Грехи распутного герцога (ЛП) - Страница 6

Доминик открыл рот, чтобы извиниться, но остановился. Он не чувствовал себя виноватым. Он наслаждался каждой секундой ее дискомфорта. Сказать что–либо другое означало бы солгать. А нечестность не входила в список его пороков.

Он шагнул ближе и пробормотал ей прямо в ухо:

— Я бы с бόльшим удовольствием сделал с вами то, что делал с ней.

Ее резкий вдох пощекотал его щеку.

— Вы распутник.

— С этим не поспоришь, – он отпустил ее, вытащил свою визитную карточку и протянул ей. – Но я могу доставить вам удовольствие. Вам же… любопытно. Я вижу это в ваших глазах. Позвольте мне показать вам, как это бывает.

— Ничего вы не видите.

— Я вижу женщину.

Доминик провел пальцем по ее нижней губе, пробуя ее полноту. Фэллон застыла. Он шагнул ближе, их тела соприкоснулись. Продолжая поглаживать ее губу, он слегка приоткрыл ее рот и мягко потрогал влажную внутреннюю поверхность.

Превозмогая возбуждение, он отступил и сунул визитку ей в ладонь, сжав ее пальцы:

— На случай, если когда–нибудь вам понадобится друг, – она непонимающе посмотрела на свою руку. – Мой адрес, – объяснил он.

— О! – в ее хмуром лице промелькнуло понимание. – Это вряд ли, – она принялась комкать визитку. – Мне не нужен друг вроде вас.

Она сверкнула взглядом в сторону экипажа, в котором его ждали компаньонки. Доминик улыбнулся:

— Друзей никогда не бывает слишком много.

Фэллон фыркнула.

Он убрал тяжелую прядь огненных волос с ее плеча. Она вздрогнула. Его улыбка вдруг померкла.

— Возможно, если у меня будете вы, мне не понадобятся никакие другие друзья.

Это была чушь. Ложь. Он понятия не имел, что заставило его сказать такое. Доминик взял ее за руку. Она посмотрела ему в глаза. Он кивнул их рукопожатию. Его кожа горела там, где соприкасалась с ее. Глаза Фэллон расширились, доказывая, что она тоже это почувствовала, однако на нее это не подействовало.

— Сохраните визитку, – мрачно улыбнувшись, он развернулся на пятках и зашагал к своей карете… в ночь чувственного забытья.

Даже если не с ней, его тело найдет то, что ему нужно. Он всегда это знал.

Фэллон впилась взглядом в герб на захлопнувшейся двери кареты. В груди давило и покалывало от гнева и еще каких–то чувств, которые она не смогла распознать. Она подумывала о том, чтобы найти камень поувесистее и швырнуть его вслед удаляющемуся экипажу. Перед глазами все еще стоял образ темноволосого дьявола с дымчато–синими глазами. Жар заполнил ее изнутри и опалил щеки, когда она вспомнила, что он вытворял. Он делал, а она смотрела. Мерзкий гад!

Фэллон посмотрела на зажатую в дрожащей руке визитку и прочла первую строчку элегантного тиснения:

Доминик Хейл, герцог Дамон.

Она фыркнула. Герцог. Ну конечно.Горечь затопила ее горло, она едва не подавилась. Царственный наследный лорд – и самый развратный мужик из всех, кто ей когда–либо встречались. Разумеется. Она покачала головой, и ее взгляд отметил адрес в Мэйфэйре:

Площадь Поттингэм, дом 15.

«На случай, если когда–нибудь вам понадобится друг».

Друг, как же!Неужели этот хам действительно думает, что однажды она появится на его пороге в поисках его «особой» дружбы? Неужели он думает, что его серо–синие глаза так завораживают, что перед ними невозможно устоять? А его высокому гибкому телу – такая редкость среди мужчин!– невозможно отказать?

Герцог Дамон. Фэллон склонила голову и задумчиво посмотрела на удаляющуюся карету. Звучит как–то знакомо. Как будто его репутация шла впереди него самого.

В мыслях вспыхнуло воспоминание о том, как его язык ласкал сосок женщины. Фэллон закрыла глаза, не признавая тот факт, что где–то внизу живота что–то затрепетало от этого воспоминания. Ну и ладно, он ее… заинтриговал. В опасном и совершенно неприемлемом смысле этого слова. Открыв глаза, она снова изучила визитку:

Площадь Поттингэм, дом 15.

Пробормотав проклятье, она скомкала визитку и бросила ее в лужу. Быстро и уверенно она зашагала к отелю Дэвентри.

Скорее земля прекратит вращаться, чем она когда–нибудь сунется на порог дома 15 на площади Поттингэм.

— Фэллон? Что ты здесь делаешь?

Эвелина завязывала пояс на длинном халате, подчеркивавшем ее стройную фигуру. Открыв дверь, она втащила Фэллон в комнату, окинув быстрым взглядом весь холл. Фэллон вошла в элегантную спальню, где раньше этим же вечером она, Эви и Маргарит пили чай.

— Надеюсь, ты не против, что я пришла сюда.

Эви повернулась к ней, ее лоб беспокойно нахмурился:

— Конечно, нет.

— Я не причиню тебе неудобств? – требовательно спросила Фэллон тихим голосом, зная, что соседняя комната принадлежит юной подопечной Эви.

Эви успокоила ее взмахом руки.

— Так что ты здесь делаешь? – спросила она, оглядывая комнату. – Забыла что–то?

— Не совсем, – ответила Фэллон. – Столкнулась с неприятностями, когда вернулась домой.

Домой. Вздрогнув, она скрестила пальцы. Слово звучало грустно и неправильно. Был ли у нее когда–нибудь вообще настоящий дом? Ее собственное место, которое никто не смог бы отобрать у нее?

— О нет, – вздохнула Эви, покачав головой.

— Меня уволили, – кивнула Фэллон. Эви прикрыла рот рукой. – Я вернусь туда завтра за вещами. Учитывая то, как обстоят дела, не думаю, что возвращаться туда сегодня – мудрое решение.

Эви обняла ее за плечи и подвела к полосатому ситцевому дивану.

— Конечно, ты права. Но что произошло? Ты же говорила, что дела на новом месте идут хорошо.

Прикусив губу, Фэллон уселась рядом с Эви и неохотно рассказала обо всем, что произошло этим вечером. Ну, почти обо всем. Совершенно не за чем было рассказвыть о ее столкновении с мерзким герцогом Дамоном.

— Мне очень жаль, что я ставлю тебя в такое положение. У меня и в мыслях не было подвергать опасности твое новое назначение, – Фэллон слабо пожала плечами. – Мне больше некуда было идти.

Эви прервала ее, покачав головой:

— Переночуешь здесь. А потом… – она замолчала, в мягких голубых глазах мелькнула неуверенность.

Она сжала ладонь Фэллон. Фэллон понимающе кивнула. Утром Эви должна была отплыть на Барбадос, чтобы передать мисс Пратт в руки ожидающего ее жениха. Развязав завязки, Фэллон сняла плащ.

— Я что–нибудь найду завтра. Новое место. Еще лучше, – она коротко усмехнулась. – Я всегда нахожу.

Ладно, пусть не лучше, но ей не хотелось, чтобы Эви переживала из–за нее.

— Возможно, тебе удастся объяснить все миссис Джемисон. Уверена, она не станет винить тебя в том, что ее сын…

— Нет, – перебила Фэллон. – Она станет, – Фэллон беззаботно пожала плечами. – Я давно поняла: родственники держатся друг за друга. Слово служанки против слова драгоценного сына ничего не значит для миссис Джемисон.

— Ох, Фэллон, тебе просто феноменально не везет.

Везение. Фэллон думала, что верит в него. Верит, что везение – или его нехватка – определяло все события в ее жизни. Однако вера в везение предполагала, что сама Фэллон не контролирует свою собственную судьбу. А именно с этим она не могла смириться.

— О, Фэллон!

Прикусив губу, Эви осмотрела свою со вкусом обставленную комнату. Ее взгляд упал на огромный дорожный сундук. Фэллон вдруг пришло в голову, что Эви серьезно обдумывает возможность засунуть ее в сундук и тайно протащить на корабль вместе с остальным своим багажом.

Взгляд Фэллон блуждал по комнате, оценивая красивую мебель красного дерева, кровать под балдахином с пухлым одеялом, которое так и манило прилечь и попробовать его мягкость. Это напомнило ей о жестких кроватях, на которых они спали в Пенвиче. Словно прочитав ее мысли, Эви тихо сказала:

— Ты тоже заслуживаешь всего этого. Ты образованна так же, как и я, чтобы получить такую должность.

Могла бы и она иметь все это? Что, если бы она осталась на несколько лет преподавать в Пенвиче, как и Эви, чтобы накопить необходимый опыт и добыть рекомендательные письма, которые помогли бы получить желаемую должность? Если бы заставила себя снова и снова видеть лицо Броклхерста? Он никогда не ненавидел Эви и Маргарит так, как ее.