Грешная Золушка (ЛП) - Страница 15
Лунилла всё ещё позади меня, так что мы с Крёстной Псих повернулись к ней лицом. Но как только я это сделала, что-то сильно ударилось мне в затылок. Я падаю вперёд, вокруг меня будто ливень хрустальных дождей. Я ударилась о землю, белые осколки подпрыгивали и смешивались с теми, что осталось от туфельки. Мой Хрустальный графин. Мачех бросила его в меня.
Пульсирующие волны боли омывают затылок. Я тяжело дышу через нос. Белая магия! Единственное, что у меня было. Кроме папы, ничто другое не заставляло меня чувствовать себя особенной. Это был графин с магией, я знаю. Магический артефакт даруется редко. Другого у меня не будет.
— Ну, это было неуместно, — кричит Крёстная Псих.
— Молчать! — кричит мачеха.
Я слышу её шаги, приближающиеся ко мне.
— Подлый слизняк, — шипит она. — Так много секретов. Ну! У меня тоже есть парочка своих. Твой драгоценный папа когда-нибудь говорил с тобой о твоей матери?
— Не надо! — резко говорит Крёстная.
— Вы дадите мне сказать! — срывается мачеха. — Есть одна причина, по которой он никогда не говорил о ней. Потому что она была злой. Она не заботилась о твоём отце и разбила ему сердце, обманывая других мужчин. Они были для неё как безделушки, её коллекция любовников. И как же она гордилась тобой! Когда твой отец возражал, она смеялась над ним.
Моя голова опухла, слишком тяжёлая, чтобы её поднять. Я лежу на боку, Крёстная Псих стоит надо мной, мачеха позади. Я щурюсь на Крёстная Псих.
— Это правда? — Крёстная Псих делает длинную затяжку. Когда она вздыхает, дым струится из её ноздрей.
— У нашей семьи есть проблемы. Лунилла хихикнула.
— Он хотел, чтобы я помогла тебе, — продолжает мачеха. — Научить тебя быть чистой, доброй и непохожей на свою мать, насколько это возможно. Но посмотри на себя. — Она тычет носком ботинка мне в плечо. — Такая же проститутка, как и она. Хорошо, что твой отец мёртв.
Мои глаза сосредоточены на осколках хрусталя, разбросанные по земле. Отколотый каблук моей туфельки в пределах досягаемости. Я думала, что он цел, но теперь я вижу, что чуть отломлен наконечник, заострив его. Я протягиваю руку и смыкаю её вокруг каблука.
— Не смй говорить о моём отце, — рычу я. Я кладу руку на землю и встаю на колени. Мачеха смеётся.
— Почему нет? Он не был призом. Человек среднего достатка в лучшем случае. Его единственным скоровищей была дочь. — Мачеха выплёвывает слова, как проклятия.
— Но не гордись этим, моя дорогая. Когда он умирал, он признался мне, что из-за поступков твоей матери, он даже не был уверен, что ты его дочь.
Из меня вырвался визг. Я вскакиваю с колен, поднимаю руку вверх, и острый каблук прокалывает живот мачехи. Она издаёт глухой звук — «ух!» — и наклоняется надо мной с широко раскрытыми глазами. Кряхтя, я прижимаю к ней руку и засовываю хрустальный каблук в её тело.
Псих и Муди кричит, когда мачеха падает. Теперь она лежит на земле, а я стою над ней. Она издаёт неприятные вздохи, всё тело дёргается. Затем, подобно остановке часов, её движения замедляются, прежде чем успокоиться.
Глава 28
Никто не двигается. Никто не говорит. Они все стоят и пристально смотрят на меня, выжидая…
Я смотрю на мачеху. Моя грудь поднимается и опускается, поднимается и опускается, дыхание учащается, а не замедляется. Я только что убила мачеху. Кого-то, кто минуту назад двигалась, говорила и моргала. Теперь она похожа на упавшую ветку, руки торчат, глаза пустые. Кровь скапливается перед её платьем, окрашивая его в чёрный цвет. Она была жива, а теперь мертва. Мертва навсегда.
Краем глаза я чувствую движение. Крёстная Псих медленно качает головой. Когда она смотрит на меня, я чувствую её эмоции, как свои собственные. Стыд. Печаль. Жалость. Её глаза стали морем затонувших надежд.
— Я хотела избавить тебя от этого, — говорит она. — Но я потерпела неудачу… Прости, дитя, я больше не могу тебе помочь. — И ушла.
— Подождите! — Я протягиваю руку, но от моей волшебной крёстной матери ничего не осталось, кроме дрейфующего завитка дыма. Вздох снова вырывается из меня.
И затем Эдгар смеётся. Он хлопает в ладоши медленными, насмешливыми аплодисментами.
— Красиво! — Он подходит ко мне с гордой улыбкой. — Должен сказать, это довольно весело наблюдать за убийством. Лучше, чем театр, понимаешь? Разве я не говорил, что ты идеально мне подходишь?
Я смотрю на него сквозь слёзы.
— Оставь меня в покое!
Эдгар подходит ко мне, понижая голос до шёпота.
— Куда ты теперь полетишь, маленький ворон? Тебе некуда идти, кроме виселицы. Знаешь, убийство — это повешение.
Я знаю. Мой рот высыхает и наполняется пеплом.
Эдгар выпячивает нижнюю губу, делая вид, что ему жаль.
— Что мы будем делать? Я не хочу, чтобы ты умерла. Так… как насчёт этого? Если ты примешь моё предложение руки и сердца и будешь молчать, я смогу всё уладить. В конце концов, я принц.
— Что? — кричит Псих. Она топает ногами, её красные слёзы мокрые от слёз. — Она только что убила мою мать! Она должна умереть прямо сейчас! Сегодня!
— Мы сделаем это сами, если этого не сделаете вы, — говорит Муди. Она не плачет, но её лицо болезненно серо.
— Да. — Эдгар поглаживает подбородок и подмигивает мне. — С ними ужасно много хлопот, не так ли? Что нам с ними делать, маленький ворон?
Я смотрю на него.
— Это твоё решение, моя королева. Я сжимаю зубы. — Заприте их!
Эдгар поворачивается и кивает солдатам. Они сразу же направляются к моим сводным сёстрам, которые убегают со двора. Я слышу, как они кричат, когда солдаты преследуют их на улице.
— Как хорошо. Теперь мы можем поговорить. — Эдгар улыбается и прижимает руку к моей щеке. Теперь мы одни, не считая труп моей мачехи. — Эдгар скользит большим пальцем по шраму на моей скуле. — Как тебя зовут?
Я закрываю глаза. — Золушка.
— Правда! Думаю, маленький ворон мне нравится больше. Так, Золушка, вы согласны быть моей женой?
Я не хочу идти с ним. Но я знаю, что у меня нет выбора. Теперь я пленник Эдгара, связанный цепями, которыми я сама себя сковала. Я должна носить из смело.
— Да, — шепчу я.
Эдгар наклоняет моё лицо и оставляет мягкий поцелуй на губах. Это очень приятный поцелуй. Я подозреваю, что Эдгар будет таким, голубкой в один момент, волком в следующий. Мне придётся привыкнуть к этому.
— Теперь, просто для формальности… — Эдгар делает шаг назад и поднимает мою хрустальную туфельку с земли. Он, должно быть, поставил её, пока Крёстная Псих была здесь.
Я вздыхаю и задираю юбку до середины икры. Эдгар садится на одно колено и предлагает туфлю. Я скольжу пальцами внутрь прохладного кристалла, пятка садится.
И конечно, она подходит идеально.
Глава 29
Мы с Эдгаром едем во дворец. Я не вижу ничего за окном кареты, только тёмные дома, тёмные пастбища, тёмные деревья. Эдгар сидит напротив меня в тени, его нога удобно закинута на другую ногу.
— Свадьба будет через неделю, — говорит он. Я киваю.
— И я думаю, мне бы понравилось, если бы ты надела чёрное платье. Это тебе идёт, понимаешь?
Я снова киваю. Я всегда буду носить чёрное платье после этого.
— Потом моя мать проинструктирует вас в твоих обязанностях принцессы. Ничего особенного, конечно. Твоей самой большой проблемой будет моя дочь.
Я снова киваю. Я уже забыла про дочь.
— Завтра я позволю тебе позавтракать с ней. Я представлю тебя как её новую мать, хотя она, вероятно, возненавидит тебя за это. Она упрямая девчушка, но не без своего обаяния. Ты должна быть с ней твёрдой, но любящей, любящей всегда. Это понятно?
В голову закрадывается новая идея. Я сопротивляюсь желанию улыбаться.
— Что касается сегодняшнего вечера, ты будешь спать в комнате, которой раньше пользовалась моя жена. Теперь это будет твоя комната. Я думаю, тебе понравиться, она довольно роскошна. У тебя будет много свободы в новой жизни, большую часть времени я не буду беспокоить тебя вообще. Но когда я стучу, — он смотрит прямо на меня, — я жду, что ты впустишь меня.