Гремучая смесь - Страница 11

Идя в спецназ, Радпонов понимал – семьи нет. Пока разбирался с «духами», потерял сестру. Одно радует, что смог перезахоронить на другом кладбище, прикупив кусок земли с расчетом для себя.

Железная кованая ограда, две гранитные надгробные плиты. На одной – портрет сестры в выпускном платье и с голубем на плече, на другой – только цветы. Он присел на скамеечку. Воздух теплый, приятный. Береза ветками-косами коснулась его волос, будто сестренка стояла рядом. На глаза навернулись слезы.

«Ничего не вернуть назад», – тяжело вздохнул Глеб и вспомнил детство…

«Мы с сестрой двойняшки. Родителей своих не знали. Отец погиб на шахте. Его завалило в забое, когда мать была на сносях. Она умерла в родах. Нам не было жалко ни ее, ни отца. Наверное, потому, что никогда их не видели, не знали. У меня была сестра, а у нее был я. Ложились и вставали вместе. Даже ложками стучали в унисон. А жили мы с бабкой, которая нас не баловала. Она больше занималась козами да огородом, чем внуками. Счастливое детство с морями, горами, цирками и велосипедами – это не про нас. Школа, работа по дому, летом подработка. Тут не до учебы. Хорошо хоть росли здоровыми, крепкими детьми, а главное, вместе. Галка была красавица, а я богатырь! На голову, а потом и на две выше сестренки. Наверное, поэтому на нее косо глянуть боялись. Помню, как-то на танцах к ней стал приставать заезжий торговец южными фруктами. Я сестренку высвободил, а на меня трое набросились. Но только я к тому времени уже имел опыт уличных боев, да и боли не боялся. Легко справился с обидчиками. И пусть разбитая губа и фингал под глазом еще долго напоминали о нелегкой победе, сестру больше никто не обижал.

После десятого класса меня определили в военное училище, а сестру в мясомолочный техникум. Мы пытались сопротивляться. Я просился тоже в техникум, но судьба распорядилась по-своему.

В училище я попал в спортроту по рукопашному бою. Затем еще дальше и еще круче. Прошел переподготовку в группе «Альфа», научился владеть всеми видами оружия. Мне как-то сразу запало в душу подрывное дело, и вскоре мне предложили пройти дополнительную подготовку в особом отряде саперного взвода. Теория и практика по двенадцать часов в день, включая ночные занятия. Тротила – завались! Шашки и мины, снаряды, авиабомбы, донные и якорные мины всех видов от первой империалистической до современных, и не только отечественные – все в нашем распоряжении. За три месяца разминирования, минирования, подрыва, пробивания, заваливания, обрушения, превращения в пыль всего чего угодно я стал асом своего дела. Затем спецоперации в Афгане, в Прибалтике, освобождение заложников.

А потом бардак в стране. Галя стала редко писать. Да и почта не всегда доходила из-за постоянной передислокации и образования границ. Потом наступила тишина. Узнал от соседей, что бабка свой участок, гектар земли на живописном берегу реки, переписала на сестру, а нелюди подсадили ее на иглу, чтобы ту землю зацапать».

За пятнадцать лет до настоящих событий

Братья Залаевы, маленький Эльса и его старший брат Эмиль, переехали в Подмосковье с Кавказа. Их семье было трудно выжить на родине, так как земли у родителей не было, а работы в магазине «Райпотребсоюза» просто не стало. Полностью дотируемая государством экономика Чечни исчезла. Зато стал появляться и расти, как на дрожжах, класс работорговцев и рабовладельцев. Людей вербовали, воровали, ломали, опускали до состояния скотов, а затем пользовали, как ишаков, и относились к ним соответственно. Вот и пришлось Руслану Залаеву, отцу Эльсы и Эмиля, наниматься к своим соплеменникам смотрителем. Несмотря на то, что «свой», платили по минимуму, требовали по максимуму. Руслану оставалось только идти на всякие хитрости, стимулируя работу рабов.

Избивал, втаптывая в грязь, морозил холодом, стрелял в них из пневматического оружия. Пытался не кормить, не выводить из зиндана. Становилось еще хуже, потому что обессилевшие люди вообще не могли работать.

Мальчики большую часть времени крутились возле отца, внимая каждому его уроку. В семье было два главных девиза: первый – «чеченец всегда прав», второй – «женщина в Чечне никто, и звать ее никак». За то, что посмела высказать свое мнение, ее должен убить первый встречный мужчина чеченец, будь это даже ее собственный отец. Своих женщин сексуально не трогать, за них могут отомстить родственники. Если она сирота – то кровная месть жителей общины, клана, тэйпа.

Руслан понимал, что так жить невозможно. Старший сын в школу не ходит, потому что русских учителей выгнали, а своих нет. Младшему скоро семь. Он умеет курить и сквернословить, но с трудом ведет примитивный диалог. Через пять лет оба пополнят ряды боевиков. Вот и вся перспектива. А еще он боялся возмездия за измывательство над невинными узниками. Руслан искал выход. Он знал, что многие его соплеменники выехали на большую землю и неплохо устроились. Решиться на переезд ему помог дальний родственник, державший продуктовый рынок в небольшом подмосковном городке.

Переехав в Россию, Залаевы попали в иной, цивилизованный мир. Мальчики впервые увидели смываемый туалет только в поезде, а здесь он в каждой квартире. Руслана поставили торговать зеленью. Его задача – контролировать лотки зеленщиков, подвоз новых партий товара и сбор денег. Это он делать умел, особенно требовать с работников. Практика с рабами пригодилась.

Босс, Магомед Магомедович, через месяц переселил семью Руслана из перевалочной коммуналки в двухкомнатную квартиру и выделил личный автомобиль, потрепанную «копейку». Магомед приказал устроить детей в школу, сказав: «Мне и тебе нужны умные парни».

Потекла жизнь, ранее и не снившаяся. Вот уже Эльса в пятый класс перешел, а Эмиль в восьмой. В школе много чеченских детей, старшие держат школу в постоянном напряжении, показывая, кто здесь авторитет. Эмиль решил не отставать, и вскоре о его безобразных выходках заговорили многие педагоги. То он оскорблениями довел до истерики старшеклассницу, то сломал нос однокласснику, напав на него в раздевалке. Как ни удивительно, но все ему сходило с рук. Совершенно одурев от полной безнаказанности, Эмиль Залаев обзавелся пневматическим пистолетом. Одноклассники поговаривали, что он частенько являлся с ним в школу и, размахивая пушкой перед носом сверстников, завоевывал их уважение.

Родителям таки пришлось забрать своих отпрысков из настрадавшейся школы, и Эмиль с Эльсой стали кочевать из одной в другую. Говорят, прощаясь с братьями Залаевыми, учителя не скрывали слез радости. Последней была школа № 12, придя в которую учеником 11-го класса, Эмиль сразу решил поставить точки над «i», объяснив, кто здесь авторитет. И вскоре отличился.

Пятеро десятиклассников пришли в кинотеатр «Европейский», где их уже поджидал Эмиль Залаев. Увидев у одного из парней мобилку, потребовал отдать ему. Парень отказал…

После сеанса Эмиль с братом и четырьмя приятелями преследовали подростков от развлекательного центра. Дождавшись, когда компания зайдет во двор, Эмиль с «бригадой» нагнал их. Хозяин мобилки оказался не робкого десятка. Схватив валявшуюся неподалеку доску, стал отбиваться. Тут Залаев и его компания выхватили пневматические пистолеты и стали палить из них. Кто знает, чем бы дело закончилось, если бы не проезжавший мимо милицейский патруль. Увидев машину, грабители бросились врассыпную. На поле боя остались раненый хозяин мобилки и его друг: одного стражи порядка доставили в отделение, другого «скорая» завезла в хирургию. В голове мальчишки оказалось две пули. Одну врачи извлекли, вторую, засевшую слишком близко к виску, доставать не рискнули.

Эмиля отчислили из школы. А тринадцатилетний Эльса, устав от размеренной жизни в чопорном учебном заведении, набрал «02» и сообщил, что школа заминирована.