоми все также сидела на краю постели, покачивая ногой.

- Но я не отдам тебе "Громовержец".

Меня оглушили эти негромко сказанные слова. Я вновь вернулся памятью к недавним событиям. Уже на пятый день моего пребывания в Гане, когда определилось окончательно, что Арни выкарабкается, до нас стали доходить смутные слухи. О "Громовержце" до той поры известий не было - исчез бесследно. И тут мы узнаем, что жители близлежащих к Тиру деревень слышали напоминающие отдаленный гром раскаты, некоторым довелось увидеть отблески пожара на облаках у горизонта. Затем пошли вести о стальном корабле, держащем курс на Гану.

А потом отчаянные, разрозненные нападения немногочисленных сил чистильщиков, быстро отбитые. Против обыкновения, чистильщики сдавались в плен! Пленные сообщали вовсе невероятное. Тир полностью разрушен, его вождь погиб. Тело Тойво Тона, выброшенное на берег, опознано уцелевшими соратниками.

Вчерашним утром я был разбужен хозяином небольшой гостиницы, где остановился.

- Господин Гаяр, - крикнул тот взволнованно, - "Громовержец" входит в порт! Поднял сигнал: "иду с миром".

Я выскочил, одеваясь на ходу, хорошо - в брюки успел запрыгнуть. Горожане толпами валили в порт, все хотели увидеть победителей Тира. Посмотреть было на что. Блеск брони в расходящемся утреннем тумане, гордый стяг Арни, свободные от вахты члены команды выстроены на палубе. Просто одетый невысокий человек с рукой, вскинутой в победном жесте. Утренний бриз треплет его волосы, на лице открытая радостная улыбка. Всеобщий вздох изумления. Военный гений, сокрушивший многолетнего безжалостного врага, перед которым спасовал великий Вага Картиг женщина. Она молода и очень хороша собой. И я радостно ору ей во всеобщем гаме:

- Наоми!!

Она видит меня. Поднимает над головой сомкнутые руки. Когда прибывает конная полиция, и, наведя относительный порядок, оттесняет толпу, Наоми сходит на берег в окружении охраны из членов экипажа. Жестом останавливает пытающихся помешать мне. Секунда и я сжимаю ее в объятиях, впервые губы ее касаются моих! Целую ее жадно, она отстраняется, смеясь:

- Рон! Я вернулась, как обещала!

Совет именитых граждан Ганы устроил в честь Наоми прием. За два часа до назначенного времени она заявилась в самый дорогой из магазинов модной одежды. Нравы Ганы не так строги к женскому костюму и Наоми сполна утолила свою страсть к своеобразной манере одеваться. Меня она потащила с собой, я и не думал отказываться. Вдоволь насладился ее видом перед зеркалами, когда она подбирала обнову. Отвергнув очередной вариант, она скрывалась за занавесью, и только тихий шорох подсказывал мне, как освобождается от покровов ее дивное тело. Наконец, она сделала выбор и тут же пожелала остаться в новом костюме. Прежний моряцкий, изрядно потертый, бережно свернув, уложила в сумку.

- Каждому - свое время. В том я воюю. А в этом... тоже воюю, но по-другому!

- Наоми, вы знаете, что я вас люблю?

- Знаю. Глупо, конечно. Все женщины одинаковы.

Я не преминул возразить.

- Вы, Наоми, не правы. И сами знаете, что не правы. Просто остужаете мой неуместный пыл. Не бойтесь. Вы ничего мне не должны, а я ничего от вас не требую. Но восхищаться вами мне не запретите.

- Вы льстец, Рон. Пойдемте, нас ждут.

Прием проходил в круглом зале Совета. Высокие сводчатые окна, круглое окно в центре купола, золото, хрусталь. Воплощение богатства и могущества торговых кланов Ганы. Наоми была в ударе и обаяла всех. Пожилой глава Совета обратил к ней несколько ласковых слов, она отвечала в том духе, что счастлива находиться в Гане, культурном и торговом центре Мира и безмерно рада, что ей удалось избавить Гану от давнего врага всех добропорядочных людей.

При всем при том, я заметил, пила она очень мало, только пригубливала. Губы ее смеялись, а глаза внимательно и цепко наблюдали за окружающими. Как-то незаметно она свела разговор к тому, что любой подвиг несет в самом себе награду совершившему его. Но... когда люди желают осязаемо вознаградить рисковавших ради них жизнью, то грешно отвергать их чистосердечный порыв. По мнению Наоми, благодарность ганцев пропорциональна толщине их кошельков и четыреста тысяч реалов город не разорят.

В заключение Наоми призналась в своей горячей любви к ним, заверила, что не пожалеет сил и защитит полюбившуюся ей Гану от любых поползновений, буде таковые возникнут когда-либо впредь. Короче, когда мы покидали радушных хозяев, в кармане Наоми лежал чек на сто тысяч. Еще столько же наличными доставили на борт "Громовержца" через час.

Ночевать Наоми резонно решила на борту корабля. Она уже знала от меня, что Арни поправляется, и попросила передать привет накануне личной встречи. Я поднялся вместе с нею на борт "Громовержца", где был радушно встречен Файдом и ребятами из команды. Мы пили чай в каюте Арни, я тогда воспринял, как должное, что Наоми по хозяйски расположилась здесь. Пересчитав доставленные деньги, довольно заключила:

- Есть чем платить жалование. А чек погасим в Норденке, в банке Магистрата.

Я уже успел перевести дух, но не устал дивиться.

- Как вам все удается?

- А? Да так же, как в Тире. Одно тянет за собой другое, главное, не останавливаться. Вроде как сбегаешь по крутому склону. Чуть замешкаешься, сломаешь шею. А чек-то подписал сам глава Совета - это дорогого стоит.

- Он к вам неровно дышит, как погляжу...

- Тут много всякого намешано. И страх, ведь что сделали мы с Тиром, и далеко идущий расчет: придавить Вагу, погрозить Норденку. Ну, и это, конечно... Я, в таком случае, стану самой высокооплачиваемой проституткой Ганы.

Она встала, дав понять, что хочет остаться одна.

- Можете переночевать в своей каюте, Рон. Там все, как прежде, ничего не тронуто.

Я извинился, сославшись на дела в городе и, коротко попрощавшись, ушел. О, мои тайные мечты!

...И сейчас с той же милой непреклонностью, с какой она держалась на Совете, Наоми ставила на место Арни! Я, не стыжусь признаться, растерялся, не зная, как предотвратить надвигающийся взрыв. Грудь Арни приподнялась.

- Всегда пожалуйста... - он еще держал себя в руках, - Можешь оставаться на "Громовержце" сколько вздумаешь. Я сам хочу иметь тебя рядом. Но - это не игры, а война. Я за тебя боюсь. Так брось дурочку строить и жди меня на берегу.