Госпожа Радуга (СИ) - Страница 35

      Магда не вмешивалась в дела «волшебной» группы, но быстро научилась пользоваться новыми связями и требовать у меня зелья оздоровления и укрепления вёдрами. Октавиус пахал в стахановском режиме, он был доволен и радовался практике. Зелья из семейной тетради исправно оздоравливали маггловских и магических детей.

      Ситуацию со шляпой мы повернули в политически нужную сторону. Как я помню, где-то упоминалось, что Гектора Фоули сняли с поста министра в 1939 году за недооценку угрозы со стороны Гриндевальда. Это меня категорически не устраивало. Я дружила с Арабеллой и её мужем, Гектор старался улучшить жизнь магического общества, малый бизнес процветал, развивались ремесла и искусство. Он был куда лучше Фаджа, так что я решила укрепить его позиции. Я объяснила Генри, что у меня есть слабенький дар предвидения, и попросила у него совета. Он придумал отличную комбинацию, и мы вдвоём рассказали свою задумку семейству Фоули. Гектор сначала отказывался, но Арабелла надавила, он вздохнул и капитулировал. Счастливый репортёр из «Пророка» записал сенсацию. На следующий день все узнали, что Гектор Фоули случайно обнаружил у нас незавершённые расчёты Слизерина, кропотливо их обработал и вывел формулу, позволяющую шляпе основателей добавлять магию детям-сквибам. Ставки министра магии взлетели до небес, а я спокойно продолжила преподавать. Незаметно закончился семестр, дети разъехались на каникулы.

      Неожиданно подошёл к концу тюремный срок Морфина, я очень переживала, и не зря. Его должны были выпустить десятого января, но уже пятого, в субботу, вонючий и злобный уродец выловил меня в Косом переулке и сходу начал избивать. Я этого не ожидала, мои мальчики с мужем зашли в магазин мётел, я медленно шла заказывать мороженое в кафе Фортескью. Для меня было полной неожиданностью, когда кто-то сзади огрел меня по голове. Я упала, попыталась сгруппироваться и вытащить палочку, но Морфин не дал мне такой возможности. Он так пнул меня по рёбрам, что я отчётливо услышала хруст костей. От болевого шока я отрубилась. Он недолго продолжал меня бить, но этого я не чувствовала.

      Отправить брата к Салазару не удалось. Моё избиение увидел Элайджа, он был в кафе с сыном и заметил, как на меня напали. Даже Генри не успел, аврор взбесился и прикончил Морфина Гонта. Его действия были признаны правомерными, вокруг были женщины и дети, а сумасшедший рецидивист махал палочкой и разбрасывался опасными заклинаниями. Потом, в ходе разбирательства, оказалось, что неизвестный маг принёс разрешение на досрочное освобождение и ворох газет с моими портретами. Газеты нашли разорванными в бывшей камере брата. У моих изображений везде были выколоты глаза. Мага никто не вспомнил, разрешение исчезло, в общем, ничего не нашли.

      Я опять плавала в пустоте. Около меня появилась неясная фигура, раздражённый женский голос заявил, что «эти Гонты даже сдохнуть по-человечески не способны, то лезут без очереди, то вообще не приходят», и меня засосало вниз. Я пришла в себя, моё тело было одной сплошной болью. Шевелиться я не могла, глаза не открывались, дышать было тяжело. Я попыталась заявить о своём возвращении, но из горла вырвалось только сиплое шипение.

      Вокруг засуетились и забегали, я услышала голос Генри:

- Китти, родная, ты жива!

      Наверное, жива. Однако мне было очень больно, я ослепла и не могла говорить. Голос целителя заявил:

- Лорд Шаффик, боюсь, что зрение и речь Вашей жены крайне повреждены. Счастье, что она дышит и может глотать. В лучшем случае понадобятся месяцы, пока она начнёт поправляться. У неё паралич, не знаю, будет ли она ходить и двигать руками.

      Бедная моя семья, лучше бы я сдохла. За что им это? Возиться с паралитиком ужасно. Я попыталась закричать от страха, что останусь калекой, из горла вырвалось невнятное:

- Суки, не дождётесь!

      Кругом опять завозились. Наверное, я потеряла сознание, потому что сквозь вату услышала шипение папы-змея:

- Жена, ну постарайся, умоляю, дочь богини не может просто умереть.

      К моему безмерному счастью, у меня получилось прошипеть в ответ:

- Папа, позаботься о детях. Скажи Генри, что я его люблю…

      Меня перебил голос Вацлава, он шипел на парселтанге:

- Сама скажи, он тут рядом, плачет от счастья.

      Я бы расплакалась, но слёз не было. Вот она я, подарочек. Беспомощная слепая инвалидка, говорить могу только на змеином языке.

- Не жалуйся, жива, это главное! Некоторые змеи слепы, но прекрасно ориентируются в пространстве. Держись, ты поправишься.

      Генри целовал моё лицо, наверное, держал меня за руку, но я этого не ощущала. Я уговаривала себя, что всё наладится, но мне было очень, очень страшно.

Глава 16

      Следующие две недели прошли, как в тумане. Крепко меня братец приложил, ничего не скажешь. Периодически кто-то подходил, гладил по щеке. Кажется, я слышала голоса Арабеллы и Чарис, но не уверена. Опытным путём я установила, что чувствую своё тело до перехода шеи в плечи, то есть, теоретически, могу вертеть головой. Я тренировалась до умопомрачения и поначалу пугала целителей. Пришлось дожидаться Генри и объяснять свою физкультуру. Припомнив, что «движение – это жизнь», я продолжала упражнения постоянно, пока была в сознании. Если я не пыталась мотать головой, значит, была в отключке. Именно это гордое объяснение я однажды услышала, целитель-наставник демонстрировал наглядное пособие стажёрам. Из клиники меня пока не выписывали, родственников я прогнала домой, над постелью велела повесить сквозное зеркало. Если мне чего-нибудь было нужно, я начинала громко шипеть, из-под кровати выползал гордый дежурный змей и вызывал дом и целителя. Моих «охранников» боялись до ужаса, потому что папа-змей лично отобрал наиболее ядовитых и мощных добровольцев. Змеи были злыми и раздражёнными по нескольким причинам: во-первых, они допустили нападение на дочь Богини, во-вторых, стояла зима, им хотелось спать. В-третьих, двуногие противно пахли и вели себя, как макаки. В-четвёртых, мать-богиня могла запросто проклясть всю змеиную Англию скопом, как благословила семь месяцев назад. Змеи не питали иллюзий по поводу своей богини - в первую очередь, она рассерженная змея, у которой обидели детёныша, а уже потом всепрощающее божество. Так что охраняли меня на совесть и кого попало не пускали. Настырного репортёра из «Пророка» змеи загнали в угол и развлекались до прибытия Генри. Супруг альтруизмом не отличался и милостиво разрешил «забрать мясо детёнышам». Журналист на коленях умолял сохранить ему жизнь. Генри сомневался, тут вмешалась я, прошипев: «Добивайте, надоел», муж любезно перевёл мои слова. Репортёр упал в обморок, мы поржали, охранники выкатили бездыханное тело в коридор.