Готы - Страница 19

«…в то время пикты, делившиеся на два племени, дикалидонов и вертурионов, а также весьма воинственный народ аттакотты и скотты, бродили повсюду и производили грабежи, а в приморских областях Галлии франки и соседние с ними саксы там, куда только могли прорваться с суши или с моря, производили грабежи и пожары, забирали людей в плен, убивали и все опустошали. А в Африке с самого начала правления Валентиниана180 свирепствовали варвары (мавры. – В.А.), совершавшие дерзкие набеги, сопровождавшиеся убийствами и грабежами. А в Исаврии181 разбойники, расходясь шайками по соседним местам, с полной свободой предавали грабежу города и богатые виллы, принося страшный вред Памфилии182 и Киликии183 (…) аламаннский царек Рандон осуществил свой давнишний замысел и тайно проник с легким грабительским отрядом к Могонциаку184, не имевшему гарнизона. И так как именно в это время праздновался христианский праздник, то он беспрепятственно увел в плен мужчин и женщин всякого звания и награбил много домашнего имущества. Квады с сарматами, племена, отличавшиеся особой умелостью в деле грабежей и разбоев, распространяя все шире и шире круг своих набегов, уводили в плен мужчин и женщин, угоняли скот, злобно радуясь грудам пепла от сожженных селений, страданиям убитых жителей и без всякой пощады избивали последних, нападая на них врасплох» (Аммиан Марцеллин. «Деяния»).

Разные мавританские племена беспокоили своими набегами римские колонии в Африке. Фракия же страдала от разорявших ее готских грабительских шаек.

Римская Фракия занимала восточную часть современного Балканского полуострова, т. е. его части, расположенные между нижним течением Дануба и Босфором. А готские разбойники нападали на нее, по старому скандинавскому, а если быть точнее, шведскому обычаю не со стороны материковой суши, переправляясь через реки Тирас и Дануб, а по воде, переплывая Черное море, северного побережья которого достигли незадолго перед тем. Другие группы готов стали нападать на скифские города и сарматские кочевья. Судя по усилению оборонительных сооружений, городское население было начеку и своевременно подготовилось к отражению готских нападений. Богатые торговые города Припонтиды оставались господами положения еще на протяжении многих поколений. Отсиживаясь под защитой мощных стен и многочисленных гарнизонов, они вели с новыми завоевателями Тавриды переговоры о подвозе всего необходимого, перевалочной торговле и поставках на регулярной основе готовых изделий для городских ремесленных мастерских и заключали соответствующие договоры.

Одной из скифских крепостей, успешно противостоявшей как сарматам, так и готам и не сумевшей устоять лишь под натиском гуннов, была упоминавшаяся нами выше резиденция царей Тавроскифии – Неаполь Скифский, выстроенный царем Скилуром и его сыновьями (на территории нынешней столицы Крыма – Симферополя) для защиты от понтийского царя Митридата VI Евпатора. В ходе раскопок скифского Неаполя, начатых еще в 1926 г. под руководством крымского археолога, историка, филолога и педагога Н. Л. Эрнста и продолженных в 1945–1960 гг. Тавро-скифской экспедицией под руководством видного советского ученого П. Н. Шульца, которой, в свою очередь, пришли на смену другие археологи, были обнаружены следы упорной осады города, датируемые концом II в. до Р. Х. Тогда осаждавшим Неаполь грекам из Херсонеса Таврического и понтийцам удалось поджечь немало городских домов, о чем свидетельствуют черные и серые слои пепла между предшествующей осадой и последующей застройкой.

В результате археологических раскопок городища был обнаружен мавзолей с пышными и богатыми захоронениями – 72 погребения, в том числе царя, знати, с конями, оружием, множеством золотых украшений. Были отрыты остатки мощной, 8,5 м толщиной, оборонительной стены с двумя привратными башнями, выявлены остатки жилых и культовых построек с интересной настенной росписью. Найдены портретные рельефы, обломки статуй, постаменты с греческими надписями – посвящениями богам. Исследовано свыше 200 погребений – богатые фамильные склепы, вырубленные в скале, земляные склепы и грунтовые могилы рядового населения.

Судя по результатам раскопок таврического Неаполя, скифы давно уже привыкли жить не только в войлочных шатрах или кибитках. Но и в многокомнатных каменных домах и делать запасы на случай осады, недорода и природных катастроф. Археологи нашли подземные хранилища зерна, домашние мельницы-зернотерки, полные вместительных амфор кладовые, искусно сложенные печи и высеченные в скалах хранилища для горшков, котлов, чаш и кувшинов.

Конец существованию столицы Позднего Скифского (Новоскифского, или Тавроскифского) царства, скифского «Новгорода», положили явно не явившиеся с севера готские вооруженные мигранты, преимущественно пешие. Судя по всему, готам удалось как-то договориться, по крайней мере, с частью местных жителей Тавриды. Неаполь погиб совершенно внезапно, о чем свидетельствуют брошенное его жителями ценное имущество, детские игрушки, разбросанная повсюду домашняя утварь. Все это указывает на поспешное бегство, возможно, на бегство перед лицом внезапно появившихся в городе врагов. Вероятно, построенная при царе Скилуре мощная крепость была взята не правильным штурмом после долгой осады, а хитростью или с налета. Неаполь Скифский пал в IV в. по Р. Х. Враги – аланы или гунны – видимо, явились неожиданно, без объявления войны, без стычек в подожженных городских предместьях, или, как говорили у нас на Руси, посадах. Нежданно-негаданно! Свалившись скифам, как снег, на голову. Именно такой «блицкриг» был излюбленным способом ведения войны степными конниками – «кентаврами» из кочевых племен, не имевших стенобитной техники вроде таранов, виней185, гелепол186 и т. д. и «артиллерии» – метательных орудий, вроде катапульт, баллист, карробаллист, онагров, скорпионов; ни навыков, необходимых для обращения с осадными машинами; ни терпения для взятия вражеских твердынь измором. И умевших брать города лишь одним способом: проскакать, пригнувшись к конской холке, через открытые городские ворота мимо ошеломленной стражи и выпрямиться на спине лихого скакуна, лишь оказавшись в самом сердце города, когда страх при виде внезапного появления «всадников ниоткуда» уже овладел сердцами горожан, лишив их воли к сопротивлению.

После 300 лет активных и все-таки скрытых от мира действий готские мигранты дошли наконец до Евксинского понта. Успели смениться семь поколений, выступивших в поход в поисках новой родины, которую так и не обрели, прежде чем восьмое поколение достигло берегов далекого южного моря, которое, возможно, большинство из странствующих готов считало сказочным, а не реально существующим или путало его со Средиземным морем. После казавшегося бесконечным пути через необъятную Восточноевропейскую равнину, широкие бурные реки и безлюдные степи их взорам предстало желанное теплое море. Море, о котором сообщали купцы и разведчики. Морское побережье с большими, хорошо укрепленными портовыми городами. Море, по которому в припонтийские гавани то и дело приплывали корабли изо всех градов и весей Римской «мировой» державы. Море, способствовавшее благорастворению воздухов и произрастанию плодов земных, выражаясь языком христианских священников и проповедников, и позволявшее собирать на землях Припонтиды богатый урожай.

Однако берега этого Евксинского понта, Гостеприимного моря, – которое поэт Овидий187, сосланный Августом из Рима на Тибре в далекие Томы, «на край света», и тоскующий там по «великосветской» римской жизни, именовал в своих «Письмах с Понта» совсем иначе – «Аксинским понтом», «Негостеприимным морем», – были плотно населены народами, ведшими там весьма активную и довольно комфортабельную жизнь. Надо было быть столь избалованным столичной роскошью «мажором», как Овидий, чтобы считать Черное море «негостеприимным», а жизнь на его берегах – «неуютной» и достойной лишь «скорбных элегий». Припонтийские скифы, сарматы, бургунды, готы и гепиды точку зрения Овидия не разделяли и потому старались силой завоевать себе «место под солнцем» на землях казавшегося римскому ссыльному «негостеприимным» Черноморского побережья, суливших им наилучшие условия жизни и наилучшие пути сообщения с «главою мира», с «центром обитаемой Вселенной», куда стекались все деньги, где сосредоточены власть и могущество и главные потребители жизненных благ – короче говоря, с Римом. «Рома капут мунди». Не будь в римском Средиземноморье густонаселенных территорий древних культурных народов и построенных ими мегаполисов с вечно голодным пролетариатом188, все то, что добывалось и производилось на берегах Евксинского понта и складировалось для вывоза в «цивилизованный мир», не имело бы никакой ценности. Видимо, и среди готов имелись разумные, сообразительные, опытные люди. Люди, сказавшие себе: «Все добро, что накопили здешние скифы, явно не нажито и не произведено самими здешними скифами. И не привезено к ним другими скифами. Нет, все это добро привезено из совсем иного мира. Из мира с совсем иными, более высокими запросами. Из мира с более высоким уровнем жизни. Из мира с совсем другими проблемами. С проблемами, решить которые можно лишь с помощью здешнего зерна».