Гроза над лагуной (илл. Л. Хайлова) - Страница 17

Небо над головой грохотало. Гроза была уже почти над домом, и Женя знал — тропический ливень поможет уйти и дяде Бэзилу, и Елене.

Он прыгнул в темноту двора, и в этот момент сноп белого света из окна ударил ему в лицо.

— Стой! — закричал Майк.

Женя успел вскочить на ноги, когда к нему подбежал низкорослый десантник. Автомат висел у него за спиной, он вытянул руки.

Женя ударил его коленом в живот и, когда солдат скорчился головой вперед, обрушил на его шею удар стиснутых вместе рук, как учил их в школе военрук.

— Молодец, сынок!

Женя вскинул голову — напротив у стены высилась здоровенная фигура сержанта. Юноша пригнулся, готовясь к броску, но Аде ловко отскочил в сторону.

Из-за угла к нему бежали двое, трое, четверо наемников. Они рвали из-за спин автоматы…

— Не стрелять! — закричал сверху из окна Майк. — Не стрелять! Взять их живыми!

— Здесь только один, сэр! — крикнул в ответ Аде. — Парень.

«Неужели эта скотина велит гнаться за ними?» — с ненавистью подумал Женя о Майке. Последовавшее молчание показалось ему бесконечным.

— Ведите его в холл, — глухо приказал Майк, и Женя вздохнул с облегчением.

Наемник у его ног дернулся и затих.

— Герой! — насмешливо сказал Аде, и Женя не понял, к кому это относилось — к нему или к неудачнику-солдату.

— Пошли!

Этот приказ сержанта относился к Жене уже наверняка. Он шагнул вперед, и солдаты расступились, пропуская его к дому.

Они молча ввели его в холл, и первое, что бросилось ему в глаза, — лицо отца. Он медленно поднимался со стула, не сводя с него глаз.

— Ничего, папа!

Евгений старался улыбнуться как можно беспечнее. Это ему удалось, и он вдруг понял, что не боится, ничего не боится — ни того, что происходит, ни того, что может произойти.

И в этот миг во дворе взревел двигатель автомобиля. Хлопнули дверцы. Хор вошел в холл, опираясь на Джимо.

Он понял, что произошло, сразу, лишь только взглянул в лицо Майка.

— Ну?

Он смерил Женю взглядом с головы до ног.

— Вы все никак не угомонитесь, молодой человек. Ай-ай! А еще говорят, что в России много занимаются воспитанием молодежи!

Он перевел взгляд на Корнева-старшего, словно вовлекая его в разговор.

— Я на свое воспитание не жалуюсь!

Женя даже сам удивился резкости своего тона. Думал ли он когда-нибудь, что вот так будет стоять перед самым настоящим гитлеровцем — и нисколько его не бояться?

— Ого! Он не боится!

Хор усмехнулся.

— А почему я должен бояться? Это вам надо бояться. В любую минуту сюда могут прийти, милиция или армия. И вот тогда…

— Молчать!

Хор со стоном опустился в кресло.

— Пока это случится, я отправлю тебя на дно лагуны!

— Вы не посмеете!

Гвено тяжело встал и подошел к Жене.

Хор передернулся.

— А ты, черномазая образина, еще можешь разговаривать. Что ж, тем хуже для тебя…

Он обернулся к солдатам.

— Возьмите-ка его, ребята!

— Стойте! — раздалось вдруг за спиной Евгения, и Майк вышел вперед.

Он вытянулся перед Хором, щелкнул каблуками.

— Это министр, господин майор. Мануэль Гвено.

Хор удивленно поднял брови.

— Ловко!

Он перевел взгляд на Корнева-старшего, поискал взглядом Мангакиса и не нашел его. Лицо немца налилось кровью.

— А где?…

Майк опустил голову.

— Бежал? — взревел Хор. — И девчонка?

Молния со страшным грохотом ударила где-то неподалеку от дома. Зазвенели стекла. И тут же обрушился ливень.

Джимо испуганно прижался к стене: глаза его округлились, толстые губы тряслись. Он бормотал заклинания.

— Значит…

Хор понял, что ни один солдат не выйдет сейчас из дома, чтобы броситься в погоню за бежавшими пленниками. И ярость его обратилась на Корнева.

— Значит, вы все-таки обманули меня! — прошипел он и уставился на Аде: — А вот… что ты мне скажешь, сержант? Ты вроде бы знал господина министра в лицо!

Аде опустил голову.

— Виноват, сэр. Я давно не видел его. Тогда он был еще совсем молод…

— А что скажете вы?

Майор смотрел на министра.

— Я Мануэль Гвено, — последовал твердый ответ. Хор откинулся на спинку кресла.

— Что ж, это меняет дело.

Он кивнул Майку.

— Ты подсказал мне одну мысль, сынок! Нет, мы не будем сейчас же расстреливать ни господина министра, ни русского журналиста, они нам, пожалуй, еще пригодятся. Хотя бы… в качестве заложников, а?

Майк вяло вытянулся. Все, что происходило, виделось ему будто в тумане. Он, Майк, выдал беззащитного человека в руки убийц. И Елена узнает об этом. Она же просила его молчать, а он…

Он назвал имя Гвено, стараясь любым способом выиграть время, дать Елене и ее отцу хотя бы две-три лишние минуты. Но теперь уже поздно рассуждать об этом.

— Капитан Браун! — словно издалека донесся до него голос Хора. — Возьмите господина, министра и господина журналиста и заприте их в гараж. А с мальчишкой я еще потолкую.

Гвено и Корнев стояли рядом, плечом к плечу.

— Держись, Жека, — сказал Корнев и, обернувшись к Хору, предупредил его спокойным, уверенным голосом: — Если с парнем что-нибудь случится…

— Вы слышите, Хор? — твердо произнес Гвено. — Вы мне ответите за жизнь Джина Корнева собственной головой!

— Слишком многие хотят, чтобы я расплатился с ними именно этим столь ценимым мною самим предметом, — усмехнулся Хор в ответ. Но лишь дверь за пленниками закрылась, Евгений увидел перед собою искаженное ненавистью лицо немца.

В холле их теперь было лишь трое: Евгений, Хор и Аде, молчаливо стоящий за креслом майора.

— Подойди сюда., — Хор смотрев на Евгения пустым, холодным взглядом. — Значит, ты меня не боишься?

Ноги Евгения вдруг стали свинцовыми, тело оцепенело, казалось чужим.

Ливень прекратился, и наступила тишина.

Хор говорил тихо-тихо, почти беззвучно:

— Я бы сам расстрелял тебя…

Лицо его стало бесстрастным.

— Аде! Выведи его… к лагуне!

Хор пристально всматривался в лицо Евгения, стараясь найти в нем страх. А юноша, упрямо склонив голову, шагнул к двери-

…Через несколько минут над лагуной разорвалась короткая автоматная очередь.

…Елена почувствовала резкий толчок — не удержалась на ногах и упала в траву лицом вперед на вытянутые руки. И сейчас же услышала стон.

Отец лежал на боку, подвернув левую ноту, и тщетно пытался подняться: каждое движение причиняло ему боль.

— Нога… — сказал он.

— Папа!

Девушка вскочила, подбежала к отцу. Он оперся на ее плечо, с трудом встал.

— Не везет… как всегда, — попытался улыбнуться он.

И в этот момент по ту сторону забора послышались крики, треск ломающихся ветвей и шум борьбы.

— Джина схватили, — вырвалось у Елены. — Я вернусь туда! — девушка решительно кивнула в сторону виллы. — Это все из-за меня…

— Нет, — покачал головой отец. — Беги! Беги, дочка, сейчас все зависит от тебя…

— А ты?

— Мне не привыкать, — Мангакис старался говорить как можно спокойнее.

Елена оглянулась. Вокруг стояла высокая густая трава.

— Пошли, — решительно сказала девушка.

— Беги, — задыхаясь, повторил Мангакис. — Они не пощадят тебя…

— Держись за шею, — приказала девушка. — Я потащу…

Ливень, обрушившийся на них, был словно небесное благословение. В секунду они оказались промокшими — холодный водопад, казалось, закипал на разгоряченной коже. Дышать стало легче, и оба судорожно глотали воду, хлещущую прямо в лицо.

Они пересекли шоссе. Ливень прекратился.

Девушка упала на колени: сил больше не было.

— А теперь… оставь меня и беги… к Кэндалу…

Голос отца умолял, Елена никогда не слышала его таким.

— Приведи солдат, милиционеров, кого хочешь. Ведь там… ведь на вилле остались…

Он недоговорил.

Елена встала, всей грудью вобрала воздух и побежала по шоссе. Она не пряталась — мысль об этом не пришла в голову, она бежала изо всех сил, и сердце ее стучало: скорее, скорее, скорее…