Гризли в белых носочках - Страница 4

– Попробуем, – осторожно ответил я. – Сообщите, пожалуйста, все, что знаете о Никите, моему помощнику Борису и ответьте на его вопросы. Он сейчас придет.

– Мне рассказать ему то же, что рассказал вам? – уточнил посетитель.

Дверь распахнулась, появился Кузнецов во всей своей красе: две ноги от колена в гипсе, ходунки, а на шее висит пакет, в котором лежит любимый ноутбук батлера.

– О Господи, – пробормотал посетитель. – Вы под машину попали?

– Бандитская пуля, – с самым серьезным видом процитировал батлер крылатую фразу из кинофильма «Старики-разбойники». И добавил от себя: – Все под контролем, мозг не задет.

Из холла донесся звонок, я поднялся.

– Леонид Ильич, оставляю вас в надежных руках.

– Больно не будет, – заверил Боря.

– Здравствуйте, – тихо произнесла женщина, входя в холл, – меня к вам отправила Ирэн.

– Проходите, Анна Ивановна, – старательно улыбнулся я, глядя на худенькую, прямо прозрачную женщину невысокого роста.

Со спины даму, наверное, принимают за школьницу. Хотя многие нынешние старшеклассницы от обилия вкусной еды, постоянного сидения в соцсетях и нежелания заниматься спортом стали похожи на бегемотов. Если представить, что Нефедова – гимназистка, то ходит она в четвертый класс.

– Это я просто с виду такая, – улыбнулась домработница, – на самом деле я очень сильная, легко мешок синеглазки одной рукой унесу.

Домработница начала снимать туфли. А я постарался сохранить серьезный вид. Фраза Анны про мешок с картошкой забавна, женщина не может справиться с подобным грузом. Даме не следует взваливать себе на плечи ношу, которая весит в два раза больше этой самой дамы. Впрочем, и не каждому мужчине подобное по силам.

Анна вынула из сумки домашние тапочки и повторила:

– Я сильная… Прошу заранее прощения, если первое время буду совершать ошибки. Надо пару дней, чтобы освоиться.

– Конечно, – согласился Боря, который только что выкатился из коридора с помощью ходунков. – Всегда готов вас проконсультировать. С вопросами по домашнему хозяйству – ко мне.

Тут в холл с радостным лаем ворвалась Демьянка.

– Она не кусается, – одновременно заявили мы с батлером.

Анна Ивановна присела, развела руки в стороны и нежно произнесла:

– Иди сюда, кисонька!

Дема со всего размаху влетела в объятия. Анна пошатнулась, упала на спину. Собаченция взгромоздилась на домработницу и принялась облизывать ей лицо. Я бросился на помощь горничной, а Боря затеял извиняться:

– Простите Дему, она от радости встречи с вами ошалела.

Нефедова обняла собаку, на удивление легко и быстро села, поцеловала псину в наглую морду и прошептала:

– Я тебя люблю! Сейчас осмотрюсь и выведу тебя погулять, заинька!

Потом она посмотрела на меня.

– Простите, Иван Павлович, без вашего разрешения так девочке сказала. Возможно, вы сами любите с ней гулять.

– Нет, нет, – быстро возразил я, – с удовольствием отдам вам все прогулки. У нас полностью закрытый внутренний двор. Дема сама выбегает, все делает и домой несется. Но она обожает ходить на поводке по улицам, раз в день просто требует этого. Если вам не лень совершать променады по переулкам, Демьянка будет счастлива.

– Ой! Конечно! – обрадовалась Анна и быстро встала. – Разрешите разложить вещи, а потом заняться приготовлением еды?

– Спокойно устраивайтесь, – сказал Боря. – А где ваш чемодан?

– У меня его нет, – объяснила Нефедова. – Шмоточек немного, вот они!

Анна подняла с пола пакет с надписью «Супермаркет “Послушный”» и продолжила:

– Мне надо минут десять на обустройство.

– Прекрасно, – кивнул я.

– Покажу вашу спальню, – улыбнулся Боря.

– Комнату? – неожиданно уточнила домработница. – Мою?

– Конечно, – подтвердил я, – вам же надо где-то отдыхать.

– Спасибо. У меня никогда не было собственной комнаты, – смутилась Нефедова.

– Где же вы спали? – удивился я.

– В кухне на диванчике, – объяснила домработница.

Боря развернул свои ходунки и двинулся в коридор, сказав:

– Следуйте, пожалуйста, за мной.

А я направился в столовую и стал ждать, когда вернется батлер.

Он вскоре появился, через минуту следом за ним пришла и Анна. Она быстро отправилась в зону кухни, спросив:

– Могу приготовить блюдо из того, что имеется, или хотите что-то определенное?

– В первом ящике стола слева от плиты лежит тетрадка с рецептами, – сказал батлер. – Там на первой странице список того, на что мы никогда даже не посмотрим. Остальное – по вашему желанию. Только, пожалуйста, не одно и то же каждый день.

Анна исчезла в пищеблоке. Я посмотрел на арку, которая отделяет место потребления еды от поляны, на которой ее готовят, и очень тихо произнес:

– Лучше нам переместиться в другое помещение.

– Я глуховата на оба уха, – в тот же миг сообщила горничная, – с глазами беда, и язык плохо шевелится. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.

Мы с Борей переглянулись, разом встали, взяли со стола все необходимое и пошагали в коридор.

– Некоторое время будем работать в моем кабинете, – решил я.

– Вы, как всегда, правы, – кивнул Боря. – Но в квартире есть еще библиотека. Правда, она мелковата, в ней могут уместиться лишь два человека. Однако, с другой стороны, не хочется занимать ваше рабочее помещение, любимое место.

– У меня в наличии еще спальня, – заметил я.

Дверь комнаты тихо приоткрылась. Я подумал, что Анне Ивановне необходимо объяснить, что не следует беспокоить нас во время работы. Коли в квартире начался пожар, наводнение, смерч, ураган и прочие катаклизмы; ежели в Москве, прямо на Красной площади, высадились инопланетяне, а по Тверской маршируют человекоподобные, самостоятельно мыслящие роботы-убийцы, Нефедовой следует хватать Демьянку и прятаться в подвале нашего дома. Здание возвели во время правления государя императора Николая Второго. Тогда постройки ставили на века, а минус-первые этажи в них недоступны для врагов. Мы же присоединимся к женщине и псинке, когда завершим работу. Стоит ли заниматься поисками преступника, если на Москву десантировалась армия зеленых человечков? У нас с клиентом подписан договор, а в нем нет ни слова о том, что нападение инопланетян является поводом для безделья детективов.

Боря остановился.

– Так где устроим временный офис?

– В кабинете, – решил я, толкнул дверь и сел за стол.

Боря расположился напротив, поставил свои ноутбуки, открыл один и начал говорить.

– Почти все, что сообщил нам Леонид, является правдой.

– Почти? – переспросил я.

Батлер кивнул.

– Сначала расскажу, что успел узнать о семье Светловых. Илья – стоматолог, его жена Вера – зубной техник и медсестра. У пары было двое детей, Никита и Леонид, мальчики появились на свет в роддоме при НИИ гинекологии. В те годы это было лучшее место для роженицы. Понятно, что у Ильи Михайловича в кругу врачей были нужные знакомства. Во время беременностей Вера Сергеевна быстро вставала на учет в женскую консультацию, ответственно готовилась к материнству. А вот с Федором иначе. Ходила ли она к районному доктору? Где появился на свет ребенок? Что за болезнь сгубила младенца? Ответы отсутствуют… Еще немаловажный штрих. Леонид говорил, что мама запрещала старшим сыновьям приближаться к новорожденному – дескать, они его могут покалечить.

– Ну это логично, – отметил я. – Никите тогда было четырнадцать, Леониду – девять. Женщина наверняка опасалась неловкости мальчиков. Возьмут Федю на руки, уронят. И отсутствие сведений о новорожденном можно объяснить тем, что они просто не оцифрованы или утеряны. Мы с таким казусом часто сталкиваемся. Помните дело сестер Никитиных? О младшей все есть, о старшей – ничего.

– А был ли мальчик? – неожиданно произнес батлер. – Может, мальчика-то и не было?

– К сожалению, на Максима Горького, произведение которого вы сейчас процитировали, наклеили ярлык «пролетарский писатель», – вздохнул я. – А для ряда людей эти слова – синоним бездарности. Это клеймо отвернуло от литератора энную часть читателей. Но Алексей Пешков, который выпускал книги под псевдонимом Максим Горький, был на редкость одаренным человеком. Он был прозаиком, поэтом, драматургом, публицистом. Кстати, у мужчины был еще один псевдоним, о котором мало кто знает – Иегудиил Хламида. Литератор был неоднозначной личностью. Будучи щедрым спонсором, он помогал содержать больных рабочих на острове Капри, имел дружеские отношения с Лениным, но скептически относился к Октябрьской революции, публично осуждал красный террор, казни дворян и истребление священников. Уехал в Италию, в СССР вернулся в самом начале тридцатых годов. Был близок со Сталиным, пропагандировал его политику, но поддерживал опальных лидеров оппозиции Бухарина и Каменева. Последние годы своей жизни провел под лупой НКВД. Но масштаб его личности как писателя, политического деятеля и друга Ленина был настолько велик, что даже Сталин поостерегся арестовать Максима Горького. Поговаривают, что литератора отравили по приказу Иосифа Виссарионовича, а вождь потом устроил ему пышные похороны. Семья прозаика жила долгие годы, не зная никаких проблем, родственники получали гонорары за выпущенные книги. А издавали его много и охотно. И до сих пор произведения выходят, и есть наследники, которым положены деньги. Вы, Борис, процитировали гениальный, на мой взгляд, роман «Жизнь Клима Самгина». Его хорошо бы прочитать всем, но лишь после сорока лет. Молодой человек книгу просто не поймет, требуется накопить некий жизненный опыт, пережить взлеты, падения, беды, радости, тогда это произведение откроется… Так, значит, Боря, вы думаете, что Федора не было? Он миф?