Гостья - Страница 2
- Та-а-к! Не слишком приятно обнаружить такое в субботнее утро!
Я опять ничего не сказала, и все глядела в свою тарелку. Мама обеспокоенно сказала:
- Она не ест, Бон, - и папа придержал стул за спинку, чтобы я не смогла встать из-за стола.
- Конечно, ты можешь это объяснить, - сказал он. - Не так ли?
Я ничего не сказала.
- Конечно, она может, - сказал отец, - правда, Бесс? Не следует так огорчать маму. Не следует огорчать маму, воруя книгу, которую тебе нельзя читать, и по очень понятной причине. Ты знаешь, что мы тебя не накажем. Мы с тобой поговорим. Мы постараемся объясниться. Не так ли?.
Я кивнула.
- Отлично, - сказал он. - Откуда взялась эта книга?
Я что-то промямлила.
- Моя дочь сердится? - спросил отец. - Она становится строптивой?
- Да она тебе все сказала!.. - взорвалась я. Отец побагровел.
- И ты смеешь так говорить о своей матери! - закричал он, вскочив. И ты смеешь упоминать свою мать таким образом!
- Нет, Бен... - попыталась вмешаться мама.
- Твоя мать - это самоотверженная душа, - сказал отец, - и не забывай об этом, девица; твоя мать заботится о тебе со дня твоего рождения, и если ты не ценишь этого, ты чертовски...
- Бен!.. - сказала шокированная мама.
- Извините, - сказала я. - Мне очень жаль, мама.
Отец уселся. У него усы, а волосы расчесаны посередине и набриолинены; сейчас одна прядь отклеилась, а все лицо посерело и дрожало. Он уставился в свою чашку. Мама подошла и на лила ему кофе. Затем налила мне молока, села рядом и спросила:
- Милая, зачем ты читала ЭТУ книгу?..
- Да!.. - сказал отец с другого конца стола.
Минуту стояла тишина. Затем:
- Доброе утро!
И:
- Доброе утро!
И снова:
- Доброе утро! - весело сказала наша гостья, в два шага перемахнув столовую и аккуратно укладывая себя в кресло у стола, откуда ее коленки торчали вверх, дотянулась до "Зеленой шляпы", подвинула ее к своей тарелке и принялась читать с подчеркнутым вниманием. Затем она взглянула на нас: У вас такая прогрессивная библиотека, - сказала она. - Я позволила себе вольность порекомендовать эту восхитительную книгу вашей дочери. Вы сказали мне, что вы ее прочли с удовольствием. Вы ведь даже посылали заказ на нее в самый Нью-Йорк, да?
- Я не... нет,.. не совсем... - сказала моя матушка, отодвигаясь от стола. Она дрожала с ног до головы, а на лице ее застыло выражение отвращения. Наша гостья посмотрела сперва на маму, затем на отца, нагнувшись к ним деликатно, но с величайшим интересом. Она спросила:
- Я надеюсь, вы не возражаете, что я пользуюсь вашей библиотекой?
- Нет-нет-нет, - пробормотал отец.
- Ем я почти за двоих, - скромно продолжала наша гостья, - но из-за моих размеров. Не возражаете?
- Нет, разумеется, нет, - ответил отец, постепенно приходя в себя.
- Отлично. Все это войдет в счет, - сказала гостья, глядя на моих потрясенных родителей; оба они принялись поспешно за еду, избегая ее взгляда. Она добавила: - Я позволила себе еще одну вольность. Убрала из книги рисунки, которые... э-ээ... не имеют отношения к тексту. Не возражаете?
Родители поспешно вышли - мама на кухню, отец вспомнил, что опаздывает на работу. Она помахала им вслед. Я вскочила, как только они вышли.
- Там нет никаких рисунков! - шепотом вскричала я.
- Тогда мы их сделаем, - сказала она; достав из сумочки карандаш, она разрисовала концовки глав набросками: все это было зло и очень смешно. Затем она нарисовала белую мышь, красящую губы, замужем за другой белой мышью и их венчание в церкви, леди-мышь с громадным животом, где двое мышат внутри играют в шахматы, и затем целое семейство на пикнике, под лозунгом "Я вырастила моих детей и они никогда не знали табака". От этого я остолбенела. Она засмеялась и нарисовала белую мышь, которая с зонтиком преследовала мою маму. Я схватила его и некоторое время смотрела: затем порвала его в клочья, и еще раз.
Я сказала:
- У вас нет ни малейшего права... - и остановилась. Она смотрела на меня, и это был не гнев и даже не предупреждение, но я села. И заплакала.
- Ах! Вот вам результаты практической психологии, - сказала она сухо, подбирая обрывки рисунков. Достав из сумочки спички, она ссыпала кусочки в блюдце и подожгла их.
- Вы не смеете так обращаться с моими родителями! - сказала я, всхлипывая.
- А ты не смела рвать мои рисунки, - спокойно сказала она.
- Почему? Почему! - завопила я.
- Потому что они стоят денег, - сказала она. - Кое-где. Не буду тебе больше рисовать. - Она вышла с блюдцем в кухню, и вскоре я услышала, как она говорит с мамой голосом, от которого даже камень прослезился бы; но о чем, я так и не узнала.
Я много раз проходила тем летом мимо комнаты, снятой нашей гостьей, комнаты, чьи окна выходили в сад. Электричество по вечерам горело небывало ярко. Мама сшила для нее белые шторы и купила на распродаже мебель: бюро с мраморной доской, шкаф, тумбочку и старый патефон. На кровати вечно лежала открытая книга. Я вечно стояла в тени напротив двери, глядя на голый деревянный пол, скользкий, как море, навощенный и сияющий под лампой. На дверце шкафа висело черное платье и внизу стояли туфли, вроде маминых, т-образная уздечка и массивные каблуки. Мне было любопытно, нет ли в шкафу серебряных вечерних туфель. Иногда книга на кровати была уэллсовской "Машиной времени", и тогда я заговаривала, глядя в черное ночное окно, на черные ветви деревьев, что двигались за ним:
- Мне только шестнадцать.
- А выглядишь на восемнадцать, - ответила она.
- Я знаю, - сказала я. - Если бы вправду... Уехать бы в колледж. В Радклифф, например.
Она не сказала ничего: удивилась, наверное.
- Вы читаете Уэллса? - спросила я тогда, прислонясь к дверной раме. Наверное, это смешно. В этом городе никто ничего не читает, все заняты лишь светской жизнью. Я вот читаю много. Хочу побольше узнать.
Тут она улыбнулась.
- Однажды я сделала смешную штуку, - продолжала я. - Прочла "Машину времени" и стала спрашивать всех, кто они, элои или морлоки? Всем это нравилось. Оказалось, что и это можно выбирать, все равно как пессимизм или оптимизм, или прическу. - Здесь я добавила: - А вы кто?.. - но она только потянулась и улыбнулась, на этот раз чуть дольше. Оперев подбородок на ладони длинной-длинной руки, она ответила своим странным хриплым голосом: