Грёзы и чернила (СИ) - Страница 3

“Надо держаться от него подальше” — подумала она и отвела глаза в сторону, чтобы не пересечься с колдуном взглядами снова. “Ничего хорошего из этого не выйдет”.

Хлопнула дверь кофейни, когда незнакомец выскользнул в серое утро и быстро скрылся за поворотом. То ли растворился в воздухе, то ли слился с толпой, но оставил после себя горячий ураган в груди. Голод озлобленно подвывал в унисон где-то под ребрами, голова кружилась все сильнее.

Ну уж нет! К черту Аврору!

Майра подскочила с диванчика, хватая в руки рюкзак. Кофейный вампир — девчонка, у которой от жажды лицо стало бурого, землистого оттенка, — шагнула в ее сторону, но тут же скривилась, точно у нее разом разболелись все зубы.

— Монстр, — прошепелявила она, скользя языком по выступающим от жажды клыкам. — Монстр.

Проходя мимо, Майра толкнула вампиршу плечом, и та издала едва слышный вздох, сжимаясь в комок от страха и ненависти. Ну и Тьма с ней.

На улице моросил противный ноябрьский дождь, и в сумраке алая буква, указывающая на вход в метро, выглядела миражом. Майра толкнула тяжелую дверь, втягивая знакомый запах подземки, а спустя пару минут уже запрыгивала в последний вагон отходящего состава.

Питаться в метро она никогда не любила. Дремы здесь почти не имели вкуса, зато утоляли голод на какое-то время. Своеобразный фаст-фуд для оголодавших монстров. Вы перекусываете биг-маком, пожиратели снов же хватают в воздухе ваш сон, в котором вы с аппетитом уплетаете биг-мак.

Почти скуля от невыносимого голода, Майра торопливо огляделась. Намечалось четыре подходящие жертвы, возможно — пять: на дальнем сиденье клевала носом женщина в годах, прижимая к груди клетчатую сумку. Что же, совсем неплохо, жить можно. И она осторожно двинулась вперед, примеряясь.

Мужчина в сером пальто грезил об осенней прогулке. Достаточно было прикосновения к его плечу кончиком пальца, чтобы втянуть образ парка с жухлыми листьями под ногами и промозглым ветром — дрема о пробежке или о расставании с любимой? — но голоду этого было слишком мало. Майра так долго отказывала себе в еде, что внутренний монстр, с которым она столько лет пыталась уживаться, сорвался с привязи.

Как можно беззаботнее она прошла по вагону, засунув руки в карманы и делая вид, что заинтересована цветастой картой, висящей рядом с прикорнувшем студентом. Его сон был калейдоскопом конспектов и меловых отпечатков ладоней на строгом учительском пиджаке. Эх, тоска зеленая, и на вкус как тот же мел, сухой и вяжущий.

Пассажирам утренних поездов редко снится что-то интересное, и в любой другой день Майра бы сморщила нос от мысли, что питаться придется под землей. Но сегодня жадность и голод подстегивали брать больше, еще больше, и забыть про осторожность.

— Подвинься, — грубо рявкнули над ухом, и под ребра врезался чей-то локоть. Парень размером с небольшого гризли отпихнул ее в сторону, пробираясь к выходу. Когда над головой забубнил фальшиво-бодрый голос, объявляя новую станцию, “медведь” начал локтями прокладывал себе путь через людское море. Майра угрюмо смотрела ему вслед, терзаясь мстительным желанием догнать и украсть самое счастливое воспоминание — просто так, не для продажи.

Интересно, что “гризли” бережет в глубине своей души? Память о первой любви или первой похвале отца? Успехи в футболе или триумфально забитую шайбу? Однако прежде, чем она решилась проследовать за хамом, тот давно скрылся с глаз, а состав, плавно покачиваясь, двинулся дальше.

Ей было тошно от самой себя. Втягивала жидкие, безвкусные грезы и думала, что если бы ее друзья увидели эту небрежную трапезу, то непременно заклеймили бы позором. Бай вдоволь бы поиздевался, называя ее псом, что дорвался до хозяйского стола. Так и было — брюхо Майра набивала торопливо и не жуя.

Мерзость.

Девицу в черном, что упрямо привалилась к стеклу с угрожающей надписью: “Не прислоняться!”, поначалу можно было принять за часть утренних декораций.

Майра взглянула на нее мельком, отмечая присутствие, а затем потеряла интерес. Не было в девице ничего особенного, за исключением ее пальто: смотришь на темную ткань, ее мысли становятся вязкими и невнятными, как после третьего бокала шампанского. Странно, но в целом — ничего необычного.

Девчонка могла купить пальто на барахолке, где частенько попадались вещи прямиком из рук чародеев. Подумаешь, на пять размеров больше, и полностью скрывало тощую фигуру девицы, оставляя на виду только цыплячью шею и бледное лицо с огромными, бездонными глазами. Мода — вещь непредсказуемая.

Смотреть на нее было неприятно. В животе что-то трепыхалось, как будто Майра вместо снов наглоталась сороконожек, и сколько бы она ни петляла по вагону, то в один конец, то в другой, сколько бы ни пряталась за спинами пассажиров, девица в черном безошибочно отыскивала ее. И продолжала таращиться, не отводя глаз и даже не моргая.

Но было ли это действительно так? Быть может, просто почудилось? Бывают же галлюцинации от недоедания? Она торопливо проглотила сон женщины в сером пуховике, в которых жгучий брюнет увозил ее в личном самолете на остров в лазурном море, и двинулась дальше, стараясь держать дистанцию. Инстинкт велел ей не приближаться, любой ценой, а своей интуиции Майра предпочитала доверять — слишком часто она вытаскивала ее из передряг.

Еще несколько минут спустя стало ясно, что кроме нее самой девицу никто не видел. Та стояла прямо перед стеклянными дверями, и когда состав притормозил на одной из станций, к выходу хлынул многорукий и многоголовый поток людей, что торопились как можно скорее выбраться из-под земли. Каждый, кому девица заслоняла дорогу, старательно огибал ее, но хмурился недовольно, словно не мог самому себе объяснить, к чему этот маневр, если открытые двери вот они, перед носом.

Майра прикинула шансы и решила — пора сваливать.

Но даже сменив три вагона и направление поезда, не смогла сбежать. Девица словно из-под земли выросла перед ней в районе станции «К****», перед эскалатором, и сердце забилось в груди, точно крохотная птичка, пойманная в силки.

“Да что ей вообще от меня надо?” — с отчаянием подумала Майра, попятившись. Она сталкивалась с другими пассажирами, и те больно толкали ее в плечи и ребра, чтобы убрать со своего пути препятствие. Один из них походя ущипнул ее, и боль синей краской разлилась по предплечью.

Незнакомка засмеялась — звук сгинул в рокоте подъезжающего поезда. А затем она властно поманила пожирательницу снов к себе — одним пальцем, как будто подзывала несмышленого трехлетку или строптивого пса.

Майра выждала мгновение, а затем рванула к закрывающимся дверям поезда, что отправлялся на северо-запад. Девушка в черном пальто осталась на станции “К****”, смешавшись с разношерстной толпой.

Этот поезд должен был отвезти ее домой. Утомленная игрой в кошки-мышки, она дотянулась до сна какого-то офисного мученика (стопки Очень Важных Бумаг, везде, сколько хватало глаз) и проглотила его целиком, морщась от кислого привкуса. До вечера этого хватит.

А когда пришло время выходить, Майра с опаской оглядела вестибюль станции, выглядывая из-за мраморного столба. Девицы в черном пальто на горизонте не обнаружилась. Пропала, сгинула без следа. Но это к лучшему. Ходили слухи, что некоторые обитатели Темной Столицы охотились на нежить или монстров вроде Майры, ради забавы. Загоняли, как зверей, чтобы поиздеваться, и когда девица растворилась в воздухе, из груди вырвался облегченный вздох. Пронесло.

Только поднявшись наверх и вдохнув влажный ноябрьский воздух, который вонял бензином и жареным мясом, она осознала, что делать-то ей особо нечего. В Логове было пусто и тихо. Друзья — такие же монстры — не скоро еще вернутся с ночных вылазок за пропитанием. День только начинался, полный хлопот для смертных, но для пожирательницы снов он был заполнен нестерпимой, ядовитой скукой.

Она неторопливо шагала, уворачиваясь от прохожих и дождевых капель, и прикидывала варианты. Можно было отправиться в “Кроличью Нору”, сыграть партию-другую в бридж. Или же набрать один из сотен номеров в телефонной книге и обналичить воспоминания, припрятанные на черный день. Несколько постоянных клиентов Майры обрадовались бы возможности попробовать на вкус что-то новенькое.