Граф Рысев 2 (СИ) - Страница 48

— У подобных историй, как правило, весьма печальный конец. И сейчас, слушая твоё предложение, я начинаю предполагать, что это родичи устраивали трагическую концовку, чтобы сделать историю ещё более слезливой. Конечно, подносилась она в правильном ключе, и обеляла имена уважаемы родов. — Дед скрестил руки на груди.

— «Чума на оба ваших дома», — пробормотал я, искоса поглядывая на него. — Хорошо. Тогда другой вариант, более практичный. В любом случае скандальный, но практичный.

— Говори, — любезно предложил дед.

— Почему у меня складывается ощущение, что ты мне протягиваешь верёвку с пожеланием повеситься на ней самому? — подозрительно спросил я. Неосторожно двинул рукой, и выругался сквозь зубы из-за прострелившей челюсть боли. Да, удар у деда поставлен, но обижаться не стоило, сам виноват, чего уж там.

— Странные у тебя складываются ощущения, — дед усмехнулся.

— Я художник, я так чувствую. — Буркнув в ответ, в очередной раз поменял лёд в полотенце.

— Рассказывай про свой вариант, — перебил меня дед.

— Правду в ход пустить, да и всё, — я махнул рукой. — Был прорыв, мы с Машей убили тварей третьего и четвёртого уровня. Про то, что они были уже полудохлые, можно не говорить, — быстро добавил я, видя, как дед приподнимает бровь. — Макры вытащили и заполучили эйфорию. Ну, и поддались ей. Не в себе были. Кто проходил это — поймёт, — при этих словах дед сосредоточенно кивнул. Уж он точно знал, как макры влияют на мозги. Не один в своё время вытащил из туш тварей.

— Так оно и было? — спросил он.

— Да, — я кивнул. О том, что под влиянием макра находилась только Маша, ему знать было необязательно. — И раз так получилось, то как порядочные люди, мы не захотели обманывать Ондатровых, и разорвали помолвку. Ну и заключили брак, с нашего обоюдного согласия.

— Ещё бы вы не согласились. — Дед поднялся из кресла. — И да, ты прав, получил именно за то, что попался. Как вообще можно было допустить распространение сплетен? Раз уж такое дело, то тихо-мирно решили бы этот вопрос.

— Тут такое дело, — я занялся, а потом решительно сказал. — Сплетен удалось бы избежать, если бы не одно «но». Мне испортили экзаменационную работу. А так как у меня уже был набросок Машиного портрета в весьма, хм… В общем, это как раз тема экзамена была. И она сама предложила использовать этот портрет. Комиссия не стала бы распространяться. К несчастью работу увидели не только экзаменаторы.

— На какой почве конфликт? — дед снова сел в кресло, сверля меня взглядом.

— В том-то и дело, что не помню, — я покачал головой. — Это было до того, как я память потерял.

— Но барону Соколову письмо написала весьма огорченная твоим поведением дама. Некая Шершнëва. Про неё ты тоже ничего не помнишь?

— На самом деле, нет, — я покачал головой. — Но по различным намекам, да и доказательствам, — вспомнился чулок и фривольная картинка, — могу предположить, что нас с этой дамой когда-то связывали весьма тесные отношения.

— Я так и думал. Нет ничего страшнее, чем обиженная в лучших чувствах женщина. — дед соединил кончики пальцев рук и задумчиво посмотрел на меня. — Знаешь, может быть, так даже лучше. Обручальное кольцо на пальце у мужчины служит лучшим стоп-сигналом из всех, когда-либо придуманных человечеством. Всех женщин оно, конечно, не отпугнет, но большую часть — вполне. И я хотя бы не буду постоянно ждать, когда мне сообщат о том, что тебя прирезала очередная любовница.

— Сгущаешь краски ты, — чопорно произнеся эту фразу, охнул и снова приложил к челюсти очередную порцию льда.

— Сомневаюсь, — дед покачал головой и в который раз поднялся из кресла. — Ладно. Пойду решать вопросы с бароном. Ему нужно будет ещё Ондатровых уведомить о разрыве помолвки.

— Да, насчёт Ондатровых, — я замялся, а потом решительно произнёс. — Помнишь, я тебе несколько портретов показывал. Ты узнал на одном из них Машиного жениха?

— Я-то помню, — дед нахмурился, пристально глядя на меня. — А вот вспомнил ли ты что-нибудь?

— Лишь часть. В которой увидел те лица. — Я задумался. — Это Лëнька Ондатров убил рысь. Я уверен в этом. Только доказательств у нас нет. Да и Лëнечке грозит каторга за организацию нападения на офицера. А зная Сусликова, могу с уверенностью сказать, что он просто так это дело не оставит. И теперь мне до этого гаденыша не добраться.

— Вот как, — дед в это время уже подошёл к двери и взялся за ручку. — У меня ещё сохранились связи в вотчине Орлова. Я узнаю подробности и подумаю, что в данной ситуации можно сделать.

— Не забудь мне сообщить, — довольно жестко ответил я. Подозреваю, что Лëньку не ждёт на каторге ничего хорошего.

— Не волнуйся, не забуду, — и дед пошёл искать Соколова, чтобы начать составлять брачный договор. Дело это, как я понимаю, неспешное и основательное. Всё-таки наследник графства женится.

Дверь открылась, и в гостиную ворвалась взъерошенная Маша. Она села в то самое кресло, откуда недавно поднялся дед и пристально посмотрела на меня.

— Красавец, — наконец, произнесла она.

— Я знаю, — ответил я и бросил полотенце с таз с водой, которая совсем недавно была льдом. — А ты девица, что такая красная?

— Меня, конечно, не били, но иной раз кажется, что лучше бы ударили, — Маша приложила руки к пылающим щекам. — Как оказалось, дядя никогда и не подумал бы, что вырастит племянницу распутницей. Мне удалось вставить пару слов о том, что ты ещё во время прорыва сделал предложение. И что я сразу же, как только открыли портал, поспешила его уведомить. Но, похоже, кто-то нас опередил. И письмо с разоблачением моего распутного поведения пришло первым. Знать бы ещё, кто его написал. Удавила бы гадину.

— Да, мало ли на свете «доброжелателей», — криво усмехнулся я. — Теперь от нас ничего не зависит. Остаётся только ждать, что они решат со сроками.

— Пошли прогуляемся, — внезапно предложила Маша. — Не могу сидеть здесь и ждать. Это ужасно. Чувствуешь себя, как на иголках.

— Пошли. — Я встал и потянулся. Хорошо ещё нам позволили одеться, прежде, чем воспитывать начали. — Предлагаю в кафе сходить. Оттуда, правда, повар сбежал… Мне даже интересно, как они выкручиваются. Или просто превратили прекрасное кафе в низкопробную пивнушку?

— А куда сбежал повар? — в голосе Маши прозвучало разочарование. Похоже, не только мне стряпня Михалыча нравится.

— Ко мне, — я самодовольно улыбнулся. — Так что скоро мы будем наслаждаться прекрасной едой. А учитывая, что в доме, кроме повара ещё и кухарка есть, то, возможно, даже мне что-нибудь достанется.

— Очень смешно, — хмыкнула Маша.

— На самом деле нет, — я покачал головой. — Но ничего, ты привыкнешь. А вообще, получилось довольно эпично: птица, хоть и хищная, попалась в лапы кота.

— Который ещё и говорит: «Расслабься, Маша, тебе понравится», — она хихикнула. — Ну что, пошли?

И мы быстрым шагом пошли к кафе, благо идти было недалеко. А вот, когда мы в ночь прорыва пробивались к дому, это расстояние показалось мне почти непреодолимым. В кафе было пусто. Но это понятно. Утро, а ранние посетители уже поняли, что кроме кофе им ничего предложить не смогут, и быстро ретировались в другое место. Мы сразу же, не сговариваясь, направились к барной стойке, чтобы узнать последние новости.

Дойти до скучающего бармена не успели. Со стороны туалета раздалась громкая ругань, а затем звук ударов. Я переглянулся с барменом, но тот лишь флегматично пожал плечами.

Из небольшого коридорчика выскочил красный от ярости мужчина, в котором я с трудом узнал ректора Академии, в которой учусь. Его лицо настолько полыхало праведным гневом, что я с трудом разглядел невиданной красоты фингал, украшающий подбитый глаз.

— Щепкин! Мне немедленно нужен Щепкин! — заорал он и выскочил из кафе на улицу.

— Как же скучна и предсказуема моя жизнь, — философски проговорил бармен, провожая ректора взглядом. А потом посмотрел на меня и потёр челюсть. Понятно, этакий жирный намёк на мой кровоподтёк. — В отличие от некоторых, у которых она бьёт ключом.