Грешная женщина - Страница 75

— Башлыков? — Алеша ничуть не удивился, глаза его смеялись. — Ну-ну! Это, значит, твои ребята три дня за мной ходят?

Башлыков опустился на черный стульчик у двери. Ему не нравилось, что он не видит рук Креста.

— Учти, Алеша, навскидку точно не влепишь, а уж я-то не промахнусь. Лучше поговорим по-хорошему.

— Не получится по-хорошему.

— Почему?

— Ты сюда ворвался, а я тебя не звал. Но несколько секунд у тебя есть. Говори. Придумай чего-нибудь.

Теперь Башлыков почти не сомневался, что под полотенцем Алеша уцепил пушку, и уж тем более не сомневался, что не замедлит пустить ее в ход. Вблизи, как и на фотографиях, Михайлов был слишком смазлив для бандита. Его красота была почти устрашающей. И он не был понтярщиком, отнюдь.

— Откуда меня знаешь? — спросил Башлыков. Именно того, что Крест может знать его в лицо, он не предусмотрел.

— Спрашиваю я, ты — отвечаешь. Зачем пасете?

— Серго распорядился.

— Понимаю, что Серго. Зачем?

— Я дружинник. Мое дело — акция.

Алеша задумался, не отводя от Башлыкова блестящих, веселых глаз. Напрягшись, Башлыков сумел разглядеть черную точку ствола под махровой накидкой. Точка была нацелена ему в грудь. Он понимал, что давненько не был так близко от смерти. Страха не чувствовал. Ему нравился улыбающийся убийца.

— Хорошо, — сказал Алеша, — раздевайся, попаримся.

Выпростал руку из полотенца и положил черного «Макарова» рядом с самоваром. «Макаров» — его любимая пушка, это Башлыков помнил по «объективке».

— А у меня ничего нету, — Башлыков смешливо охлопал себя по бокам. — Я пустой.

— Дерзко, — сказал Алеша. — Но и глупо. Ты же не фраер, Башлыков.

— Культурные люди всегда могут договориться без пальбы.

— Культурные в КГБ не служат. Они пишут музыку и книги.

Через несколько минут они сидели рядышком в парилке, где звучно пахло горячей смоляной слезой. Башлыков откровенно любовался, как ладно Алешка сложен: стройные худые ноги, соразмерная грудь, литые плечи, никаких лишних выпуклостей, никаких мышечных бугров, но при каждом движении под гладкой, светлой, чистой кожей перекатывается сдержанная, взрывная мощь. По сравнению с ним Башлыков был приземист, коряв, весь из накачки. Да еще шерстью облеплен, как горилла.

— Давненько не парился, — начал Башлыков, настраиваясь на благодушную беседу. — Но это что, финское баловство. В настоящей-то парной, да с травками с пивком… разве сравнишь.

— Это в Донских настоящая?

— Татарская, самое оно, — не сморгнул Башлыков. А ничего, грамотно твой Губин работает.

— При умном хозяине и ты бы хорошо работал, хоть и легавый.

Башлыков засмеялся:

— Мы с тобой как грузин и армянин в том анекдоте. Помнишь? Уронили мыло и сидят два часа, каждый боится нагнуться.

— Чего надо от меня Серго? Мы с ним в расчете.

— Он так не думает.

— Чего он хочет?

— Не заводись, Алеша. Я же сказал, мое дело акция.

— Он тебя послал за мной?

— Да, конечно.

— Это и есть акция?

— Нет, это поручение. Акция начинается с трупа.

Алеша плеснул из кружки прямо на электрический камин. Потянуло зверобоем, но не сильно. Алеша распластался на скамейке задницей кверху.

— Ну-ка постегай немного. Хоть какая-то польза от тебя.

Башлыков взял в углу веник, окунул в тазик.

— Массажик не угодно?

— Давай, давай!

Башлыков любовно, с навыком охаживал ему спину ягодицы, бедра, аккуратно подсекая кожу то веником, то ладонью. Алеша тихонько, блаженно сопел.

— И сколько же людей с тобой, десантник?

— Трое. Но это так, для почета. Ты об них не думай.

Алеша вывернулся из-под его рук и сел.

— Ложись, попарю.

— Спасибо, не хочу.

Что-то смягчилось в Алешином лице, но он больше не улыбался.

— Серго приключений ищет, но это его проблема. Нам с тобой ссориться не надо, Башлыков. Всю черноту из башки выбрось. Меня одолеть у тебя кишка тонка, да и ни к чему тебе это. Ты же идейный, за бабки душу не продал. Или не так?

— Ты о чем, Алеша?

— Не темни, майор, не у прокурора. Ты же две титьки сосешь, и одна с гербом. Перед Серго дурочку строй, передо мной не надо. Время зря потратишь. У тебя рыльник с печатью, ее не смоешь.

— С какой печатью?

Разговор становился таким интересным, что Башлыков механически зашарил по полку, ища сигареты.

— Пойдем, чайку попьем, там и покуришь, — предложил Алеша. Ты ведь никуда не спешишь?

На правах хозяина Алеша налил в чашки душистой заварки, настоянной на травяном сборе, добавил кипятку из самовара. Пистолет небрежно швырнул в спортивную сумку.

— Ну, так чего хочет Серго? Чего он так разгорячился?

— Жену-то он любит, — ответил Башлыков, хотя был уже уверен, что к похищению Алешка не причастен. Чутье не могло обмануть.

— Пусть любит, — кивнул Алеша. — Я не запрещаю. Дальше что?

Башлыков с удовольствием отправил в пасть ложку меда, запил чайком.

— Ее изнасиловали.

— Серго совсем спятил, если на меня грешит. Ему пора на пенсию. Передай ему это.

— Сам передашь.

Алеша откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза и так сидел, дремал минут пять. Башлыков его не тревожил. Он мог дотянуться до сумки, и Алеша это знал. Алеша вел себя точно так, как он сам вел бы себя на его месте. Это не могло быть простым совпадением.

— Ты понимаешь, чем рискуешь? — спросил Алеша, не открывая глаз.

— У меня нет выбора. Я ведь наемник, а Серго хорошо платит. Но мы можем заключить небольшую сделку.

— Какую?

— Я гарантирую, что уйдешь от Серго невредимым, а за это ты тоже окажешь мне услугу.

— Какую?

— Разряди пушку, чтобы не пульнуть сгоряча.

— Это не сделка, а бред мента. — Алешины глаза опять лучились безмятежным весельем. — Но у меня есть встречное предложение, оно получше твоего.

— Неужели?

— Пересядь вон на тот стульчик у двери.

Башлыков послушно перешел на стул, прихватив с собой чашку и сигареты. Алеша достал из сумки сотовый телефон, набрал номер и, когда на том конце ответили, распорядился:

— У выхода из номеров. Команда ноль. Как понял?! Отбой!

Убрал аппарат в сумку, подмигнул Башлыкову:

— Видишь как все просто. Техника!

Башлыков неодобрительно покачал головой:

— Играешь краплеными картами? Нехорошо. Это все твои козыри?

— Не козыри — аргументы. Парни твои, считай, спеклись. Очередь за тобой. Но предложение остается в силе.

— Не спеши, Алешенька, — Башлыков сунул в рот сигарету, дотянулся до своей рубашки, которая лежала на подоконнике, из нагрудного кармашка вынул зажигалку, похожую на продолговатую металлическую гильзу. Алеша стремительно бросил руку в сумку, но опоздал. Башлыков щелкнул кнопкой, в воздухе тенькнула игла и вонзилась в стену в метре от Алешиной головы.

— Вот это техника, — похвалился Башлыков. — Три часа минимум в отключке. Эх, Алеша, неужто до седых волос останешься блатняком?

Дуло «Макарова» подскочило в Алешиных пальцах.

— Чего ж в меня не пустил?

— Урок тебе дал. Может, он дорого мне обойдется, но так мне захотелось. Не все в мире подлюки, Алеша. Некоторые не скурвились.

— Садись к столу, — сказал Алеша и убрал пушку. Вместо нее вытащил из сумки бутыль с коньяком. Разлил по чашкам.

— Пей!

— Не пью, да и курю-то редко. Я же спортсмен. Так какое у тебя, говоришь, предложение?

Через полчаса они вышли из бани. Алеша поднял руку, щелкнул пальцами, и от соседнего дома рванулась с места вишневая «тойота». Притормозила у их ног. Водитель, поджарый, молодой мужчина с хищным лицом, вылез из кабины и подошел к ним. Алеша их представил:

— Миша Губин, майор Башлыков. — Потом сказал Губину: — Я скатаю к Серго на двадцатый километр. Если через три часа не объявлюсь, знаешь, что делать.

Губин молча кивнул. У Башлыкова осталось впечатление, что он познакомился с немым.

У охотничьей избушки путь им преградили двое молодых людей, но узнав Башлыкова, с поклонами отступили в тень деревьев, словно бы обознались. Серго вышел на крылечко и смотрел на них сверху вниз.