Гремучий коктейль – 2 - Страница 13

– Сначала я бы воткнул тебе в печень хавн, вот этот вот, – начал я, – Не просто так, конечно, а зарядив его Методой. Это дало бы… секунд семь или восемь.

– Угу, – отстраненно кивнул мой гипотетически убиваемый собеседник, – Даже десять или… больше. Я бухой.

– Ну вот, – удовлетворенно продолжил я, – Куча времени, чтобы добраться до твоего револьвера. Там у тебя разрывные, шесть штук. Еще четыре сменных барабана ты носишь в гнездах, пришитых с внутренней стороны жилетки. Если аккуратно и бережно пользоваться, то хватит разнести тебе голову вдребезги ровно тридцать раз…

– Ага, – ухмыльнулся Парадин, – Всё верно.

– Голова у тебя отрастает минут за пять, если верить слухам, – продолжал я, – так что вся морока в том, чтобы дотащить такую тушу до твоего мотоцикла. Он заводится без ключа, ты слишком любишь убивать тех, кто угоняет твоего колесного друга. Значит, мы на него садимся и едем. Напоминаю, ты без головы…

– Продолжай, я заинтригован, – Парадин с неудовольствием трезвел на глазах, но ему моя история определенно захватила.

На самом деле самая сложная часть плана заключалась в том, чтобы дотащить эту тушу из бара до манацикла. Потом всё было достаточно просто, если ты худощавый и гибкий юноша, способный по ходу движения транспортного средства оборачиваться и стрелять из очень мощного револьвера в отрастающую голову почти бессмертной падлы.

А в питерских лесах регенерация уже не танцует, если у тебя есть хавн и несколько мешков соли.

– … в общем, кожу придётся снимать только с рук и ног, – деловито продолжал я, – С туловищем проще, у тебя в него целый мешок соли влезет, а то и два. А еще…

Меня прервал глухой стук бармена об пол.

– В общем, дальше нужен цемент и болотный омут, но тут уже есть время, понимаешь? – поспешил закруглиться я, – С этой частью напряженка, ты мне только вчера понадобился. Не успел продумать и разведать.

Посидели в тишине, погоревали о бармене и недостатке времени вот на это вот всё.

– Гм, – перегнувшись через стойку и осмотрев тело, пробормотал Парадин, – Ну… хорошо, да. Годно. Уел. Один вопрос и потом валяй, рассказывай свою беду. Где черная сучка, Кейн?

– Неподалеку, – вздохнул я, – По кондитерским ходит.

– Это она про меня столько накапала? – нарушил свой же уговор трезвеющий детина, позволяя мне сделать еще одну зарубку в памяти.

– Нет. Она была очень лаконична и сообщила лишь общеизвестные сведения. Не более.

– Так и думал, – сплюнул туда же, за стойку, мой собеседник, – Ладно, выкладывай, с чем пришёл?

Я выложил. Матвей задумался, не донеся бутылку до рта. Затем, всё-таки, дохлебал местную отраву. Почесался, хмуря брови. Вытянул из кармана пачку сигарет какой-то люто нажористой марки, так как меня аж в местной атмосфере бухла и выбитых зубов пробило на слюноотделение. Нет уж, курить не буду. Не в этой жизни.

– Ты понимаешь, парень, о чем ты меня тут спрашиваешь? – наконец, выдал бородач уже абсолютно трезвым голосом.

– Ну да, – пожал я плечами, – Более того, я уверен, что никакого дельного совета ты не дашь. Максимум – расскажешь то, что почти все знают, а потом попробуешь сделать вид, что я тебе должен как за герцогство.

– Какого плохого ты обо мнения, – ухмыльнулся печально известный гвардеец, – Кто ж про меня таких гадостей насочинял?

– Никто, – осклабился я в ответ, – Мои обоснованные подозрения, которые подтверждаются с каждым твоим словом.

Нарывался я не зря. Аккуратно, конечно, но именно нарывался. Провоцировал этого медведя, только не на драку, а привлекая его интерес. К себе, к этой ситуации с чуть ли не насильно вручаемым княжением (тут мне кстати Азов-младший очень красочно описал, что с последствиями, озвученными фрейлине, я угадал на все сто процентов, но преуменьшил их), к интересам Витиеватого. Медведь – он и в Африке медведь, так что, если куда влезет, шороху наведет. А это может мне помочь.

– Хм, ладно! – шарахнул широкой как лопата ладонью по столешнице Матвей, – Не припомню, чтобы меня кто-то дважды… нет, трижды уел, а потом и жив остался, так что я тебе, парень, кое-что расскажу. Без платы и долга, но ты мне все равно должен, учти. Так вот, ты, скорее всего, не знаешь, но про тебя в академии ходит слава, но не та, о которой догадываешься. Всё дело в дуэлях и в кое-чем еще…

Из разгромленного кабака я выполз загруженный и вдумчивый, даже не сразу заметив Тернову, несмотря на то что она нагрузила меня пакетами, сумками и авоськами, которые до этого времени тащил за ней какой-то приказчик. Так и доехали до дома, где я, не приходя в сознание, начал выгружать накупленное девушкой из багажника. Только вот оказалось, что приехали мы… рано. По мнению Кристины, конечно.

Проще говоря, только войдя в собственный дом (и предварительно разувшись в прихожей!) я не успел даже выслушать обиженное гавканье Курва, как неожиданно был взят за грудки юношей смуглым, высоким и элегантным. С лицом, наполненным праведной яростью, не меньше.

– Если ты…! кххх…, – попытался что-то сказать молодой человек, но был ударен мной в живот, а затем отволочен в зал на софу, где я уселся, частично блокируя конечности этого молодого господина. Неизвестного и безоружного, поэтому только в живот. Ну, тут еще нетипично взволнованная Кристина, то и дело взывающая ко мне и какому-то «Тимуру».

– Кто такой Тимур? – раздраженно спросил я её, сидя на брыкающемся вторженце.

– Мой брат! – холодно, но нервно ответила Тернова, – Ты на нем сидишь.

– А почему я на нем сижу? – задал я девушке непростой вопрос.

В нашу беседу вмешалась моя сидушка, оказавшаяся человеком целеустремленным, а может даже с некоторой манией обязательно договорить то, что вертится на языке.

– Если ты обидишь мою сестру, – отважно заявил мне скрученный парень, – То пожалеешь, что родился!

– Ты Тимур? – уточнил я на всякий случай.

– Да, я Тимур Тернов! Слезь с меня!

– Не слезу. Сначала мы кое-что уточним, Тимур Тернов. Насчет обид и оскорблений. Не бузи, ты первый начал.

– Я не буду с тобой говорить… вот так!

– Ладно…

Парень вообще ничего не понимал в рукоприкладстве, так что перевести его из положения «скручен лежа» в положение «обнят и зафиксирован сидя» было делом плевым. Слегка раздраженный на происходящее я, видя и слыша, как двери вновь отворяются, а затем в хату входят какие-то мужики с баулами, чемоданами и чем-то побольше, решил расставить все точки над «и», пока Тимур не пригрелся в моих объятиях.

– Итак, Тимур Игоревич, ты, уверен, в курсе, что Кристина свет Игоревна есть носительница одного из гримуаров Маревича, да? – почти вежливо уточнил я, продолжая сжимать сопящего и дергающегося парня под слегка встревоженным оком его сестры, – То есть, уточняю – чернокниги, известной всему миру тем, что та мстит за обиды, нанесенные хозяину? Ну конечно же, ты в курсе. Так скажи мне, Тимур – что именно ты имел в виду под своим хамским предупреждением?

– Я… тебя… на дуэль вызову! – парень бессильно вертелся и пыхтел.

– Не вызовешь, – активно не верил я ему, – Ты вообще ко мне в дом без спросу проник, схватил меня и начал угрожать. Хамски. Я тебя заломать прямо тут могу. Итак, вернемся к теме…

Ситуация была почти комической, но почти. Люди в этом мире… или в стране… или даже в городе – они как-то звездануты насчет женщин. Неоднократно видел, как одноклассницы свободно подходят к тем или иным парням, нагружая их «окажите любезность», а те и оказывают. Бред какой-то собачий, эксплуатация. Так вот, мне очень хотелось узнать, как именно брат трактует обиды сестры, а то мало ли, влюбится в меня Тернова, а я в отказ пойду, вот тебе и обида на ровном месте. И этот смуглый тип меня потом будет разыскивать, чтобы покарать за выплаканные слезы несчастной влюбленной…

На этом месте Тимур сдавленно хрюкнул, ему вторил с интересом наблюдающий за нами Курв, а сама Кристина, умудрившись побледнеть еще сильнее обычного, резко развернулась на месте, удалившись, видимо, надзирать за таскаемыми мужиками вещами.