Грешники. Книга 1 (ЛП) - Страница 10

Честно говоря, я не думал, что девчонка до сих пор идёт за мной. Когда она прыгнула в трещину рядом, я ничего не сказал, просто продолжил смотреть на парк, гадая, живёт ли Харпер в одном из этих домов.

— Я тебя знаю? — спросила девушка.

— Сомневаюсь, — ответил я.

Она была действительно маленького роста, но куда старше, чем я решил поначалу. Лицо её светилось злостью и подозрительностью, а ещё я разглядел нож, пристёгнутый к её поясу. Она посмотрела на меня, и кончики её пальцев скользнули ближе к рукояти.

Я поднял глаза на тёмное небо над нами: звёзды всё ещё сияли на нём, как драгоценные камни, искажаясь и смазываясь на сильном ветру. Ночь по-прежнему казалась бескрайней и прекрасной, но я уже упустил её.

Летучая мышь пронеслась в воздухе и схватила светлячка.

— Почему ты мне помог? — поинтересовалась девушка.

Я не стал отвечать — в конце концов, её это не касалось. На самом деле, я не хотел вытаскивать её из сетей, а доброта моя была всего лишь эгоистичной попыткой заглушить боль собственного прошлого. Никто не пришёл на помощь мне, когда я оказался пойманным инквизицией. Никто не пришёл на помощь Сариэлю. А теперь, годы спустя, я спас её, словно этот поступок мог искупить наш с Сариэлем общий долг.

Мне стало противно от своей сентиментальности.

Я оцарапал когтём кончик ангельского крыла. На нём осталась длинная белая линия.

— Ты — член Общества? — спросила она. Прожилки красного пламени в её глазах стали чуть шире.

Упоминание Общества свело на нет все мои попытки потеряться в офории и ночи. Я больше не мог ограждать себя от окружающего мира, не мог обойти его стороной. Он словно напал на меня со спины; я бездумно сосредоточился на красоте вокруг и взглянул на Полярную Звезду, которая сияла ослепительно-синим где-то невероятно высоко.

— Посмотри на неё. — Я ткнул пальцем вверх. — Всё, что ей нужно, — это светиться. Просто висеть в небе и светиться.

— Это что-то типа игры? — предположила девушка.

— Нет.

— Ты пьян? — неожиданно спросила она.

— Если бы, — отозвался я.

— Так ты не с Обществом? — не отставала она.

Я сдался. Видимо, эта девица действительно не собиралась уходить. Я совершил страшную ошибку, когда выручил её. Теперь она решила, что между нами существует какая-то связь.

— Я помог тебе, — проговорил я, — потому что должен был помочь другому заблудшему в своё время. Никаких других причин нет.

Я мрачно покосился на одного из соборных ангелов: на его плечах и лице лежал густой, многолетний слой голубиного дерьма.

Девушка некоторое время задумчиво разглядывала меня, а потом отпустила многострадальную рукоять ножа. Она посмотрела вглубь парка, где инквизиторы всё ещё рыскали между деревьев, и улыбнулась.

— Знаешь, зачем я сюда пришла? — обратилась она ко мне.

— Чтобы причинить кому-то зло, — ответил я.

— С чего ты взял? — Её глаза расширились.

— Один нож пристёгнут к твоему поясу, второй засунут в ботинок. — Я осторожно втянул носом воздух. Пахло чем-то, похожим на палёные лимоны: сладко, горько и горячо. — От тебя несёт жаждой мстить. Но что на самом деле тебя выдаёт — так это глаза. Они треснули, и сквозь трещины рвётся красное пламя.

Девушка потрясённо поднесла руку к своему грязному лицу, потом сразу же её опустила — знала, что теперь бесполезно скрывать. Она медленно отвернулась от меня и уставилась на статуи в парке.

Я снова поднял глаза на небо. Офорий почти выветрился из моей крови: полёт и нервное напряжение очень быстро его исчерпали. Теперь мне было удивительно холодно, и всё вокруг казалось безумно уродливым.

Ветер принёс со стороны реки вонь тухлой рыбы и нечистот; луна пожелтела, сравнившись по цвету с гнилыми зубами. Даже сияние Полярной Звезды стало вызывающе-безвкусным.

— Они убили моих друзей, — тихо сказала девушка. — Одного за другим. И Лили, и Роуз, и Питера…

— Питера Роффкейла? — мягко переспросил я, точно зная, что это не мог быть никто другой.

— Да. Ты его знал?

— Немного. Мимоходом.

— Они придушили его и выпотрошили. — Красное пламя почти перекрыло тёмные зрачки её глаз. Из уголков по щекам потекли кровавые слёзы. — Выпотрошили, как рыбу. Как зверя… И то же самое они сделали с остальными. С Лили и Роуз. — Она стёрла слёзы, и на тыльной стороне её ладони остались багровые разводы. — Сегодня я пыталась их остановить, но опоздала. Они убили Тома. Он был ещё совсем мальчиком.

Слёз стало больше, они текли и текли по её щекам, и она продолжала зло оттирать их руками.

— Соболезную, — сказал я, но она едва ли меня услышала.

— Они заплатят. Я заставлю их заплатить, даже если мне придётся спуститься ради этого в преисподнюю. Я убью их всех.

Она поднялась и опустила глаза вниз, в парк, где были инквизиторы, потом медленно перевела взгляд на дома на южном берегу реки. Я вспомнил силуэт напротив окон одного из тех зданий.

— Кто-то из них там? — Теперь я тоже всматривался в темноту.

— Нет. — Выражение её лица мгновенно смягчилось. — Человек, который там живёт, не сделал ничего плохого. Единственный его грех в том, что он женился на трусихе.

Сквозь её голос начала прорываться ярость.

— На слабой, лживой сучке, которой лучше было бы вообще не рождаться. Её следовало стереть с лица Земли ещё в младенчестве.

Я почувствовал, как изменился воздух вокруг: к аромату жжёного лимона примешалась тошнотворная кислая вонь. Меня бросило в дрожь от того, каким знакомым показался мне этот запах: точно так же пахло в комнате Сариэля прямо перед нападением.

— Если хочешь сделать по-настоящему доброе дело, убедись, что инквизиторы спасли его из пожара.

Она вытащила один из своих ножей, плюнула на лезвие — на чёрном металле мгновенно заплясали языки пламени — и швырнула его куда-то в ночное небо. Нож рассёк воздух и влетел в окно второго этажа; мгновением спустя оттуда вырвался огонь, сминая стёкла и прорываясь сквозь кровельную дранку. От сиренево-чёрного дыма стало трудно дышать.

Я повернулся к девушке, но она уже спрыгнула с собора и умчалась в небо.

Инквизиторы бросились к пожару, я остался на месте. Они вытаскивали из огня мужчин и женщин, по большей части слуг, когда крыша обвалилась с оглушительным хлопком. В небо ударила огромная струя огня, которая едва не отшвырнула меня в сторону.

Даже сквозь жирный дым и волны жара я разглядел мужчину, которого спасли из пламени последним.

Надо мной прожекторы продолжали бессмысленно водить лучами по пожарищу, и в их свете стоял Эдвард Тэлботт, глядя на то, во что безжалостная стихия превратила его дом.

========== Дым ==========

Я не знал о Джоан Тэлботт практически ничего — за исключением того, что все заблудшие друзья этой девушки погибли. А теперь горел дом её мужа. Казалось, будто жестокое пламя окружило тонкую фигурку, сметая вокруг всё, пока сама она оставалась в центре стихии.

Запах дыма и пламени пропитал мою одежду. Он запутался в волосах, проник в рот и ноздри, лёг на кожу, словно слой духов. Я отёр лицо и пошёл прочь — мне надо было подумать, спокойно и хладнокровно. Слишком много всего случилось, слишком много и слишком быстро.

Мне нужно было узнать больше о Джоан Тэлботт. Чем она заслужила такую ненависть от одинокой заблудшей? Куда она пропала? Каким образом она была связана со смертью Питера Роффкейла?

Необходимо было выяснить, чем конкретно занималось это самое Общество.

Вопросы вертелись в моей голове, но я никак не мог сконцентрироваться ни на одном из них. Они здорово подогрели моё любопытство, но я слишком устал, слишком измотался, чтобы соединить звенья загадки в одну цепь.

Я прикидывал вероятности — не потому что решил, что сумею что-то разгадать, а потому что хотел отвлечь себя от других мыслей.

С глубоким вдохом в мои лёгкие проник привкус горящего дерева и жар мощного, сильного пламени. Этот дым напомнил мне о доме Эдварда Тэлботта, который остался далеко позади, а затем запах и ощущения перетекли в воспоминания о Сариэле. Всё, связанное с огнём, автоматически связывалось с Сариэлем. Теперь же дым вцепился в меня, словно призрак из прошлого, и я был просто не в силах не думать.