Гражданское право. Общая часть. Учебное пособие в схемах - Страница 6
Итак, интертекстуализмы часто включаются в ряд так называемых прецедентных феноменов – особого рода знаков, «вербализуемых феноменов»: 1) которые хорошо знакомы всем представителям национально-лингвокультурного сообщества; 2) которые актуальны в когнитивном (познавательном и эмоциональном) плане; 3) обращение (апелляция) к которым постоянно возобновляется в речи представителей того или иного национально-лингвокультурного сообщества [Красных 2003: 170]. Среди авторов теории прецедентности в первую очередь называют В.В. Красных.
Фрагмент книги
В.В. Красных. «Свой» среди «чужих»: миф или реальность?
«Прецедентная ситуация (ПС) – некая „эталонная“, „идеальная“ ситуация, связанная с набором определенных коннотаций. <…> Означающим ПС могут быть прецедентное высказывание или прецедентное имя (например, Ходынка, Смутное время)или не прецедентный феномен (яблоко, соблазнение, познание, изгнание – как атрибуты одной ситуации).
Прецедентный текст (ПТ) – законченный и самодостаточный продукт речемыслительной деятельности. <…> Обращение к ПТ может многократно возобновляться в процессе коммуникации через связанные с этим текстом прецедентные высказывания или прецедентные имена. К числу прецедентных текстов принадлежат произведения художественной литературы (например, „'Евгений Онегин“, „Война и мир“), тексты песен, рекламы, анекдотов, политические публицистические тексты и т. д.
Прецедентное имя (ПИ) – индивидуальное имя, связанное или с широко известным текстом (например, Печорин, Теркин), или с прецедентной ситуацией (например, Иван Сусанин, Стаханов) <…> ПИ может состоять из одного (например, Ломоносов, Кутузов)или более элементов (Павлик Морозов, Баба Яга), обозначая при этом одно понятие[19].
Прецедентное высказывание (ПВ) – репродуцируемый продукт речемыслительной деятельности; законченная и самодостаточная единица, которая может быть или не быть предикативной. <…> К числу ПВ принадлежат цитаты из текстов различного характера (например, Не спится, няня! Кто виноват? и Что делать? Ждем-с!), а также пословицы (например, Тише едешь – дальше будешь)» [Красных 2003:172–173].
Прецедентные феномены используются автором текста для установления и поддержания контакта с реципиентом. Автор сигнализирует: если ты понимаешь, о чем (о ком) я, то ты – «наш человек», а значит, этот текст для тебя. Реципиент же, обнаружив в тексте прецедентный феномен, испытывает сопричастность к некоторой группе, где данный феномен известен («другие», «чужие» его не знают). Группа эта может быть национальной, конфессиональной, профессиональной (например, медицинские работники), генерационной (например, молодежь) и т. д. [Красных 2003:174].
По словам О.В. Лисоченко, изучившей типологию прецедентности в газетных текстах, «свободное включение в речь прецедентных явлений на основе разного рода ассоциаций – признак русской речи постперестроечного периода» [Лисоченко 2007: 268].
Фрагмент учебника
О.В. Лисоченко. Риторика для журналистов: прецедентность в языке и в речи
«Слово „прецедент“ переводится как „случай, имевший место“. Поэтому к языковой прецедентности относятся все те языковые произведения, которые созданы до момента производства данной речи другими производителями речи и которые включаются в речь говорящим или пишущим как готовые, лишь используемые им при построении собственной речи образования.
В былые годы все передовые статьи и многие другие газетные публикации начинались с прецедентных текстов, представлявших собой выдержки из постановлений коммунистической партии и советского правительства. В настоящее время процесс <…> представляет собой включение в газетные статьи и заголовки прецедентных текстов в виде фразеологических единиц, пословиц и поговорок, крылатых фраз и выражений, известных современникам – читателям газеты – литературных строк, строчек из песен, популярных кинофильмов, частей рекламных текстов и т. д. Понятно, что включаемый в публикацию прецедентный текст берет на себя функцию выражения определенного содержания или некоего смысла публикации. Но это содержание или некий смысл выражаются при этом не прямо, а иносказательно, косвенно и становятся предметом восприятия читателем в результате его логического вывода. <…>
Совокупность содержащихся в памяти современников, говорящих на данном языке, явлений языковой прецедентности представляет собой культурный фонд нации. Следовательно, обладание знанием прецедентных текстов и способностью как включать их в собственную речь, так и понимать смысл их включения в речь других говорящих или пишущих свидетельствует о приобщении к культуре народа – носителя языка. <…>
Чем богаче речь прецедентными текстами, тем она остроумнее, привлекательнее и выразительнее. Узнавание прецедентного текста в речи доставляет читателю радость открытия, сопровождается догадкой, установлением ассоциативных связей. Речевое творчество характерно для речевой деятельности не только пишущего, включающего в свою речь прецедентный текст, но и читающего, понимающего <…>, в чем дело. При использовании в речи прецедентных текстов осознание говорящим и слушающим коммуникативного равенства доставляет удовольствие общения» [Лисоченко 2007: 12, 13, 268].
1.6. «Чужое слово» в тексте
Отражение в тексте чужого слова (в том числе в юридическом аспекте авторского права) – одна из фундаментальных проблем порождения публицистического (как правило, вторичного по своей природе) текста, автор которого дает свой комментарий прецедентному событию. Таким образом, интертекстуальность выступает основной текстовой категорией, принципом построения любого публицистического текста. Эксплицитное (выраженное материально, специально обозначенное) включение «чужой речи» может реализовываться в виде цитаты, которая «позволяет непосредственно наблюдать, каким образом один текст включается в другой. Материалом проявления разнородности текста являются типографские приемы: отбивка цитаты, использование курсива или кавычек и пр.» [Пьеге-Гро 2008: 84])[20] и ссылки-референции («к ней прибегают, когда требуется лишь отослать читателя к иному тексту, не приводя его дословно» [Пьеге-Гро 2008: 87]).
Разговор о цитации невозможен без учета мнения отечественных лингвистов. Обратимся к работам К.Ф. Седова и H.A. Кузьминой.
Фрагмент статьи
К.Ф. Седов. Дискурс и личность: эволюция коммуникативной компетентности
«Особым объектом прагмалингвистического рассмотрения становится дискурс, содержащий чужую речь. <…> Как известно, современный русский язык располагает двумя основными способами передачи чужих высказываний: „прямая речь – это показ чужого слова, а косвенная – рассказ о нем“… Отличие косвенной речи от прямой – в большей аналитичности этой формы; здесь происходит перекодировка содержания чужого высказывания. Еще дальше по пути компрессии и ассимиляции передаваемого сообщения идет так называемая скрытая косвенная, или тематическая, речь. Этот способ позволяет „кратко передать основное содержание чужой речи или ограничиться лишь указанием темы чужого высказывания“» [Седов 2004: 30, 33, 34].
Цитация является одной из практик речевой деятельности человека, при которой создается вторичный текст, т. е. происходит интерпретация текста-оригинала. Таким образом возникает интертекст, включающий в себя реализацию речевых намерений нескольких субъектов речи. По словам H.A. Кузьминой, рассматривающей процесс взаимодействия коммуникантов (автора и читателя) в интертексте с позиций синергетики – единой теории сложных систем, «цитация представляет собой творческую деятельность субъекта в интертексте. Интертекст мы рассматриваем как информационную реальность, способную бесконечно самогенерироваться по стреле исторического времени. В применении к языку под информационной реальностью подразумеваются тексты» [Кузьмина 1999: 217].