Грабить банк по-русски - Страница 4

- Бить будете? - доверительно спрашиваю его. - Если будет суд, я скажу, что вы приказали своим подчиненным меня бить и вышибли у меня всю память. Если не доживу до суда, тогда бить будут вас. В любом , случае худо будет вам, шутка ли, такой куш пропал по вашей вине.

- Пошел вон, сволочь.

- А это ни к чему...

В камере вокруг меня обстановка благожелательная. Зато коридорные приносят вести и весьма неутешительные. Говорят, моего старого следователя убили. Новые, спешат от меня, как от чумы, отделаться побыстрей. Выделили защитника, весьма медлительного и заносчивого мужика.

- Сколько мне дадите? - сразу же начал он со мной разговор.

- А сколько вы берете?

- Сто тысяч в час.

- Хм... У меня сейчас таких денег нет, но давайте договоримся. Если меня вытащите от сюда, дам сто тысяч долларов, если нет, вы не гроша не получите.

Шарики его медленно крутятся и он мысленно взвешивает мои шансы.

- Сто пятьдесят...

- Что, сто пятьдесят?

- Сто пятьдесят тысяч долларов за выигрыш...

- По рукам.

Суд без конца переноситься. Защитник потирает руки.

- В чем дело? - спрашиваю я.

- Основной свидетель того... ек...

- Володька погиб?

- Да, несчастный случай. Выпал пьяный с шестого этажа.

Эх, Володька, Володька, дурачок, думал деньги вернет и его не тронут. Вернул... и его убрали. Потянулась череда убийств: следователь, Володька... Кто следующий, я?

Наконец то начался суд. Я молчу, отбивается защитник. Приносят вещественные доказательства: инструменты, лебедку, трубы, веревки, даже кожух от процессора и клавиатуру. Прокурор показывает всем на них места, где я оставил свои пальчики.

- Сколько обвиняемый снял с банка денег? - спрашивает судья у прокурора.

- 296 миллионов 674 тысячи долларов.

Зал ахнул.

- Тихо, - кричит судья, - успокойтесь, пожалуйста. Следствие определило куда они ушли?

- Только половину. Ее нашли в швейцарском банке и уже вернули.

- Обвиняемый, в какой банк вы поместили свою долю?

- Я ничего не знаю. Здесь недоразумение...

Зал гудит. Я вижу, что проиграл... Защитник, к тому же, взял неверную линию, несет чушь, что виноват один только Володька, мол, он меня совратил, он мне угрожал и под пистолетом заставил сделать это.

Суд вынес решение. Семь лет строгого режима с конфискацией имущества. Мой защитник тоже остался с носом.

В вагоне сижу с мордастым уголовником по кличке Чигирь.

- Значит, это ты банк грабанул?

- Говорят я.

- Тогда я попал туда.

- Не понял.

- А чего тебе понимать, блин, мне приказано тебя охранять.

- Кто приказал?

- Не важно кто. Приказали и все.

За мутным окном пробегают поля и леса.

- Куда мы едем?

- В лагерь... на Енисее.

- Но мне присудили строгача?

- Там тебе и будет строгачь. Предупреждаю, побежишь, морду разворочу.

Вот для чего охранника поставили, бояться что я смылюсь.

- Мне сначала эти не дадут, - я киваю в сторону охраны.

Чигирь ухмыляется.

- С такими деньгами как у тебя, блин, можно смылиться и у этих придурков.

- Так может рванем вместе?

- Нет. Я тебя должен доставить в целости и сохранности до места.

Что же они, сволочи, мне готовят?

Едем уже третий день. В купе мне все надоели, особенно Чигирь

- Кем работал до того, как замазать банк? - пристает с вопросами он.

- Кем, кем? Музыкантом.., - раздражаюсь я.

- Это дело. Нам нужны такие.

- Слушай, Чигирь, что со мной будут делать... там?

- По головке гладить, блин, до тех пор, пока не выложишь куда ксиву прячешь. Там "дед" тебя расколет.

- А этому "деду" то какое дело?

- А такое, блин. В этом банке и его денежки были.

Мне совсем стало тоскливо. Этот главарь будет есть меня по частям.

- Дед и тебе поручил за мной следить?

- Я за тобой, музыкантик ты мой, буду ходить как нянька, чтобы ты, засранец, не сбежал, не удавился и не покончил с собой раньше времени. А кто мне поручил это? Не твое собачье дело.

Рано утром, на полустанке, всех снимают с вагона. Недалеко стоят крытые машины и нас грубо заталкивают туда. Мы всего то, проехали на них минут двадцать и остановились. Когда повыпрыгивали на деревянный настил, то увидели неширокую реку и деревянную баржу, застывшую у причала. Охрана торопливо стала нас подгонять к барже. На верхней палубе стоял длинный сарай, с небольшими квадратными окнами, затянутыми сетками. Только мы подошли к борту, как сарай заревел от восторга бабьими голосами.

- Мальчиков везут...

- Ребята, откуда...?

- Покурить есть?

- Ишь ты? - откоментировал Чигирь, - с бабами повезут.

- Тоже заключенные?

- Они. Удачно мы попали. Баб один раз в год привозят и мы в эту поездку влипли.

- Они все, тоже строгого режима?

- Ты что думал? Если эта дура, зарежет пятерых, ей что поблажку делать будут? Нет. Затолкают на край света и будут дрючить, пока не подохнет.

- Откуда ты все знаешь? Уже по этому маршруту ездил?

- Нет. Но везде все одинаково.

Для нас открыли трюм и стали загонять вниз. Парни разбежались по длинному помещению, где слева и справа стояли деревянные нары, занимать места.

- Ну ты, вали от сюда, - рявкнул Чигирь на какого то парнишку, устраивавшегося на нарах.

- А чего... Местов что ли других нет?

Чигирь рванул его за ухо.

- Ты, падла, не понял?

- Все... Ухожу...

Он быстро хватает шмотки и убегает.

- Располагайся, музыкант.

- Чего ты его шуганул? Мест что ли не хватает? Смотри сколько свободных нар остается.

- Не люблю ни в носу, ни на корме спать.

Чигирь устраивается рядом.

- Послушать тебя..., как будь-то везде побывал.

- Музыкант, это не твое сраное дело.

- А копаться в моем дерьме, тебя устраивает.

Он резко оборачивается ко мне и приближает лицо.

- Это, действительно, мое дело. Пока не выбьют из тебя всю дурь, я буду копаться в чем угодно.

Чигирь опять повернулся к нарам и принялся расстилать свой плащ.

- Порядок. Теперь только бы жрать побольше давали.

Мы стоим три дня. За это время подвезли еще заключенных и, вскоре, все нары оказались заполненными. Чигирь встретил знакомых и вскоре они кружком принялись за игру в карты. Я пока отсыпаюсь. Наконец, подошел буксир, баржу сдернули с места и мы поплыли по течению реки. Через сутки, куда то причалили и сверху донеслись ругань и топот. Вечером ко мне подсел Чигирь.

- С таким темпом только через месяц в лагерь приплывем.

- Что-нибудь произошло?

- Вода спала. Капитан буксира не хочет нас тащить, рискованно очень, а начальник конвоя настаивает.

- Ну и что?

- Завтра все узнаем. А сейчас пора спать.

Он зевнул и упал на нары.

Опять плывем, иногда шуршит обшивка баржи, когда зацепляется за дно или камни. Ночью, дикий толчок и грохот сбрасывают меня с нар. В носу паника. Там раздаются крики и вопли. Несколько фигур бегут мимо нас. Баржу разворачивает и куда то бросает опять. Теперь топот и крики наверху.

- Одевайся, музыкант, - торопит Чигирь, - никак на камни нарвались.

- Тонем, - раздались крики.

На полу появилась вода. Баржу несет боком по течению.

- Теперь либо на мель сядем, либо потонем, - подводит итог мой охранник. - У буксира, судя по всему, трос порвали...

Вода заметно прибывает. Все устремляются к корме.

- Ты посиди здесь, я пойду все узнаю.

Чигирь прыгает в воду и идет к корме. В носу баржи раздается пронзительный треск и скрип и тут же грохот врывающейся воды, заглушил вопли людей. Я встал на нары и прижался к стенке. Огромный вал воды, сметая заключенных, стойки, столы, табуретки несся по трюму. Я уперся в брусья шпангоутов и выдержал первый напор бешенной воды. С повышением уровня, напор воды уменьшался и когда уровень достиг моей груди, я отталкиваясь от неровностей борта, ощупью перешагивая с нары на нару, шел к носу. В корме вопли и судя по топоту и крикам, там открыли люк. Я у носа. Вода здесь пениться и небольшим буруном выдавливается на поверхность.