Град Светлый - Страница 38
«Новое, — пишут авторы книг Учения, — нельзя слагать по условным, предрешенным и земным помыслам, но нужно помнить, что широко проливается Благодать; искры ее заносятся вихрем космическим к различным очагам»[247].
Из сказанного со всей очевидностью следует, что процесс формирования нового, в самом широком смысле этого слова, есть естественный космический процесс, идущий в русле Великих космических законов и отражающий закономерности Космической эволюции. Новое не создается самими людьми, а складывается космической энергетикой. Человек же лишь должен осознать формы этого нового и помочь их реализации.
«Посмотрим, как они приходят, те, кто требует только новое. Вот он, требующий, но даже не знающий гармонизацию центров, — разве ему можно дать новое? Вот он, лишенный энтузиазма, — разве ему можно дать новое? Вот он, не знающий радости, — разве ему можно дать новое? Вот он, не освобожденный от злобы, — разве ему можно дать новое? Вот он, трясущийся от зависти, — разве ему можно дать новое? Вот он, серый от страха, — разве ему можно дать новое? Вот он, отвратившийся от Истины, — разве ему можно дать новое? Вот он, раздраженный и умерший сердцем, — разве ему можно дать новое? Многие придут и спросят, где же новое? Мы готовы попрать его. Мышление наше готово к отрицанию. Наше желание — уничтожить то, что вы скажете, — такие слова наполняют Землю»[248].
Надо всегда помнить о том, что новое есть весть Мира Высшего, пространства более высокого в эволюционном отношении. И неважно, кем и в какой форме приносится эта весть — через научное ли открытие, откровение ли духовного Учителя, уста ли пророка, творчество художника или поэта. Иными словами, естественное формирование нового происходит прежде всего в пространстве Культуры. Оно как бы вырастает из старого, а не противостоит ему, уничтожая и разрушая последнее. Такое соотношение старого и нового обеспечивает необходимую преемственность, на механизмах которой держится не только сама Культура, но и эволюция.
«Спиральные кольца (эволюции. — Л.Ш.), — пишут Учителя, — должны почти соприкасаться, иначе спираль не сильна. Потому вкладывайте новое почти неприметно, не беда, если скажут — это все старое! Так скорее воспримут и новое»[249].
Но каким же образом, в сложнейших условиях подвижной жизни, можно распознать границу между исчезающим старым и нарождающимся новым, для того чтобы определить эволюционную линию поддержки и развития нового и использования тех элементов старого, без которых это новое может и не состояться? Учение Живой Этики и на этот вопрос дает ясный и четкий ответ:
«Любовь укажет вам границу установления Новой жизни. Чудо распознания будущего явится без пушек, но колокол призовет растерянных в лесу путников»[250].
Любовь — одно из важнейших космических понятий и опора восхождения человека к Высшему. Только она сможет определить пути этого восхождения и те незаметные границы между различными явлениями, которые служат идущему верными ориентирами во всем: и в эволюции, и в истории, и в бытийной жизни. Н.А.Бердяев, один из идеологов Духовной революции, исследуя феномен нового человека, писал:
«Новый человек, действительно новый человек, есть реализация вечного человека, несущего в себе образ и подобие Божие <…> Поэтому обращенность к грядущему связана с тем, что было вечного в прошлом. Достоинство человека требует, чтобы он не был рабом быстротечного времени»[251]. И еще: «Цели жизни не могут быть подчинены средствам жизни, свобода не может быть подчинена необходимости, царство Духа не может быть подчинено царству Кесаря»[252].
Русский философ прекрасно понимал и еще одно важное обстоятельство: революция сама по себе, за свое краткое существование, не могла ни создать Нового Мира, ни сотворить нового человека. Ибо она имела дело со старым человеческим материалом, со старыми, изжившими себя представлениями и особенностями. Именно этот материал нес в себе насилие, кровь, жестокость, алчность, властолюбие и другие отрицательные человеческие качества.
«…Нельзя ждать от революции явления нового человека, — писал он. — Мститель за зло прошлого не есть новый человек, это еще старый человек»[253]. Новый человек невозможен без нового уровня сознания, новых подходов к общественной жизни, новых концепций. Нужны были многие годы кропотливой работы, чтобы на расчищенном взрывом месте появились первые ростки этого нового человека. Но нового человека в своем чреве несла не социальная революция, а Духовная. Ибо именно во имя этого истинно нового человека и произошло то космическое совпадение, в едином пространстве и времени, Духовной и социальной революций. Но Духовная революция, в силу известных нам уже исторических условий, была вытеснена из пространства формирования нового человека. Этим занялась, вооруженная марксистской доктриной, социальная революция.
«…Для марксизма новый человек, — справедливо заметил Н.А.Бердяев, — человек грядущего социального общества, создается фабричным производством. Он дитя жестокой необходимости, а не свободы»[254].
«Культурная революция» 30-х годов «победно» завершила этот процесс. «Важнейшая цель социалистической культуры, — сказано в „Философском энциклопедическом словаре“, — формирование нового человека, всесторонне развитой личности, превращение научного марксистско-ленинского мировоззрения в осознанное убеждение каждого члена общества, воспитание в нем высоких нравственных качеств, обогащение его духовного мира»[255]. Надо сказать, что и «нравственные качества», и «духовный мир» идеологи советского строя понимали по-своему.
В 1923 году один из сподвижников Ленина А.К.Воронский опубликовал статью, в которой, как бы мимоходом, задел проблему «нового человека». Представление старого революционера о «новом человеке» заслуживает внимания. «И если на глазах наших, — писал Воронский, — растет и лезет изо всех щелей Русь новая, советская, Русь кожаных людей, звездоносцев, красных шлемов, крепко, на славу сбитых, Русь рабфаковцев и свердловцев, у кого на степной полевой загар легли упрямые тени и стали упрямо-крутыми подбородки, как у кавалеристов перед атакой в мастерском, неподражаемом живописании Л.Н.Толстого, — а в лесных, голубых, васильковых глазах сверкает холод и твердость стали, если эта Русь с каждым днем все крепче, все глубже, все шире вспахивает рыхлые целины русского чернозема, то как можно твердить о Ленине, что — он аскет, схематик, не знающий почвенной, подлинной России?»[256] Со временем нарисованный образ укреплялся, развивался и стал служить многим сотням и тысячам молодых людей примером для подражания. В «холоде и крепости стали» в глазах «нового человека» отражалась жестокость бездуховности. Искусственно привитая, она доживет до наших дней, а затем, «отпущенная», когда рухнет Система, ударит кровью и страданиями по всей огромной стране и станет важнейшим, а может быть, и определяющим фактором в ее жизни.
Созданное после революции государство проводило опаснейший эксперимент с «творением» нового человека. Оно напоминало в этом отношении псевдохирурга, который, не зная анатомии, взялся за сложную операцию. То, что в руках такого «хирурга» оказалась, вместо скальпеля, винтовка, нисколько его не смущало. По этому поводу «любимец партии» Н.Бухарин писал: «Пролетарское принуждение во всех его формах, начиная с расстрела <…> является методом выработки коммунистического человека из человеческого материала капиталистической эпохи»[257]. «Первопроходцы» и «экспериментаторы» стремились уничтожить в человеке память о прошлом, освободить его от ненужных, с их точки зрения, знаний и «предрассудков», избавить от «буржуазной» культуры. Они добивались лишь одной цели — расчистить «старое» культурное пространство так, чтобы там не осталось ни травинки, ни былинки, и где можно было бы с нуля, с самого изначального начала строить по-своему, по-революционному и по-марксистски, невиданную никогда в истории человечества, единственную и ни на что не похожую «новую» жизнь, в которой будет место только для «нового человека». Подавляя Дух и свободу человека, они безжалостно рвали его связи с Высшим, всеми доступными им способами блокировали его сознание, стараясь не впустить туда космическое мироощущение, знания о Беспредельности. Отторгая от человека традиционного Бога, они начали массовую «промывку» мозгов, завершив ее так называемой «культурной революцией». К тому времени от действительной Культуры почти ничего не осталось, а сохранились лишь отдельные ее осколки, использовавшиеся в интересах тоталитарного государства.