Гости из Вестероса (СИ) - Страница 100

Сэнди покраснела, но не стала ничего объяснять. Она зажмурилась и сосредоточилась на девушках и их возвращении домой. Через какое-то время она открыла глаза – девушки сидели рядом с ней.

- Черт!

- Ты уверена, что в листочке было дело? – скептически спросила Стефани.

- Уверена! Просто… видимо, здесь он не действует.

- Но это же портал! – запаниковала Эмили.

- Кстати, а как это «Буря Мечей» смогла быть порталом, если в ней ничего больше нет? Ни одной буковки, – сказала Стеф.

- Да какая разница? Сама по себе книга – портал. Причем портал непосредственно в голову Мартина, в его воображение. Неважно, что в книгах написано, неважно, чего там не написано. Важно, что они есть. И любая их частица – это путь в Вестерос.

- А как найти обратный путь? – спросила Эмили. – Что, если нас там никто не разбудит?

- Разбудят, куда же они денутся? - проговорила Сэнди неуверенно. – Если они нашли возможность вернуть Джона и Сэма обратно на Стену, то и о нас не забудут.

Эмили неловко посмотрела сначала на Сэнди.

- Вы, ребята, конечно, здорово всех подставили. Вот если бы вы рассказали нам обо всем раньше, кто-нибудь обязательно догадался бы о книгах. Тот же Чьен, он такой головастый.

- Чьен и догадался, - буркнула Сэнди.

- Вот видишь? А теперь неизвестно, что там происходит. А вдруг кто-то из наших погибнет?

Сэнди закусила губу. Она уже думала об этом. Возможно, ничего бы этого не произошло, доверяй они своим друзьям больше.

- Ладно, не сопи там, - толкнула ее локтем Стефани. – Ответь лучше, что у тебя с Грейджоем?

- Ничего, все в прошлом, - ответила Сэнди, без выражения.

Она уставилась в пол, не желая развивать эту тему. Она могла думать только о Тео.

«Вдруг он мертв?» похолодела Сэнди. «Вдруг он пошел к бухте за мной, и Иной его убил? Нет, только не Тео. Только не Тео».

***

Когда удалось разрубить всех упырей и сгрести их в одну огромную шевелящуюся кучу, под Стеной почти сутки горели огромные костры из останков. Некоторые ручонки пытались уползти, но ползли они всегда к живым, поэтому их не приходилось долго выискивать.

В этой бойне погибло так много дозорных, что и без того немногочисленная армия превратилась лишь в жалкий отряд. Черный замок опустел, теперь там практически никого не было. Некогда славная сила стала лишь слабой тенью былого величия.

У Джона не было времени отвечать на вопросы девушек. Он лишь сообщил им о том, что двух Иных они с Клиганом убили, и что все живы и здоровы – ему ведь неизвестно было ни о Хосе, ни о Рамоне, ни о Барте, а о смертях самих девушек он пока не мог рассказать. Он не мог сказать Стефани, Сэнди и Эмили, что они не вернутся назад, что тела их сожжены. Пока у Джона просто не было времени думать о судьбах девушек. Поэтому он просто держал гостий при себе.

Девушек поначалу отправили на кухню, но когда выяснилось, что они ничего не умеют (они умели, но не в таких условиях), боятся тяжелых чугунных сковородок и начинают плакать, когда им приказывают свернуть шею курице, их сбагрили мейстеру.

Эмили при встрече с мейстером Эймоном попала в неловкую ситуацию. Когда они вошли к нему в дом, где стюарты еще не успели растопить печь и где не горела ни одна свеча, девушка громко сказала «Как вы тут можете что либо разглядеть?» Эмили тут же получила пинок от Сэнди и подзатыльник от Стефани.

Девушки хотели было похвастаться тем, что умеют писать и читать, но когда мейстер дал им в руки какой-то документ, они с ужасом поняли, что могут прочесть лишь несколько букв. Сэнди тут же вспомнила Сансу, которой тоже приходилось учиться читать в их мире.

Тогда мейстер предложил девушкам отправиться в лазарет, помогать ему лечить раненых.

Справляясь с тошнотой при виде крови и вывихнутых конечностей (девушки уже не плакали – среди раненых ведь не было куриц), они принялись наносить мази, делать перевязки, поить и кормить тех, кто не мог даже пошевелиться. Справлялись они хорошо: были аккуратными и не жаловались (старались изо всех сил помалкивать), но тут проблемы устроили сами дозорные, которые не могли держать руки при себе.

- Вы же клятвы давали! – плакала Эмили, хватаясь за попу, которую не переставая пытались ущипнуть или шлепнуть.

Закончилось тем, что Стефани вылила содержимое ночной вазы прямо на голову раненного дозорного.

- Вот тебе, верное средство от всех болячек! Все натуральное! Все экологически чистое! – кричала она.

Тогда им предложили заниматься уборкой и стиркой для лазарета – чистые повязки были нужны всем, ведь некоторые упыри пришли с оружием – потому что другой работы в замке просто не было.

Эмили выбрала стирку. Она могла запереться в комнате и не бояться, что кто-то из дозорных покусится на ее честь.

К Стефани и Сэнди, которым досталась уборка, приставили охранников, чтобы те следили, не попытается ли кто из братьев нарушить данные клятвы.

Стефани, вместо того, чтобы как Сэнди материться во время мытья полов и ступенек, распевала песни. Голос у нее был отличный, песни она выбирала музыкальные, отдавая предпочтения рок-балладам, которые для 2002 года были уже несколько устаревшими, зато для этого мира были просто верхом новизны.

Стефани расхаживала по коридорам, размахивая тряпкой, и голосила так, что ее мог слышать весь замок. Эдд Толлетт расцветал, когда она пела «People are Strange», говорил, что эта песня о нем, а когда девушка научила его насвистывать мелодию из «Wind of Change», он просто достал всех дозорных, свистя с утра до вечера.

Вскоре Эмили выбралась из своей скорлупы и, когда относила чистые повязки в лазарет, иногда развлекала раненых дозорных, пересказывая им сказки, которые помнила с детства, фильмы из жанра фэнтези и мультики. Гренн просил подробнее описать ему русалочку Ариэль, он не мог понять, как был устроен лифчик из ракушек на груди русалки. А потом выдвинул предположение о том, что русалки метали икру, чтобы размножаться, и Эмили так хохотала, что даже мейстер Эймон не удержался и улыбнулся.

На красивую Стефани любовались абсолютно все. Даже вечно занятой Джон Сноу был очарован ею, иногда он останавливался на полпути, чтобы хоть немного послушать ее пение. Остальные братья были не то чтобы очарованы, но… на она иногда надевала свои «джин-сы» в обтяжку – конечно, все были в восторге!

Эмили вызывала у многих умиление – она была похожа на зайчика – еще ниже Сэнди, глаза ее были черными, как две пуговки, а передние два зуба слегка выступали вперед – она была милой и дружелюбной. И она научила дозорных играть в «камень-ножницы-бумага». Правда, «ножницы» пришлось заменить на «ножи». Зато дозорные теперь играли в эту игру каждый раз, когда надо было вправить кому-то ногу, отправиться на вышку, выпотрошить птицу или сделать что-то, чего делать они не хотели.

Девушкам отдали кое-какую мужскую одежду: маленьким Эмили и Сэнди подошла лишь одежда Бедвика, все остальное спадало. Стефани фыркала, но через какое-то время смирилась с необходимостью одеваться в чужие не слишком чистые обноски.

Самым тяжелым испытанием для девушек было купание. В бане им постоянно казалось, что за ними кто-то наблюдает. Дошло до того, что пока мылась одна девушка, другие стояли на карауле, вооружившись украденными с кухни ножами. Привыкшие к душистым гелям и шампуням, бритвенным станкам и дезодорантам, девушки после каждого омовения чувствовали себя все такими же грязными.

Сэнди держалась ото всех в стороне. Иногда Сэм приглашал ее к мейстеру Эймону, и там она помогала готовить мази, поражаясь тому, насколько незрячий старик хорошо ориентируется в сухих пучках и порошках.

Девушка безумно скучала по дому. Прошло уже слишком много времени, а их никто не будил. Если их не разбудили до сих пор, то либо на город упала атомная бомба, либо там, на пляже их троих убили, и возвращаться им некуда.

Иногда Сэнди спрашивала Сэма, не прилетал ли ворон с весточкой о том, что, возможно, где-то объявилась Санса Старк или Сандор Клиган. Но тот лишь качал головой. Когда же девушка спрашивала его о том, что произошло, он уходил в себя и говорил «Спросите у Джона, миледи».