Гримстоун (ЛП) - Страница 2

Мой телефон освещает пространство слабым светом, из-за чего тени вырисовываются, огромные и угрожающие. Вдоль дальней стены выстроились пыльные стеклянные банки, полные неизвестных веществ. Что-то шуршит в дальнем углу, заставляя меня стиснуть зубы.

Я не люблю маленькие пространства — места без окон и без возможности сбежать. Холодный пот стекает по моей спине.

Сухие листья хрустят под ногами — или я надеюсь, что это всего лишь листья. Сугробы глянцевых иссиня-черных листьев лежат повсюду внутри особняка, сверкая, как тушки жуков. Они из рощи девятилистников, которая окружает поместье, поэтому дядя Эрни назвал свой дом — Блэклиф¹.

Я нахожу электрическую панель, но она так заросла паутиной, что я еще больше убеждаюсь, что не стоит рисковать и щелкать выключателями. Нет, пока не посмотрит профессионал.

Есть много вещей, с которыми я могу справиться сама — почти со всем, если у меня есть YouTube и сумка с инструментами. Но я не хочу рисковать пожаром.

Одна только мысль об этом вызывает резкий запах дыма в моих ноздрях. Я сильно встряхиваю головой, чтобы прояснить, мое сердце сжимается в груди.

Никаких гребаных пожаров. Я слишком хорошо знаю, что даже мокрые вещи могут гореть.

Я вызову сюда электрика. Это должно быть в рамках бюджета, потому что на ремонт этого места и так уйдет каждый сэкономленный мной пенни, плюс еще больше — тем более, что я уже потеряла 78 долларов за штраф за превышение скорости, который получила от какого-то придурковатого шерифа по дороге в Гримстоун.

Какой мудак. Он даже не притворился, что не смотрит на мою рубашку, пока выписывал штраф. Я была рада, что Джуд был на пассажирском сиденье — мне было бы неприятно думать, что могло бы случиться, если бы шериф Шейн остановил меня совсем одну на пустой дороге.

Но все это будет стоить того, если мы сможем успешно переделать это место.

В то время как одна часть моего мозга зафиксировала каждое разбитое окно и гниющую половицу, остальная часть меня отмечала нетронутые витражи в обсерватории и серебристую потолочную плитку на кухне, которые определенно можно спасти…

Этот дом мог бы быть великолепным. Это могло бы быть что-то действительно особенное — при правильном количестве смазки для локтей. И единственное, что у меня есть — это локти.

Когда я поднимаюсь на первый этаж, Джуд все еще не забрал сумки. Я нахожу его копающимся в том, что раньше было помещением для прислуги, а потом стало спальней дяди Эрни, когда он был прикован к инвалидной коляске. Он оборудовал уборную ванной, которая открывается сбоку, и металлическими ограждениями рядом с туалетом.

Его медицинское оборудование до сих пор стоит рядом с больничной койкой, на которой он провел последние месяцы своей жизни. Птица свила гнездо на аппарате ЭКГ. Я не знаю, разбросали ли пустые посудины белки или подростки, которые явно вламывались сюда хотя бы раз, чтобы оставить свои пустые банки из-под пива и использованные презервативы.

— Отвратительно, — говорит Джуд.

Я не уверена, на какую отвратительную вещь он ссылается, но да, я согласна.

— Ну, я так понимаю, тебе не нужна эта комната?

— Ни за что, черт возьми.

Я думала, он выберет главную спальню, как в нашем последнем доме, но мой брат существует, чтобы опровергать мои ожидания. Вместо этого он выбирает самую маленькую спальню рядом с библиотекой.

— Как думаешь, какие-нибудь из этих книг еще читаемы? — он достает с полки том в кожаном переплете, и он тут же разваливается у него в руках.

— Конечно… если ты не возражаешь, что обложка покрыта пылью.

— Некоторые из них могут чего-то стоить… они были задолго до времен дяди Эрни.

— Делай что хочешь. Все, что ты сможешь продать из этого дома, пойдет прямо в фонд твоего колледжа.

Джуд делает кислое лицо. Он терпеть не может, когда я напоминаю ему, что да, он на тысячу процентов точно собирается в колледж, и мы больше не ссоримся из-за этого. Потому что я действительно могу ударить его, если он попытается еще раз.

— Ты мог бы начать в январе. У меня достаточно денег, чтобы помочь тебе пережить первый семестр. И к следующей осени это место наверняка будет продано.

— Я не хочу начинать в середине учебного года. И в любом случае, тебе понадобится моя помощь.

— Оу, ты действительно собираешься помочь?

— Ха-ха, — Джуд закатывает глаза. — Если я не помогу, то откуда я узнаю, как поклеить обои или покрасить комнату, несмотря на то что я никогда не соглашался внедрять эти знания в свой мозг?

— Ты никогда не клеил обои.

— Я видел, как ты это делаешь. И я рисовал.

Он помогал мне в этом. Джуд иногда рисовал. И у него это тоже неплохо получается, как бы долго он не уделял этому свое внимание.

Мой брат великолепен во всем, за что бы он ни брался; в этом-то и трагедия. Он был чемпионом средней школы по шахматам, вундеркиндом по игре на виолончели и лучшим по всем тестам в своей престижной частной школе. Но не лучшим в классе, потому что он никогда не выполнял домашнее задание. И не занимался чем-либо дольше, чем несколько напряженных, одержимых месяцев.

Я бы убила за то, чтобы унаследовать хоть каплю его гениальности. Но у меня все на «отлично» — и это при том, что я стараюсь изо всех сил и учусь изо всех сил. Кто знает, насколько глупым я была бы без трудовой этики.

— Мне нужно съездить в город, — говорю я Джуду. — Купить продукты и все такое. Хочешь пойти со мной?

Я думала, что его ответом будет автоматическое «да», потому что я никогда ничему не учусь.

— Я останусь здесь и буду исследовать окрестности, — говорит Джуд.

— Ладно. Просто будь осторожен… некоторые из этих полов не слишком устойчивы.

— Ты беспокоишься, что пол сейчас уйдет у меня из-под ног? Боже, мне нужно дать тебе что-то реальное, из-за чего можно было бы переживать.

— Пожалуйста, не надо.

Я знаю, что он просто шутит, но мне не хочется оставлять его здесь совсем одного, его худое лицо кажется бледным в сумеречном свете, а глаза — огромными, темными и по-детски наивными. На прошлой неделе моему брату исполнилось двадцать, но он выглядит намного моложе. Он всегда был таким.

Я ерошу его волосы.

— Я скоро вернусь.

Он приглаживает их со страдальческим выражением лица.

— Не торопись.

* * *

Час езды до Гримстоуна — и вот я уже загружаю в свой древний Бронко² продукты и кое-что еще. Беглый взгляд на местный хозяйственный магазин — в ближайшие недели он станет моим главным поставщиком.

Радует появление двух новых ресторанов на Мэйн-стрит, а также нескольких бутиков в стиле бужи. Курорт процветает, и это именно то, на что я рассчитываю, чтобы превратить этот поворот из прибыльного в судьбоносный. Дом дяди Эрни больше не находится в такой глуши — для подходящего покупателя его можно было бы просто считать — частным.

Я чувствую себя довольно хорошо на обратном пути по длинной извилистой дороге в Блэклиф, пока не подъезжаю к воротам, запертым на цепь и висячий замок, которых, безусловно, не было здесь в последние два раза, когда я проезжала через них.

— Что за хрень?

Выйдя из Бронко, я подхожу к воротам, как будто это оптическая иллюзия. Пятьдесят семь минут назад я проезжала здесь по дороге в город, даже не заметив столбов ограждения по обе стороны дороги. Теперь они забаррикадированы ржавыми, но чрезвычайно прочными железными воротами высотой в восемь футов. Я встряхиваю цепь, как будто это поможет.

Это было бы проблемой, если бы не моя сумка с инструментами на заднем сиденье Бронко, в которой лежали очень большие болторезы.

Кусачки для болтов — это просто охуенно. Однако, они не превращают разрезание стали толщиной в дюйм в сущий пустяк. Я вспотела, кряхтя, и порвала футболку, прежде чем мне удалось разорвать цепь.

— Я мог бы пристрелить тебя за это.

Я роняю кусачки и цепь, издавая звук, который можно описать только как — визжание маленькой девочки.

— Ааааа, что за чертовщина?