Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией - Страница 13

Линия «Владимировичей» имела права на российский трон в случае, если бы с прямыми потомками Александра III случилось несчастье. Не случайно император назначил Владимира Александровича в 1881-м регентом при цесаревиче Николае на случай своей смерти. Мария Павловна никогда не забывала о такой возможности; многие подозревали ее в честолюбивых мечтах о том, что следующим после Николая II императором станет ее старший (после смерти первенца Александра) сын – Кирилл Владимирович. Когда в 1903 году Николай II серьезно заболел тифом, наследник еще не родился, а брат императора Михаил Александрович казался слишком молодым и легкомысленным, Мария Павловна надеялась, что престол перейдет к Владимиру Александровичу. После того как император поправился, она подумывала выдать дочь замуж за Михаила Александровича. Это сделать не удалось, но шансы получить реальную власть оставались, поскольку цесаревич Алексей был тяжело болен, а младший брат Николая II Михаил Александрович не имел потомства, находился в морганатическом браке и был лишен воли к власти.

Банкет офицеров лейб-гвардии Драгунского полка, устроенный великой княгиней Марией Павловной. К. Булла. 1912

При Дворе к великой княгине относились с подозрением. Александр III не любил ее за то, что она не приняла православия, что породило легенду о ее «немецких симпатиях». Царь писал брату Владимиру: «Действительно, я недоволен твоей женой. Несмотря на все мои просьбы, желания, предложения и требования, она преспокойно прокатилась за границу и настояла на своем. Как же я должен смотреть на это? Почему ни с кем из семейства у меня таких столкновений не было, как из-за твоей жены?»

Отношения с императрицей Александрой Федоровной были у великой княгини откровенно враждебными, по словам А. Мосолова: «Мария Павловна, женщина умная и властолюбивая, пожелала стать наперсницею и опекуншею государыни, но сразу получила холодный и решительный отпор, благодаря чему и стала неприязненно относиться к императрице».

Постепенно вражда между «большим» и «малым» Дворами все больше обострялась. Первый раз это вылилось наружу, когда Михень (так называли Марию Павловну в семье Романовых) пригласила в царскую ложу свою подругу, любовницу (а потом и жену) великого князя Павла Александровича Ольгу Пистолькорс. Ответом стало письмо Николая II Владимиру Александровичу: «Моя жена и я считаем случившееся вчера совсем неприличным и надеемся, что такой случай в той или другой царской ложе больше не повторится! Не забывайте, что я стал главой семейства и что я не имею права смотреть сквозь пальцы на действия кого бы то ни было из членов семейства, которые считаю неправильными или неуместными. И Тебе бы первому следовало мне в этом помогать».

Положение Владимира Александровича пошатнулось после 9 января 1905 года. Именно он был инициатором отъезда в этот день императора из Петербурга в Царское Село и, командуя войсками в столице, стал главным виновником «Кровавого воскресенья».

В сентябре того же года второй сын Владимира Александровича, великий князь Кирилл Владимирович, вопреки воле государя женился на Виктории Мелите герцогине Гессенской, своей кузине, бросившей ради него мужа – родного брата императрицы Александры Федоровны. Напрасно предупреждал его Николай II: «Милый Кирилл. Я уже давно слыхал о твоем злосчастном увлечении. Ты хорошо знаешь, что ни церковными установлениями, ни нашими фамильными законами, браки между двоюродными братьями и сестрами не разрешаются. Ни в коем случае и ни для кого я не сделаю исключения из существующих правил, до членов Императорской Фамилии касающихся. Если же тем не менее ты настоял бы на своем и вступил бы в незаконный брак, то предупреждаю, что я лишу тебя всего – даже великокняжеского звания». Несмотря на мольбы Владимира Александровича, государь выполнил свое обещание и исключил Кирилла из службы, выслал из России с запрещением приезжать, прекратил отпуск великокняжеского жалованья.

В знак протеста против опалы сына Владимир Александрович вышел в отставку. Этого удара он не пережил, начал быстро сдавать и в 1909 году умер. Николай II справедливо писал матери вдовствующей императрице Марии Федоровне: «Интересно было бы знать, что думает тетя Михень? Как она должна была нас ненавидеть!» Александра Федоровна пишет мужу: «Холодность Михень – это уж превышает всякую меру, я надеюсь, что ты тоже был сух, хотя я сомневаюсь, чтоб тебе удалось быть иным, не милым и вежливым». Впрочем, внешне отношения Николая II к «тетушке» оставались вполне почтительными, при поездках в Петербург он навещал ее чаще, чем кого-либо другого из родственников (за исключением собственной матери, конечно).

Мария Павловна с детьми. 1900-е

Последняя попытка примирения была предпринята в 1916 году, когда великий князь Борис Владимирович, третий сын Владимира Александровича, посватался к цесаревне Ольге Николаевне, и закончилась окончательным разрывом. Александра Федоровна с возмущением писала государю: «Отдать чистую, свежую, на 18 лет его моложе девушку <…> полуизношенному, пресыщенному <…> человеку 38 лет, чтобы она жила в доме, где он сожительствовал со столькими женщинами!»

К 1916 году именно Владимировичи стали ядром великокняжеского заговора против царя и царицы. Французский посол Морис Палеолог передает слова Марии Павловны: «Ужасно – императрица сумасшедшая, а Государь слеп; ни он, ни она не видят, не хотят видеть, куда их влекут». 22 декабря 1916 года Палеолог записал: «Несколько великих князей, в числе которых мне называют трех сыновей великой княгини Марии Павловны: Кирилла, Бориса и Андрея, говорят ни больше, ни меньше, как о том, чтобы спасти царизм путем дворцового переворота. С помощью четырех гвардейских полков, преданность которых уже поколеблена, они двинутся ночью в Царское Село, захватят царя и царицу; императору докажут необходимость отречься от престола; императрицу заточат в монастырь; затем объявят царем наследника Алексея под регентством вел. кн. Николая Николаевича».

Об этом же определенно свидетельствует дворцовый комендант В. Н. Воейков: «Великая княгиня Мария Павловна старшая, по доходившим до меня сведениям, не стеснялась при посторонних говорить, что нужно убрать Императрицу».

Здание существует с петровского времени, сменив множество владельцев. Последний раз в 1885 году его перестраивал архитектор Абрам Тихобразов. В конце XIX века дом снова перешел в дворцовое ведомство. С октября 1905-го до своей отставки в апреле 1906-го в квартире № 4 проживал первый председатель Совета министров России Сергей Витте.

Камергер Иван Тхоржевский вспоминал: «Витте мы застали живущим уже в запасной половине Зимнего дворца, где его легче было охранять от террористов. Там же стали с той поры происходить и заседания преобразованного Совета министров <…> Дежурные приезжали рано утром в Зимний дворец, на “половину” Витте, и оставались до поздней ночи, причем и завтракали, и обедали у Витте, в присутствии его жены. В Витте, при личном общении, всегда вероятной смесь невежественного, вульгарного обывателя – и гениального дельца огромного калибра и силы, с прирожденной политической интуицией. Жена Витте тоже была безупречно любезна, хотя и подшучивала над моим тогдашним идеализмом (Вуичу сказала как-то: “У него голубые глаза доверчивой лани”). От былой красоты в ней оставалось, по-моему, мало, но муж был в нее как будто еще влюблен. Еврейка, да еще разведенная (по первому браку она была за Лисаневичем, и дочь ее, Веру, Витте удочерил, очень любил и выдал ее за Нарышкина замуж), она, конечно, в Петербурге мешала карьере мужа. При Дворе ее не принимали, чем Витте был очень задет, тем более что он женился на ней с разрешения и даже одобрения императора Александра III. В обращении она была гораздо менее вульгарна и непосредственна, чем сам Витте, но придирчивый Петербург ставил ей “всякое лыко в строку”. Очень осуждали, например, то, что, приехав в запасную половину Зимнего дворца, она немедленно заказала себе почтовую бумагу с золотыми буквами “Palais d’Hiver”, вместо того чтобы просто указать адрес набережной. Суждения ее всегда казались мне умными и меткими».