Греческая эпиграмма - Страница 18
Изменить размер шрифта:
* * *
Счастлив был древний Орест, что, при всем его прочем безумстве,
Все-таки бредом моим не был он мучим, Левкар.
Не подвергал искушенью он друга фокидского, с целью
Дружбу его испытать, делу же только учил.
Иначе скоро, пожалуй, товарища он потерял бы.
И у меня уже нет многих Пиладов моих.[45]
* * *
Ищет везде, Эпикид, по горам с увлеченьем охотник
Зайца иль серны следов. Инею, снегу он рад…
Если б, однако, сказали ему: «Видишь, раненный насмерть
Зверь здесь лежит», — он такой легкой добычи б не взял.
Так и любовь моя: рада гоняться она за бегущим,
Что же доступно, того вовсе не хочет она.
* * *
Не выношу я поэмы киклической,[46] скучно дорогой
Той мне идти, где снует в разные стороны люд;
Ласк, расточаемых всем, избегаю я, брезгаю воду
Пить из колодца: претит общедоступное мне.
* * *
Что за чудесное средство нашел Полифем для влюбленных!
Геей клянусь я, Киклоп вовсе не так уже прост.
Делают Музы бессильным Эрота, Филипп, и наука
Лучшим лекарством, поверь, служит от всех его зол.
Думаю я, что и голод, при всей его тяжести, тоже
Пользу приносит одну: он отбивает любовь
К юношам. Вот что дает нам возможность бороться с Эротом,
Вот что способно тебе крылья подрезать, шалун.
Мне ты не страшен ничуть, потому что и то и другое
Средство чудесное есть против тебя у меня.
ПРИНОШЕНИЕ СЕРАПИСУ[47]
Менит из Дикта в храме сложил свои доспехи
И молвил: «Вот, Серапис, тебе мой лук с колчаном:
Прими их в дар. А стрелы остались в гесперитах».
НА ПОЭМУ КРЕОФИЛА
Труд Креофила, в чьем доме божественный принят когда-то
Был песнопевец, скорблю я о Еврита судьбе,
О златокудрой пою Иолее. Поэмой Гомера
Даже слыву. Велика честь Креофилу, о Зевс!
АВТОЭПИТАФИЯ
Баттова сына могилу проходишь ты, путник. Умел он
Песни слагать, а подчас и за вином не скучать.
ФЕЭТЕТ КИРЕНСКИЙ
КРАНТОРУ
Нравился людям и больше того еще нравился Музам
Крантор; но поздней поры старости он не достиг.
В лоно прими же свое, о земля, человека святого!
Будет, наверно, и там жить он в покое души.
ГЕДИЛ
ПРИНОШЕНИЕ КИПРИДЕ[48]
Сила предательских кубков вина и любовь Никагора
К ложу успели вчера Аглаонику склонить.
Нынче приносится ею Киприде дар девичьей страсти,
Влажный еще и сейчас от благовонных мастей:
Пара сандалий, грудные повязки — свидетели первых
Острых мучений любви, и наслажденья, и сна.
* * *
Агис не ставил клистира и Аристагора не трогал,
Только вошел… и тотчас Аристагору конец.
Есть ли губительней где аконит? Приготовьтесь скорее,
Гробовщики, увенчать Агиса митрой с венком.
* * *
Боги Киприда и Вакх расслабляют нам члены, и то же
С нами Подагра творит, ими рожденная дочь.
ЭПИТАФИЯ ФЛЕЙТИСТУ ФЕОНУ[49]
В этой могиле Феон, сладкозвучный флейтист, обитает.
Радостью мимов он был и украшеньем фимел.
Умер, ослепнув под старость, он, Скирпалов сын. Еще в детстве
Славя рожденье его, Скирпал прозванье ему
Дал Евпалама и этим прозваньем на дар от природы —
Ловкость ручную его, — предугадав, указал.
Песенки Главки, шутливой внушенные Музой, играл он,
Милого пьяницу он, Баттала, пел за вином,
Котала, Панкала славил… Почтите же словом привета
Память флейтиста-певца, молвите: «Здравствуй, Феон!»
ЗАСТОЛЬНАЯ
Выпьем! Быть может, какую-нибудь еще новую песню
Нежную, слаще, чем мед, песню найдем мы в вине.
Лей же хиосское, лей его кубками мне, повторяя:
«Пей и будь весел, Гедил!» — Жизнь мне пуста без вина.
ЗЕНОДОТ
Тот, кто поставил Эрота здесь подле источника, думал,
Верно, что пламень его можно водой погасить.
СИММИЙ
СОФОКЛУ
1
Сын Софилла, Софокл, трагической Музы в Афинах
Яркой блиставший звездой, Вакховых хоров певец,
Чьи волоса на фимелах и сценах нередко, бывало,
Плющ ахарнийский[51] венчал веткой цветущей своей,
В малом участке земли ты теперь обитаешь. Но вечно
Будешь ты жить среди нас в книгах бессмертных твоих.