Гражданские хроники (СИ) - Страница 2

В а л я: Андрюха!

А н д р ю х а: Все, понял. Не вопрос. Ща! Давай! Выпьем! Давай!

Вы смотрите на них. И узнаете себя.

Она сидит, подперев голову рукой. По ней видно, что она устала, и ей это совсем неинтересно. Кажется, что она и сидела в той же позе, и пила с теми же людьми, и говорила те же вещи, и думала о том же, что и много-много раз. На лице – рутина.

Андрюха к пиву не очень. Поэтому старается не злоупотреблять. Ему по душе – водка. Но она закончилась у него еще на улице. Он рассчитывал на то, что ему будет достаточно. Что он взял ровно столько, чтобы хватило до того момента, пока он не отключится. Не рассчитал.

Валя сидит перед бутылкой, облизывает горлышко. Пытается поймать его в руку, но не получается – выскальзывает. Ему уже совершенно безразлично, даже хуже – ему непонятно, что вообще происходит и зачем он – это он, а не кто-то другой. Такая вот стадия.

В а л я: Андрюха!

О н а: Ну а это чо значит, а? Знаешь?

А н д р ю х а: Это значит, короче… что солдат это… хочет… как это… сказать-то…

О н а: Ну рожай уже, а!

А н д р ю х а: Да Машку за ляжку он хочет, ебаное-все! Че непонятного-то?

О н а (хохочет): Дебииилыыы! Ну какая ему Машка-заляжка, а? Ну ты гля на него! Он бутыль-то оприходовать не может, а тут нате – Машку, да еще и за ляжку, а! Ну дебииилыыы!

А н д р ю х а (бьет Валю по руке): Не ковыряй в носу.

О н а: Как же здесь жарко, а!

Она легким, умелым движением скинула с себя кофту. На Андрюху и Валю уставился лифчик с внушительным содержанием.

Андрюха от увиденного чуть привстал, выпил и снова присел. Валя тоже отреагировал – наконец-таки поймал бутылку в руку.

А н д р ю х а: В ход пошла тяжелая артиллерия?

О н а (игриво): Ну и чо бум делать?

А н д р ю х а: Все, понял. Ща все будет! (Подхватывает Валю на руки.) Давай, Валюха, давай. Спать пора. Там тебя кроваааткааа ждееет. Такая вся из себя тепленькая, мягенькая, влажненькая… (Несет в комнату, на кровать.) Давай это… боец, сгруппируйся, ща это… будет жесткая посадка. (Уложил.) Ты давай это… того… раздевайся пока… то да се, короче. А мы пока с этой… с Верочкой посидим. С Веронькой, Верунчиком, Веринидзе! Короче, мне бы это… мне бы тоже уже пора это… вот так вот… (Прыгает на одной ноге, снимает штаны.) Вот так вот их! Ладно, Валюх, спи. Раздевайся и это… и спи.

В а л я: Андрюха!

А н д р ю х а (отдал Вале воинское приветствие): Прям как это… прям как в армии: рота, отбой! (Тихо.) А у нас сейчас будет «рота-подъем»…

Андрюха двумя прыжками преодолел расстояние от комнаты до кухни. Чуть все не разнес. Сел рядом с Ней, приобнял. Схватился за грудь и начал ее муслякать.

Валя, с бутылкой в руке, пытался стянуть с себя штаны. Расплескал все пиво, снял одну штанину. Но потом сдался. Так и уснул. Сидя, с бутылкой в руке.

О н а (наигранно): Ну, Андрей… Андрей… Андрей, ну… ну… Андрей…

А н д р ю х а (с жаром): Ты такая… такая сочная… спелая… ты такая прям… прям как… как…

О н а (хохочет): Прям как в армии, а?

А н д р ю х а: Я хочу тебя! Прямо здесь и сейчас! Вот прям… прям вот на этом диване хочу тебя это… отделать хочу, Катенька! Катюша, Катяшка, Каток!

О н а: Ну Андрей, ну мне же еще подмыться надо…

А н д р ю х а: Я хочу тебя… хочу здесь и сейчас!

О н а: Ну давай еще выпьем, а?

А н д р ю х а: Ты такая… такая это… Короче! Давай трахнемся?!

О н а: Ну ты прям романтик, а…

А н д р ю х а: Сучка… какая сучка ты… сучка ведь…

О н а (отстраняя): Ну, Андрей, ну давай еще выпьем, а? Ну я так не могу. Я еще хочу.

А н д р ю х а (горячо): Блять! (Резко встал, пересел на табурет.) Давай! За маму! За папу! За этих… короче, за всех ваших и наших! (Выпили.) Все? Нет?! Тогда за… за… за то, чтобы… чтобы, короче, Россия встала с колен! (Выпили.) Все? Нет?! Блять! Ты меня убиваешь! Ты это понимаешь? Ты разрываешь меня на части! Короче! Давай тогда еще за… например… за че сама хочешь?

О н а: Ну я не знаю…

А н д р ю х а: Говори!

О н а: Ну я хочу, шобы у нас все всегда получалось. Чо мы задумали. Абсолютно все.

А н д р ю х а: Это просто… это гениально! Это же… Выпьем! (Выпили.) Не… ты подожди! А че планировать-то? Ты мне скажи! Зачем че-то там планировать, фантазировать там это… всякое такое… че-то решать… если… если все получается через жопу всегда?! Зачем это все… вот это вот? Зачем? Если всегда все выходит не так, как мы… как мы этого… Короче! Еще?

О н а: Ну, Андрей, ну хватит так быстро! Ну чо за блядство-то? Чо мы как алкаши, в самом-то, а?!

А н д р ю х а: Дак ведь я… это… я ж как лучше… чтоб и тебе… и мне… и чтоб и нашим… и вашим там… и ихним… все чтоб вот это вот… Ты же все понимаешь, Юленька! Юлечка, Юляшечка, Юлянция!

О н а: Ну ты отпустишь меня в ванную, а?

А н д р ю х а: А че, ванная сама не может тебя отпустить? А я приму. Ты не думай, ванные хорошие ребята, на самом деле… С ними ток язык надо в узелок завязать… по-французскому… прям как это… того самого… прям как в армии берцы… И натереть их этим… гуталином, что ли… шматками так: оп, оп, оп… на них прям… и размазываешь так… Короче, мне походу хватит.

О н а: Ну и чо там, про ванны-то? Чо там дальше-то было, а?

А н д р ю х а: Дак а че говорить-то? Хуево все, короче! Это просто дичь какая-то… Как же меня накрыло… (Смеется.) Ебаное-все… Короче, слушай, ты это…

О н а: Ну отпускаешь? Или чо?

А н д р ю х а: Да. Нет. Короче! Ты это… ты сама себя отпусти – это в первую очередь! Все грехи, все вот это вот… все свои ошибки… все-все-все! Не держи ни на кого зла, короче… Это я тебе говорю! Ты это… ты говори мне, если че! Если кто-то тебя там это… хоть кто-то чем-то там пальчиком своим… Короче, ты поняла. Чтоб не это… Вэээ-Вэээ! Вэээ-Вэээ!

Она встала, чмокнула Андрюху и ушла в ванную, прихватив с собой кофту. Даже шагов не было слышно. Ни вам, ни им, никому. Открыла кран. Громко журчит струя.

Андрей еще минут пять сидел, барагозил сам с собой. Кого-то хвалил, кого-то ругал. Искал что-то, водил руками. Потом тоже сдался и уснул лбом в стол.

Вы видите, как Она вышла из ванны на цыпочках. Дошла, как кошка, – бесшумно, грациозно, – до Вали. Помяла коготками – спит. До Андрюхи. Помяла – тоже спит. Из его рта тянется мутная слюнка.

Вы смотрите, как Она, осмелев, ходит по квартире. Движения отточенные, профессиональные. Казалось, она знает здесь все. Что и где должно лежать, а на что лучше вообще не обращать внимания. Она знает по опыту, где люди чаще всего прячут деньги. Собрала все, что нашла. Все, что может представлять хоть какую-то ценность. Вы видите, как она одевается. Вы смотрите взглядом жениха, чья невеста сбегает, ускользает из его рук, навсегда. И ничего не можете сделать.

Дзынь. Звонок в дверь.

И сразу же за звонком следует три, четыре громких удара. Как будто молотком по тазику.

Она подпрыгнула, не издав ни звука. Быстро, но тихо, переместила себя вместе с добычей в другую комнату, где вы ее уже не видите.

2

Вы видите, как квартира медленно, но верно, освещается утром.

Вы смотрите на Андрюху. Он подскочил и, шатаясь, вытирает лицо.

Его разбудили две вещи.

Первое – в дверь непрерывно звонили и громко стучали. Второе – он начал задыхаться.

Андрюха смотрит на стол. Вы смотрите туда же.

Там – лужа блевотины. Она стекает со скатерти и капает на пол.

А н д р ю х а (откашлявшись): Короче… не надо было мешать… (Идет в коридор, держится за стены.) Валюх… Валюх! Мы роллы что ли заказывали? Нет же… вроде… (Подходит к двери.) Че там, где там, как там? Не слышу! Че?! Кто, говорю, там? Не слышу! Говорите громче! Кто?! Лектор?! Ганнибал который? Че?! Лекари?! Врачи что ли? Короче, ща… ща…